Ричард Длинные Руки - Гай Юлий Орловский

По словам Бернарда, мы двигаемся через королевство Эстия. И хотя эти земли заселили даже раньше, чем Галли или Алемандрию, но страна, на мой взгляд, оставалась пустынной, безрадостной. Деревушки попадались редко, все крохотные, ни одного села, а городов так и вовсе не было, хотя мы несколько суток двигались по берегу полноводной реки с чистой водой и множеством рыбы.

Несколько раз видели проплывающие вдали курганы. Один показался свежим, на нем еще сохранились ритуальные камни. С других либо скатились, либо их поглотила земля. Землепашцев почти не встретили, только стада мелких неопрятных овец, обязательно тощих. Их стерегли такие же тощие злые собаки под присмотром тощих пастухов. Пастухи смахивали на разбойников: в лохмотьях, с дубинками на поясах, угрюмо провожали злыми взглядами нашу повозку.

– Ничего, – сказал Бернард. – Ничего... Только бы добраться до наших земель! Богатая долина, плодородная земля... В реках тесно от рыбы, в лесах – от зверя, зерно пшеницы – с орех, а виноградную гроздь берешь двумя руками!.. У нас девушки, как цветы, а цветы как девушки – голова кружится.

Асмер фыркнул:

– Про нечисть упомяни.

Бернард омрачился, мне стало жалко старого воина, за него ответил Рудольф:

– Погоним нечисть. Погоним. И воссияет солнце.

Ланзерот оглянулся, я уловил взгляд холодных, ничего не выражающих глаз, затем он отвернулся, ехал молча. И уж совсем неожиданно прозвучал его отливающий металлом голос:

– Прогнать мало. Надо вступить на землю Тьмы с мечом в руке и именем господа на устах!.. И отправить всех обратно в ад.

Рудольф и Асмер промолчали, Бернард сказал мечтательно:

– Верно... Ведь за нашим Зорром дальше на север лежит прекрасная и плодородная долина, а за нею и вовсе земля, сейчас никем и ничем не занятая. Если изловчиться и поставить замок в одном хитром месте – там есть такой узкий проход в горном ущелье, – то как надежный засов на воротах перекроет этот единственный вход! И ни одна армия не сумеет ни пройти, ни проползти. Представляешь, всего один замок! Можно даже простую деревянную крепость. Хотя там хватает камней, а деревянную и сжечь можно.

Рудольф хмыкнул:

– Да, самое время ставить. Самим бы устоять...

Все помрачнели, умолкли. И уже совсем к вечеру, как будто все время думал о дальних странах, Рудольф, приглушив голос почти до шепота, сказал мне:

– Ланзерот... он ведь из Горланда.

Глаза его уставились на меня с изумлением. Потом вспомнил, что в Срединных королевствах все тупые и ленивые, ничего не знают, пояснил с досадой:

– Это было самое могучее королевство!

– А где оно? – спросил я так же шепотом.

– На юге, – ответил Рудольф, – сразу за Скарландами.

Я взмолился:

– Рудольф, считай, что говоришь с полным придурком. Но я такой придурок, который учится быстро!

Он вздохнул.

– Скарланды уже захвачены силами Тьмы. Теперь король Карл, властелин Горланда, а теперь еще и Скарландов, осаждает наш Зорр... А вообще-то учись драться топором. У тебя широкие плечи и длинные руки. Родись ты не в Срединных королевствах, а в моем Зорре, ты мог бы при удаче дослужиться до рыцарского пояса!

Я удивился было такой перемене, но тут мимо промчался Ланзерот, услышал последние слова Рудольфа. Аристократическое лицо передернулось в отвращении, а нос брезгливо приподнялся. Рудольф с сочувствием посмотрел ему вслед, но разговаривать больше не стал.

