Свидание с мечтой - Барбара Ханней

– Что ты будешь делать?

Эд нахмурился:

– Я не знаю, сколько сейчас времени в Штатах, но я свяжусь с Сарой. Она ответит на звонок даже в два часа ночи. Она сообщит мне последние новости и забронирует для меня билет на ближайший рейс.

– Я могу забронировать билет.

Эд тепло улыбнулся ей:

– Спасибо, но не надо. Это работа Сары, и она сделает ее в считаные секунды. – Он снова нахмурился: – Мне нужно немедленно отправляться в Сидней. Черт побери, до него пять часов езды. – Он серьезно посмотрел на Миллу: – Полагаю, ближе аэропорта нет?

Эд снова превратился в прагматичного бизнесмена, которого она знала раньше. Милла могла его понять. Все, что имело для него такое большое значение, могло от него ускользнуть. К своему удивлению, она обнаружила, что это сильно ее расстроило.

– В Парксе есть аэропорт, – сказала она. – Я позвоню туда и осведомлюсь насчет рейсов.

– Большое спасибо. Если понадобится, я найму частный самолет.

К счастью, этого не понадобилось. За те пятнадцать минут, что он разговаривал с Сарой, Милла совершила почти невозможное. Зайдя со своего телефона в Интернет, она нашла для него рейс из Паркса до Сиднея с удобной пересадкой на рейс до Нью-Йорка.

– Как твой отец реагирует на сложившуюся ситуацию? – поинтересовалась она, когда он закончил разговор.

Эд поморщился:

– Рвет и мечет. Винит во всем меня. – Прежде чем Милла успела что-то на это ответить, он добавил: – Не беспокойся насчет завтрака. Кофе будет достаточно.

После этого он сразу отправился наверх в ванную и вскоре вернулся, гладко выбритый и аккуратно причесанный.

– По крайней мере, я помог тебе с бизнес-планом, – сказал он, когда Милла протянула ему кружку с кофе.

– Да, и я очень тебе благодарна. – Это была правда, но в то же время Милла испытывала чувство вины. Если бы Эд не задержался в Беллару-Крик, чтобы составить для нее бизнес-план, с его компанией было бы все в порядке. – Надеюсь, что тебе удастся все уладить.

Мрачно кивнув, он сделал глоток кофе.

Милле не верилось, что она так расстроилась из-за того, что совсем скоро Эд навсегда исчезнет из ее жизни.

– Пока ты пьешь кофе, я схожу в ванную и проверю, не оставил ли ты там что-нибудь, – сказала она, испугавшись, что может расплакаться в его присутствии.

Наверху она умылась холодной водой и, потянувшись за полотенцем, увидела на полу помазок с бело-голубой керамической ручкой и жесткой щетиной. Подняв его, она увидела на ручке надпись «Сделано в Англии».

Быстро спустившись, она протянула свою находку Эду:

– Вот. Ты забыл его в ванной.

Их пальцы соприкоснулись, и по ее коже пробежал электрический разряд.

– Спасибо, – произнес Эд. – Я бы не хотел его потерять. – Впервые за утро его лицо прояснилось. – Я редко им пользуюсь, но он всегда лежит в моем футляре с бритвенными принадлежностями. Он принадлежал моему дедушке. Я храню его как память.

– В таком случае я рада, что нашла его.

– Да. – Эд с задумчивым видом провел большим пальцем по жестким щетинкам, затем наклонился и убрал помазок в сумку. – Он напоминает мне о дедушке. В детстве я хотел быть похожим на него. – Выпрямившись, он добавил: – На самом деле я не знаю, почему продолжаю его хранить. Я выбрал свой собственный путь, который не имеет ничего общего с дедушкиным.

– Возможно, ты похож на него больше, чем ты думаешь, – мягко сказала Милла.

Он долго смотрел на Миллу с печальной улыбкой.

– Эта мысль будет согревать мне душу.

Когда она вышла вместе с ним на улицу, у нее было тяжело на сердце. Она прощалась с Эдом второй раз за короткое время. В прошлый раз ей было грустно. Сейчас она осознала, как он ей дорог, и при мысли о том, что они, скорее всего, больше никогда не увидятся, у нее сдавило грудь.

– Я за многое тебе благодарна, Эд. Ты привез оборудование, помог мне красить стены и составил для меня бизнес-план. Если бы ты не приехал…

К ее удивлению, Эд прижал палец к ее губам.

– Если бы я не приехал, у нас не было бы того очень важного разговора и я никогда бы не узнал, что было не так с нашим первым свиданием. – Он нежно провел по ее щеке тыльной стороной пальцев: – Поверь мне, Милла, у меня нет никаких сожалений.

Ее сердце бешено заколотилось. Тогда она напомнила себе, что Эд носит фамилию Кавено. Что его ничего не интересует, кроме работы. Что ей следует радоваться его отъезду.

Но в эти выходные он открылся ей с совершенно другой стороны, и она, несмотря на все доводы здравого смысла, отдала ему свое сердце.

– Удачи тебе во всем, Эд.

– Тебе тоже.

Затем он нежно ее поцеловал, и Милла поняла, что мечтала об этом последние пять лет.

К ее разочарованию, Эд слишком быстро отстранился. Ему было пора уезжать.

– У тебя все получится, – сказал он ей, окинув взглядом помещение. – Обязательно сообщи мне, когда будешь открывать пекарню.

Милла знала, что он не приедет на открытие, но ответила:

– Обязательно. – К ее глазам подступили слезы. Горло сдавило так сильно, что она с трудом могла говорить. – Надеюсь, что с твоим бизнесом все будет в порядке.

Ей показалось, что она заметила влажную пелену в его глазах, но она так и не узнала это наверняка. Эд быстро отвернулся, обошел пикап и запрыгнул на водительское сиденье.

В этот раз она не будет стоять на дорожке и провожать его взглядом. В этом нет смысла, поскольку она все равно ничего не увидит из-за слез, застлавших ее взор.

Ожидая своего рейса в международном аэропорту Сиднея, Эд не терял даром драгоценного времени. Он делал важные звонки и составлял письма, которые утром отправит акционерам «Кавено Энтерпрайзис».

Ему пришлось убеждать инвесторов не продавать их акции «Кливер холдингз», несмотря на выгодные цены, которые предлагали им Кливеры.

Его бросало в дрожь при мысли о том, что «Кавено Энтерпрайзис» разорится и сотни людей потеряют работу. К счастью, выпуская компанию на рынок, они с отцом включили в ее устав пункт о подавляющем большинстве. Это означало, что любое важное решение может быть принято только с одобрения восьмидесяти процентов акционеров. Сейчас Эду было крайне необходимо привлечь эти восемьдесят процентов на свою сторону.

Сидя в зале ожидания для вип-персон, Эд редактировал письма, тщательно взвешивая каждое слово. Апеллировать к прагматизму и одновременно к лучшим чувствам инвесторов было непростой задачей.

Во всей этой катастрофе был один плюс: она отвлекала его от мыслей о Милле. Но иногда они прорывались наружу, и он вспоминал их прощальный поцелуй. Всякий раз, когда это происходило, внутри его все начинало трепетать, словно тетива лука после выпуска стрелы. В том поцелуе было столько разных эмоций, что он испытал потрясение.