Проклятие Леса - Ванда Леваниди

– И как он его наказал? – тихо поинтересовалась.

– Отправил ее домой, а Дэрэку приказал возвращаться без жертвы. Несмотря на то, что Дэрэка пожалели и не изгнали, он как неблагодарная сволочь, пошел тогда против вожака. Ребята встали за Лиама, и стая просто подавила Дэрэка… Но сейчас за Лиама не пойдут.

– Почему?

– Потому что он предал их – привел трезвую девчонку из портала, хотя это нарушает закон! Еще и ни с кем не поделился…

– Но ведь я сама пришла! Да и не трогал он меня! – возмутилась, зная, что та ночь была не в счет.

– Об этом они не знают, да и не поверят. Поэтому Лиам никому ничего не доказывал…

– Я вообще в этот Лес попала волей случая… И заманил меня Дэрэк… Прекрасно помню глухой удар об машину в ту ночь… Как вышла из нее, чтобы оценить ситуацию и помочь… Думала, что сбила человека – оказался волк, да еще и загнал меня в Лес до самой стаи… Если бы не Лиам, они бы…

Парень подскочил на месте.

– Замолчи! Я прекрасно знаю, что могло бы быть… – злился на себя и таких как он.

Лиам появился из гнетущей темноты так неожиданно, что я вскрикнула.  Молча взял меня за руку и повел за собой:

– Нет! Лиам, погоди! Мне нужно кое-что сказать!

Свэн напрягся, глядя на решительно настроенного брата, и на всякий случай пошел за нами.

– Нет времени на разговоры, портал закроется через несколько минут! – грубо отрезал он.

– Ты делаешь мне больно, – пытаясь отцепить железную хватку на моем запястье, почти рыдала от боли, – Лиам, прошу, дай мне минуту! Я могу тебя вытащить! И тебя и Свэна! У вас есть шанс, – в слезах кричала я, пытаясь достучаться до того Лиама, которого знала еще утром.

Но его словно и не было – он тащил меня за собой, как животное на поводу. Ничего не успевая разглядеть под ногами, я спотыкалась и все время падала.

– Лиам, черт возьми! – молила от безысходности.

Не к месту снова вспомнились слова Итана и, чертыхаясь про себя, подумала:

«Как же ты был не прав, придурок! Ты говорил, что он использует меня, так знай, я и сама не против его вытащить, а он уперся рогами и не идет за мной!»

– Выслушай ее, – попытался помочь брат, но тот обдал его таким взглядом, что Свэн мигом смолк.

Когда Лес стал кончаться – стал виден Город, но думать об этом было некогда. Я собрала все силы в свое исхудавшее маленькое тело и выдернула руку, посиневшую от мощного захвата, остановившись так резко, что если бы не вовремя подоспевший Свэн, удержавший меня, рухнула бы на землю. Парень отошел в сторону, увидев яростный взгляд брата.

– Я не боюсь тебя, чертов ублюдок! – вытирая слезы ладонями, прорычала сквозь зубы.

Лиам на мои слова отреагировал очень непредсказуемо: развернулся ко мне всем телом, взял за шею и мягко притянул к себе. Сбившийся до этого момента пульс вообще остановился на некоторое время. Тело предательски вмиг среагировало на близость его дыхания, глаза от наслаждения закрылись. Несколько секунд  лицо обжигало жаром, и мускусным ароматом кожи, сводящим с ума.

Он сбил меня с толку, как и планировал.

Его влажные губы накрыли мои так внезапно, что подкосились ноги. Мы не целовались ни разу! Даже во время близости он ни разу не целовал меня, и не позволял делать этого мне, словно это было для него табу. А тут, на грани отношений, после таких жестких слов, он целует САМ. От обиды защипало глаза.

Он вкладывался в поцелуй, пока я соображала. Его язык нежно проникал внутрь, заставляя мозг отключиться, а тело проснуться.

– Лиам… – прошептала его имя, когда он открыл глаза, и тяжело дыша, немного отстранился. Его губы были все также непозволительно близки, – …Ты ведь любишь меня.

– «Очень, сладкая моя!», – произнес в нем волк, заставив дернуться.

Лиам взял меня за локти, и добавил:

– Именно поэтому отправляю тебя туда, где все хорошо. Будь счастлива, малая…

И я поняла, что он толкает меня в портал.

– Нет! Нет! Глупый, нет! Не делай так!

– Не возвращайся, крошка. Я люблю тебя. 

…Меня нашли через сутки после того, как Лиам вытолкнул меня из Леса.

…Я молчала уже больше недели.

Это было такое предательство в моем понимании, что я подсознательно запретила себе разговаривать, что бы ни случилось и с кем бы то ни было.

Нет, я не тронулась умом, поскольку прекрасно понимала, что так нельзя.

Прекрасно понимала, лежа на холодной земле, что надо вставать.

Прекрасно понимала, что родители, навещавшие меня, проливали море слез, теряясь в переживаниях.

Тело стало будто чужим и мне не подчинялось с того самого момента, когда лежа на голой земле, возле портала, не смогла больше пошевелить пальцами, а душа внутри билась – билась, в бесполезной попытке вырваться.

Я застряла сама в себе.

Очень хотела бы ответить родным, плачущим сутки напролет у моей кровати, что все хорошо, но язык не двигался, а в голове висел один единственный вопрос: «За что?»

Непонимание, вперемешку с обидой глушили сознание и волю, мысли и даже чувства к нему. Осознание этого пугало, и имело точку невозврата, к которой я уверенно приближалась своим бездействием. Оставалось неясным всего-то:  что с этим делать? как все отпустить? как жить дальше после такого предательства?

Какого, говорите, предательства? Говорите, он дал мне шанс на жизнь? – Да нет, он сам принял решение за двоих. Он оттолкнул меня, когда я была готова к страшному – сделать все, что требовалось, лишь бы вытащить его из Леса! Он бросил меня одну, оставив в воспоминаниях о себе только боль от поцелуя, которым я грезила практически месяц и получила как прощальную смс!  Он не дал ни единого шанса нашим чувствам!

Как вообще после этого доверять людям?

Дни летели как проклятые – один за другим. Мама запихивала насильно в меня еду, потому что от бессонницы и отсутствия аппетита, я выглядела как приведение с торчащими ребрами, огромными мешками и синюшной кожей.

Ася пришла в больницу в первый же день. Но так ничего от меня не добившись, ушла, предварительно разрыдавшись. Я не хотела, чтоб она приходила больше и понятия не имела, как сказать ей об этом. Ведь ее вины нет в том, что в ней тоже была частичка моей боли.

Я страдала очень страшно и очень болезненно, но не от любви – от предательства. Ненавидела его и всех мужчин в его лице.

Мама забрала меня из больницы через полторы недели. Врачи ничего не понимали, а психологи ставили страшные диагнозы. Заинтересованные полицейские, искавшие меня с собаками, поисковыми группами и волонтерами целый месяц, не могли выпытать ни слова. Никто не понимал, где я была и какой ужас пережила. Знала только я и бьющаяся внутри моя душа.