На другой день с вершины пологого холма открылась не долина, а видение рая. Крохотные домики с красными черепичными крышами, с обеих сторон зеленые поля, густые сады, заливные луга, извилистая неглубокая речка, близкий лес с грибами, ягодами, малинником... Справа пасутся огромные стада коров, от озера к домам дорога покрыта, как снегом – это поземка мерцает и движется к селу. Я не сразу понял, что это возвращается на ночевку исполинская стая гусей.

– Благослови, господи, – сказал Бернард, – это мирное село. К счастью, мародеры прошли мимо. Ланзерот кивнул.

– Хорошее село. В этих краях и оставим Дика-простолюдина.

– В этих, – подтвердил Бернард.

Деревушки попадались часто, под вечер мы завидели стены очень богатого села, почти города. Да, города, раз уж огорожен стеной. Пусть деревянным частоколом, но это в самом деле забор, ограда. И даже ворота на въезде, правда, створки вросли в землю, ибо телеги постоянно двигаются в город и из города, заморишься открывать-закрывать, а о нечисти тут как будто не слыхали.

Ланзерот предупредил, что это последний город, где сможем переночевать в гостинице. Даже здесь опасно, люди Тьмы могут отыскать нас, а в многолюдье проще пропустить лезвие ножа под ребро или получить отравленное вино в харчевне. Понятно, подумал я невесело. С приближением к землям, что заняла Тьма, мы вообще начинаем тени своей страшиться. Уже и так ночуем только в глубоком лесу, выставив все дозоры... При такой жизни как отыскать людей, которые могут знать, как я сюда ухнул и как бы желательно обратно?

Ланзерот сразу велел хозяину показать нам комнату, где будем спать. Я даже удивился, будет ли принцесса с нами в одной комнате, но для нее отыскалась смежная, где, по иронии, обычно располагается слуга, готовый прийти по первому же окрику благородного господина. Мы, благородные и не очень, расположились в большой комнате. В ней, кроме стола, хватало широких лавок. Они же топчаны для спанья.

Асмер сразу предупредил, что ляжет под дверью, и если кто нечаянно наступит, пусть не жалуется, что остался без головы и обречен на веки вечные пугать по ночам старушек и золотушных детей.

Пока мы обедали, от столов на нас посматривали с пугливым любопытством. Люди мне снова показались чересчур мелковатыми, какими, впрочем, они и были. Одеты не бедно, хотя это простой люд, пьют старое крепкое вино, какое у нас подают в самых дорогих ресторанах, и едят такое жаркое, что и президенту на стол вполне бы, вполне...

Под столами пустые кувшины, гуляки расплачиваются с великолепной небрежностью людей, у которых золота и серебра все равно уходит меньше, чем приходит, девать в этом мирке некуда, а все необходимые запасы «на черный день» уже сделаны.

После обеда мы поднялись в отведенную для нас просторную комнату. Рудольф и Асмер принялись чинить одежду, Ланзерот подошел к окну, проверил ставни. Бернард сидел на лавке, откинувшись спиной на стол и забросив на него огромные локти.

– Заметили, – сказал он с горькой насмешкой, – как смотрели на всех нас? В Срединных королевствах народ привычно считает, что все живут только здесь. Всегда жили и теперь живут. Ну а часть народа, которому свербит в месте, пониже спины, медленно продвигается в необитаемые земли. Так?

– Так, – подтвердил Рудольф. – Идиоты.

– Эх... – сказал Бернард. Он коротко взглянул в мою сторону, мне показалось, что обращается ко мне. – Если бы все так! На самом деле те земли очень даже обитаемы. Чересчур обитаемы. Да вот только, гм, теперь уже не людьми. Или не совсем людьми. Или очень не такими людьми, если они и люди. Что, Дик, не понял? Я сам не понимаю, но так говорят. Никто не знает даже, есть ли там горы, леса или реки... Просто всякий, кто уходит туда, с войском или в одиночку, больше не возвращается. Удается узнать только о землях, что на рубеже с землями Тьмы. Там руины городов и замков, где белеют человеческие кости, а сами замки медленно превращаются в пыль... А дальше – Тьма. Не в смысле, что там темно.