Они - Алексей Шолохов

– Жанна.

Страхова подпрыгнула и резко обернулась. Леша стоял с бутылкой пива. Господи, когда же он уже напьется?

– Мы можем сегодня ночевать уже здесь.

– Да, наверное.

Она посмотрела на раковину. Из крана текла вода. Может, не кристально чистая, но все-таки не смола.

– Что с Крохой? – спросил Алексей.

«Кость будто сломали изнутри».

– Перелом, – ответила Жанна.

«Эту часть кости трудно сломать при падении», – вспомнила Жанна слова травматолога.

– А если сдавить? – спросила Страхова, уже мало беспокоясь о возможном привлечении детских правозащитников.

– Рукой? Да ну что вы. Прессом только если, да и то… Разве что молотком ударить. – Он снова посмотрел на снимок. – Нет. Тут вот еще какое дело. На первом снимке – явный перелом, но, как я уже сказал, будто изнутри. А на втором мы видим, – он поменял снимки и ткнул ручкой, – обычный перелом, начавший срастаться.

– В каком смысле «срастаться»? – Жанна предполагала, что так оно и должно быть.

– Ну, будто травма произошла дней пять назад.

Жанна открыла рот, чтобы осадить этого наглеца, но он быстро исправился:

– Если бы не первый снимок. Возможно, что-то с пленкой. Ладно, операционное вмешательство не требуется, и это самое главное, а гипс не повредит.

– Месяцок в гипсе походит, – добавила Жанна и выключила воду.

– Ну, так мы с Андрюшкой раскладушки перетаскиваем?

– Да, давайте. Может, поужинаем сначала?

– Сейчас перетащим и все вместе сядем.

Жанна вздохнула и посмотрела на новенькую газовую плиту. Уж с ней наверняка проблем не будет. Хотя как знать. Жанна вообще не была ни в чем уверена. Переломы изнутри, рисунки дочери, черные машины… Бред какой-то. Надо готовить ужин. А самое главное – начинать жить по-человечески. Ведь именно за этим она сюда и приехала.

* * *

После ужина, состоявшего из омлета и салата, а для Леши и бутылочки пива, они разбрелись по комнатам. Жанна пошла в ванную, а Алеша встал у окна. Он еще раз подумал об удачном расположении дома. Окно спальни не только выходило во двор, но еще из него был прекрасный вид на реку. Причем он был уверен, что не только летом. Леша был влюблен в этот дом, в эту деревню.

Страхов посмотрел на гравийный двор, освещенный стоваттным прожектором, и увидел тень, промелькнувшую по диагонали. Он присмотрелся, но подобного больше не повторилось. Леша скорее почувствовал, чем увидел, когда открылась дверь летней кухни. Жанна в ванной – он слышал шум воды. Дети в своих комнатах. Он был уверен, что они спят. Ну, может, Андрей и не спит, но он не выходил из дома по одной простой причине. Выход из дома там же, где и вход, то есть ровненько под окном, в которое пялился Леша. Так что уход старшего сына он смог бы разглядеть в деталях.

Но в летней кухне кто-то был. Из двери на желтое пятно от стоваттного прожектора начала выползать чья-то тень. Она удлинялась и удлинялась, пока не достигла соседского забора, а обладатель ее так и не показался из дверного проема. Леша был в замешательстве. Вся родня здесь, под одной крышей с ним, а там тогда кто? Кто бы это ни был, это не человек. Алексей был в этом настолько уверен, что передумал идти туда. Его мозги прочистились, и теперь он мечтал, чтобы пришла Жанна и обняла его. Он мечтал о присутствии рядом с собой кого-нибудь человечней темной кляксы на камушках во дворе.

Наверное, он отвлекся, потому что, когда он снова посмотрел вниз, тени не было – там стояла девочка из его сна. Растрепанные волосы полностью скрывали лицо, но ему и не нужно было видеть его. Леша и так хорошо помнил, какое оно. Вдруг девочка изогнулась, и из туловища ребенка начали вылезать ноги, похожие на паучьи. Уже через несколько секунд тело ребенка (ну уж теперь точно не человеческого) повисло над гравием на паучьих ножках. Тварь переминалась с ноги на ногу, будто выбирала, куда ей нужно сбегать для начала. Но Леша знал: она ищет его. Чтобы дорисовать тот свой рисунок. Тварь начала поднимать голову. И Леша резко отскочил в сторону. Чертов болван! Слишком резко! Он обнаружил себя. Страхов украдкой посмотрел в окно. Девочка-паук сорвалась с места и, отбрасывая камушки своими волосатыми ножками, побежала к дому.

Леша прижался к стене. Он чувствовал каждой клеточкой трясущегося тела, что паучиха выжидает, сидя за окном. Но любопытство одержало верх над страхом, и он выглянул во двор. Алексей понял, что прятаться дальше не имеет никакого смысла. Он просто подошел к середине окна и посмотрел в черное лицо девочки. Теперь он смог рассмотреть чудовище в мельчайших деталях. Лица как такового не было вообще. На него смотрела заштрихованная простым карандашом личина. Ни носа, ни губ, ни намека на глаза, не было даже выпуклостей – лба, бровных дуг, скул. Лист бумаги.

* * *

Жанна искупалась под душем. Она очень боялась, что из крана польется черная жижа или ржавчина, как назвал ее Леша. Ни черта это не ржавчина, возмущалась про себя Страхова. Она же видела – это была тухлая черная жижа. Может, смазка какая? Жанна не разбиралась во всех этих мужских делах. Может, трубы смазывают перед тем, как установить? Чушь, конечно! Для чего их смазывать? Чтоб вода лучше текла? Трижды чушь! Это могло быть что угодно, но только не ржавчина.

Из кранов в ванной текла чистейшая вода. Жанна вытерлась, накинула халат и встала перед раковиной. Посмотрела в запотевшее зеркало, провела по нему рукой. Потом еще раз, пока не увидела свое лицо полностью. На мгновение ей показалось, что отражение не ее, что женщина с той стороны совсем чужой человек. Не женщина-мать, а женщина-самка.

Жанна отмахнулась от этих мыслей. Ну, пококетничала с доктором, пока он накладывал гипс Крохе, улыбнулась пасынку. Что здесь такого?

Страхова взяла зубную пасту и выдавила на щетку. Она вспомнила накачанные руки Андрея. Его бицепсы напряглись, когда он взял на руки Алену. Даже через куртку Жанна разглядела мощную мускулатуру парня. Леша говорил, что Андрей служил в ВДВ. Она толком не могла расшифровать эту незамысловатую аббревиатуру, но знала, что служат там крепкие ребята. А еще она о них знала, что они купаются в фонтанах. Жанна улыбнулась и взглянула на свое отражение. И тут же вскрикнула и отскочила назад. На нее смотрела обнаженная женщина. Она улыбалась, а изо рта текла кровь с белой пеной.

Секунда, и видение пропало. Точнее, все осталось так же, и обнаженная грудь, вздымающаяся от быстрого дыхания, и кровь изо рта, и даже белая пена. Только теперь Жанна узнала себя. Кровь из разодранных десен вперемежку с зубной пастой вокруг губ напоминала размазанный клоунский грим. Зловещий грим. Она набрала в рот воды, прополоскала и выплюнула. Вымыла подбородок и еще раз прополоскала рот. Когда она выпрямилась и снова посмотрела в зеркало, Жанна увидела, что все то время, что она стояла, нагнувшись над раковиной, у нее за спиной, скрестив свои накачанные руки на груди, находился Андрей. Она подпрыгнула и резко обернулась, совсем позабыв, что стоит в расстегнутом халате без трусов и бюстгальтера.