Проклятие Леса - Ванда Леваниди

– Одного не понимаю, почему Свэн был в тот день с парнями из стаи, когда они пришли за мной в дом на дереве?

– Свэн всегда рядом, когда назревают бои. Конкретно в тот день мог случиться бой не по закону. Нападение на территории вожака, да еще и численным перевесом считается нарушением, за которое изгоняют из стаи. Брат решил подстраховать, и если бы все зашло далеко – встал бы на мою сторону.

После сказанного, по-новому взглянула на Свэна. До этого он был в моем понимании, неприметным симпатичным мальчишкой, а сейчас я видела в нем скрытый потенциал, жизненные ценности и железные принципы мужчины, готового за свое бороться вопреки всему.

– А стая в курсе, что вы братья?

– Нет. Вожаки, которым достается трон по наследству, имеют приоритет и могут скрывать свои мысли от остальных и тематически блокировать мысли других. У меня не было иного выхода – мысли Свэна касаемо нашего братства для других я заблокировал по совету отца еще в раннем детстве, иначе он был бы уязвим. Меня бы им постоянно шантажировали… Оборотни кровожадны по своей натуре и всегда ищут слабые места даже у своих.

– А вы с ним хорошо общаетесь?

– Он – единственный близкий для меня человек в этом мире. Мои мысли для него всегда открыты и он знает обо мне больше, чем ВСЕ! Так же и я про него… Мы можем не видеться неделями, но общаться нон-стоп и это по-своему круто.

И тут, пожалуй, я согласилась бы, что есть плюсы в том, чтоб оборотню быть братом вожака.

– Не понимаю, чем питаются оборотни? – глядя на то, как он аппетитно поглощает яйца, сыр и хлеб, спросила я.

– Ты все еще думаешь, что есть понятие «можно» и «нельзя»? Вот скажи, чем питаются люди? Все ж по разному: кто-то все ест, а кто-то не переваривает молочку. Тут все также: что нравится, то и ешь.

– А волк в тебе?

– Организм мой, то есть человеческий – решаю я. Другой вопрос, когда на эмоциях…

– Где ты берешь продукты? – откусывая корочку свежего хлеба, спросила, желая отвести разговор с неприятного русла.

С ним я была сама собой и это очень импонировало.

– Моя мама была человеком и ее в деревне очень хорошо знали женщины, она единственная была всегда готова придти на помощь. Некоторые люди помнят ее доброту и до сих пор благодарят, делая мне одолжение и продавая продукты. Инга отдает их просто так и не берет деньги взамен.

– Почему? – удивилась щедрости женщины и не понимала, что может связывать волка и старушку.

– Не знаю… – пожал плечами, – Она не разговаривает – просто оставляет связку каждый день на гвоздике возле своей двери, а мы со Свэном забираем по очереди.

– Неужели не возникало вопроса, почему она так помогает? Что такого сделала ваша мама ей?

– Нет, малыш, я никогда не пытался объясниться с глазу на глаз с этой женщиной. Знаю только, что она испытывает безмерное чувство благодарности и, наверное, так ей легче жить…

– Ты сказал, твоя мама была человеком?! – он все говорил, а я не могла пропустить эту фразу.

– Была… А тебя не смущает, что целая деревня ЖИВЕТ без происшествий рядом с Лесом, кишащим оборотнями? Как думаешь, это возможно?

– Не задумывалась над этим, – призналась честно и даже жевать прекратила.

– Отец был чистокровным вожаком – рожденным, не обращенным. И да, его тоже родила обычная женщина. Когда это случилось, было заключено перемирие между людьми деревни и оборотнями, в котором говорилось, что оборотни не имеют права охотиться на деревенских. С тех пор звери находят жертв только три дня в месяц и только через портал. А люди помогают мне, как вожаку всем, что нужно, зная, что не нарушу закон и со стороны оборотней нападений на деревню не допущу.

– А вы со Свэном чистокровные? – смотрела, как он перебирает камни длинными пальцами.

– К сожалению… – такое отчаяние плескалось в голосе, что стало не по себе, – Отец встретил мою маму, и она полюбила его так же сильно, как и его родители любили друг друга. Родился я, а потом Свэн.

– Но…

– Ты спросишь, зачем рожать на свет нечисть?

– Нет, Лиам. Нечисть – это обращенные насильно люди. У твоих родителей все было по любви.

– Возможно, ты права, но я бы не хотел своим детям такой жизни, – заключил сквозь зубы и швырнул камень вдаль. Долетев до обрыва, он затерялся в тишине.

– Тебя ничего не смущает? Ты ведь повторяешь судьбу отца…

– В чем же? – искренне удивился он.

– У него была твоя мама. У тебя есть я… – осторожно подводя к основному, все же опасалась реакции.

– Нет! Я не позволю этому случиться! И как раз таки  делаю все, чтоб не повторить его судьбу… Завтра ты будешь дома, и все будет кончено! – обрывисто и холодно изрек он.

– Лиам, ты что? – обомлела я, – Неужели ты не хочешь, чтоб мы были счастливы вместе?

– Ты не видела этого «счастья»! – он встал с места, и сжал кулаки, – Моя мама была изуродована собственным мужем! Он не раз превращался в волка во время близости и этого не избежать! И как бы  не пытался – контролировать это дерьмо невозможно! – срывался на крик он, – Мы со Свэном дались ей очень тяжело и все только потому, что она очень сильно любила отца…

– Этого более, чем достаточно, чтобы быть счастливыми, – боролась изо всех сил, тоже встав на ноги.

– Нет, Лили! Нет! Ты не знаешь, о чем просишь! Я ни за что не пойду на это! Любовь тут не причем! Она умирала со своей больной любовью от его же клыков в адских муках! На наших с братом глазах! Он разорвал ее в клочья, просто потому, что стая пошла против него и волк внутри, понимаешь ли, злился! Эта агрессия неконтролируема даже вожаком! Эти животные внутри нас, как замедленная бомба – никогда не знаешь, когда рванет! Я не дам тебе совершить ошибку! – глубоко вдохнув, перевел дух, – Когда он понял, что сделал, было поздно… Страшно, наверно, видеть глаза своих детей, смотрящих на изуродованную мать, и ничего не суметь изменить… Тогда-то мы и поклялись со Свэном, что у нас не будет ни жен, ни детей.

– Что стало с отцом? – тихо спросила, все еще проводя параллель с возможным исходом своей жизни с ним.

– Он спровоцировал стаю, и его разорвали…

– Мне жаль, родной… – едва сдерживала рыдания.

– Жалость ни к чему. Это выбор матери и отца и я его не одобряю. Моя проклятая жизнь – не жизнь вовсе и мучения эти тоже благодаря их любви! Тебе это все не нужно, пожалуйста, услышь меня!

– Но ведь в их союзе появились вы со Свэном. Это же…

– Я сказал НЕТ! Ты слышишь меня, ненормальная? – он стал медленно подходить, шипя каждое слово и сжавшись как пружина.

Вены выступили на его руках, лбу и шее, а глаза стали янтарно-желтого цвета. Какое-то время не боялась, верила, что сможет удержать себя в руках, ведь до этого у него всегда получалось… Но когда вместо рук стали мерцать лапы с когтями, а вместо головы стала появляться волчья морда,  поняла, что не справляется – зверь берет верх.