Великий поход - Евгений Гаркушев

Помешанный или обкурившийся крестьянин продолжал лупить в свой барабан как ни в чем не бывало.

– Что орет их главный? – поинтересовался я у Димы.

– Как я могу услышать? – спросил китаец. – Винты шумят…

Слух у Димы, конечно, хуже, чем у меня. А воспроизводить китайцу фразы, произнесенные главарем местных, не было времени. К тому же я не был уверен, что передам их в точности.

– Надеюсь, они понимают, что у нас пулемет?

– Когда б догадка та не сдерживала их, давно бы мы отведали картечи, – ответил китаец. – Стекло из плексигласа вряд ли сможет сдержать хороший залп! Поднимаемся на ту скалу, где собака, и садимся на нее, – приказал я.

– Прямо на собаку? – притворно изумился Дима.

Чувство юмора не оставило китайца и в этой мрачной ситуации.

– Надеюсь, собака успеет убежать. Мы садимся на скалу.

Монах перестал улыбаться и с сомнением оглядел небольшую относительно ровную площадку на скале.

– Поверхность далека от идеальной. Коль выключить винты, машина может рухнуть. А ухнем мы оттуда – костей не соберем.

– Постарайся, чтобы вертолет не покатился, – ответил я, доставая из-за спины рюкзак. В нем у меня лежало универсальное устройство связи.

Китаец, сосредоточенно заводивший машину на скальную площадку, краем глаза заметил мои действия и поинтересовался:

– Намерен взвод десантников ты вызвать?

– Каждый вызов обходится слишком дорого. Уверен, мы обойдемся и своими силами. Ведь ты знаешь кунг-фу. Да и я кое-что умею.

На универсальном устройстве я активировал функцию сканирования, пытаясь засечь частоту импланта девушки. Спустя пять секунд мне это удалось.

– Слышишь меня? – обратился я к незнакомке.

– Слышу, – слабым голосом отозвалась девушка. Мой звуковой сигнал к ее уху шел от импланта направленно, а ее почти не было слышно из-за пыхтения бородачей, топота и посторонних звуков.

– Что произошло?

– Помогите мне, – прошептала девушка. – Как хорошо, что вы успели вовремя…

Видимо, она приняла нас за отряд быстрого реагирования. Значит, все-таки вызывала помощь? Или только надеялась, что ее найдут? Могла бы догадаться, что никакой отряд не мог прибыть сюда на вертолете так быстро. Да и не используют в подобных операций вертолеты. Десантники высаживаются с самолета на парашютах и в специальных бронекапсулах.

Солдаты частей быстрого реагирования легко справились бы с ситуацией. Применили бы парализаторы, чтобы пострадало как можно меньшее количество «мирных» жителей, в случае необходимости – малокалиберные автоматы и лучевые винтовки… Но ждать десантников или поддержку с воздуха мы не имели возможности. Слишком стремительно развивались события. Похоже, местные жители решили во что бы то ни стало воплотить свои скверные планы в жизнь.

Колеса вертолета коснулись скалы. Белый шпиц-дворняга неуверенно тявкнул и отбежал в сторону, не проявляя по отношению к нам агрессивности и страха.

– Глуши двигатель, – приказал я Диме.

– Машина поползет, – заявил китаец. – Ведь слишком тяжела. А твердь камней непрочна…

– Нам нужно договориться. Мы не можем стрелять в этих людей, – объяснил я. – Здесь не только бандиты – дети, женщины. Но договориться из вертолета не получится. Во-первых, люди почувствуют подвох – мы словно держим их на прицеле. Во-вторых, от винтов слишком много шума.

– Мы и так держим их на прицеле, – проворчал Дима и щелкнул тумблером.

Двигатель остановился, винты некоторое время продолжали вращаться по инерции. Шум стихал.

Я спрыгнул на камни. Вертолет, центр тяжести которого изменился, содрогнулся и накренился. Дима побледнел и крепче стиснул зубы.

– Что вы собрались делать, братья? – громко обратился я к толпе.

– Мы тебе не братья, неверный! – отозвался главарь в синем халате на чистейшем русском языке.

– Вы знаете, чей это вертолет? – спросил я, надеясь, что почтение к имени генерала Муслихиддина сдержит агрессивные порывы толпы.

– Нас это не интересует! У нас здесь своя земля и свои законы! – закричал джигит, одетый попроще чем главарь, но тоже выделявшийся из толпы. На боку его висела кривая сабля в ножнах с узорчатыми серебряными накладками.

– И по этим законам вы собираетесь устроить самосуд над гражданкой России? Неужели вы не понимаете, что если с ней что-то случится, вашу деревню сровняют с землей, но выяснят, кто виноват в произошедшем?

Толпа загудела. Русский знали многие, а кто не знал, тем перевели.

– Женщину уличили в святотатстве и прелюбодеянии, – объявил мужчина в синем. – Мы действуем по закону. В России чтят законы, как мы слышали.

Люди вновь заволновались. На этот раз в их возгласах чувствовалось одобрение.

– А сам ты кто такой? – поинтересовался я.

– Он – Пахлаван, – неожиданно раздался голос пленницы из переговорного устройства в моей руке. – Старший брат моего друга.

– Я – хозяин деревни и всех земель вокруг, – сообщил Пахлаван. – Я решаю, кто здесь будет жить, а кто умрет мучительной смертью. Эта женщина оскорбила пророка, она оскорбила моего брата. Она нарушила священный закон и поплатится за это.

Крестьяне притихли. Сухой воздух трещал. От нагретых солнцем скал шел запах горечи, полыни и сухого молочая.

– Неправда, – прошептала девушка, зная, что я ее слышу. – Он лжет.

Какое это имело значение? Пусть она прелюбодейка, пусть оскорбила кого-то здесь – неужели мы оставим ее на растерзание варварам?

Толпа двинулась к вертолету. Некоторые люди снимали в руке камни. А прямо мне в грудь смотрели несколько стволов дробовиков. От людей пахло сладковатым конопляным дымом и прогорклым жиром. Но еще сильнее чувствовался запах агрессии, страха и ненависти. Необъяснимой, иррациональной злобы.

– Выдайте девушку мне и расходитесь, – приказал я, понимая, что договориться не удастся. Слишком долго работали с этими людьми их «наставники». Эх, сюда бы десяток парализаторов… – Мне не хотелось бы открывать огонь из пулемета. Вы, наверное, знаете, что авиационный пулемет – эффективное и страшное оружие, – добавил я.

– Их всего двое! – заорал Пахлаван, выхватывая откуда-то из-под халата большой револьвер. – Сметем их! Захватим пулемет и вертолет! Сама судьба послала наглецов в наши руки!

Сомнений не оставалось – и Пахлаван, и большинство его односельчан обкурились конопли. Даже у некоторых детей глаза странно поблескивали и движения были слишком порывистыми. Какая мерзость!

– Стреляй поверх голов! – приказал я Диме.

Китаец резко передвинулся на место стрелка, дернул рукоять управления огнем. Пулемет под днищем вертолета вздрогнул, засвистел и выпустил куда-то в Далекий горный хребет длинную очередь.