Лабиринт судьбы - Юлия Красовская

За ужином Вера с родителями обсуждали последние новости.

— Ну как там дела? Видела маленького? — спросила Надежда Павловна.

— Да, видела. Он такой хорошенький! — восторженно отвечала Вера. — Глазки такие темные и волосики вьются…

— А Лена как себя чувствует?

— Лучше. Когда малыша принесли, совсем повеселела. Кстати, у него уже имя есть — Андрей.

— Андрей? Хорошее имя. Можно звать Андрюшей, а если ласково, то Андрюшенькой, — сказала Надежда Павловна. — Петя сейчас с ней?

— Да, он сменил меня. Знаешь, мамочка, мне показалось, Петя просто необыкновенно счастлив. Он так смотрел на Лену… — Вера замолчала, не в силах подобрать нужного слова. — Понимаешь, это трудно объяснить словами. У него глаза просто лучились!

— Думаю, ей повезло с мужем, — задумчиво произнесла Надежда Павловна.

— Вообще-то мне тоже повезло, — сообщила Вера.

— Ну, ладно, везунчики, — сказал Федор Николаевич, вставая из-за стола. — Спасибо за ужин, все было очень вкусно. Ты бы почаще приезжала, дочь. Для меня одного твоя мама так не старается.

— Как тебе не стыдно! — Надежда Павловна в шутку нахмурилась.

— Стыдно. Поэтому я спешно ухожу смотреть телевизор. А вы здесь поболтайте о своем, девичьем.

Посмеявшись над мужскими привычками, женщины стали убирать со стола.

— Я сама помою посуду, мамочка, — предложила Вера.

— Ну уж нет, — сказала Надежда Павловна. — Иди отдыхай: у тебя был трудный день.

Я сама помою.

— Мамочка, я хочу с тобой еще немного посидеть…

Они немного помолчали.

— Вера… — тихо начала Надежда Павловна. — Я вот все хотела поговорить с тобой… Скажи мне, только правду, хорошо?

Вера кивнула.

— Ты действительно счастлива, дочка?

Несмотря на то что вопрос прозвучал вроде бы невинно, Вера сразу же поняла: это всего лишь вступление к чему-то более серьезному.

— Да, мамочка, счастлива, — осторожно ответила Вера. — Я очень люблю Сашу, ты же знаешь…

— Это я знаю.

Сделав небольшую паузу, Надежда Павловна снова спросила:

— А он тебя?

Вера непонимающе посмотрела на мать. Что она имеет в виду?

— Конечно, любит, — спокойно подтвердила она. — А что?

— Да так, ничего… Это я просто спросила… — Выражение лица Надежды Павловны стало даже как бы безразличным. — Мы редко видимся, поэтому я не могу наблюдать за вашими отношениями.

— Я живу очень хорошо, — Вера постаралась успокоить мать.

Надежда Павловна нервно постукивала ложечкой по столу, и это выдавало ее волнение.

— Понимаешь, я тебя еще об одной вещи хотела спросить…

Вера приготовилась выслушать все, что накопилась в душе у матери за последние месяцы, которые они не виделись. Она была готова к подобному разговору, понимая, что мать не вздохнет облегченно, пока не узнает о ее жизни все подробно. Вера решила во что бы то ни стало успокоить мать.

— Скажи, доченька, почему вы тянете с рождением ребенка?

— Тянем? — Вера приготовилась к неприятной теме. — Нет, мамочка, мы не тянем. Просто Саша сейчас очень занят…

— Саша всегда будет занят. Я не хочу говорить про твоего мужа ничего плохого, но знаешь, у меня такое ощущение, что ему ребенок не очень-то и нужен.

— Нет, мамочка, это не так.

Надежда Павловна тяжело вздохнула:

— Боюсь, что это именно так, дочка. Поверь мне, я лучше тебя знаю жизнь. Если судить по его поведению, то…

— Я в этом и не сомневаюсь, мамочка, — прервала ее Вера. — Но вот в отношении Саши ты, скорее всего, ошибаешься. Он, как и я, тоже хочет ребенка.

— Тогда почему он…

Но Вера остановила мать:

— Я прошу тебя, мамочка…

— Ну хорошо, хорошо… Не буду…

В воздухе повисло тяжелое молчание.

— Кстати, я завтра собираюсь поехать в детский магазин, купить что-нибудь для Леночкиного малыша, — Надежда Павловна сменила тему разговора. — Ты поедешь со мной?

— С удовольствием.

— Ну вот и хорошо…

Ложась в ту ночь спать, Вера поймала себя на мысли, что она все время думает о доме. Странно, но своим домом она теперь считала не московскую квартиру родителей, где она родилась и выросла, а старый дом на Васильевском острове. Вера улыбнулась. Как там они? Несмотря на усталость, она долго не могла заснуть, все думала о Саше…

После разговора с матерью у нее в душе остался неприятный осадок. Неужели ее мама права? Не то чтобы она засомневалась в Сашиных чувствах — нет! Она была уверена, что он любит ее так же сильно, как и она его. В конце концов, Надежда Павловна всегда недолюбливала зятя, и даже годы не смогли сгладить этого чувства. Но почему-то слова матери зародили в ней непонятно откуда взявшуюся тревогу. Вера попыталась разобраться в этом, но получалось только хуже. Ей вдруг вспомнилось, что каждый раз, когда она заводила разговор о ребенке, Саша спешил переменить тему…

…Жизнь шла вперед, и один год незаметно сменял другой. Не стало Зои и Варвары… Прожили они нелегкую, но, как сами всегда искренне считали, очень счастливую жизнь. Первой покинула этот мир Зоя. Варя до самого конца держала сестру за руку. Она не плакала и была очень спокойна, словно знала — они расстаются ненадолго. Предчувствуя свой уход, Варя просила похоронить их рядом. Она оказалась права, и уже через два месяца сестры снова были вместе…

С их смертью ушел в прошлое огромный кусок Сашиной жизни. Он понимал, что каждое промелькнувшее мгновение его детства и юности неразрывно связано с его любимыми тетями. Без них дом как-то сразу опустел, словно лишился того основного, что превращает обычную квартиру в тихую пристань, Дом с большой буквы, куда каждый стремится спрятаться от житейских невзгод. Непривычно тихо и пусто теперь стало в квартире на Васильевском…

Вера тоже переживала смерть сестер. За время своей жизни с этими милыми и добрыми женщинами она успела искренне привязаться к ним, полюбить. Так же, как и Саша, чувствовала она пустоту, охватившую их когда-то радостный и шумный дом. Возвращаясь из школы, она теперь уже не слышала шутливых приветствий, не было веселых разговоров за чаем… Пустота… Видя, как страдает Саша, она даже пришла к мысли, не лучше ли им переехать с Васильевского в какой-нибудь другой дом, но поговорить с ним на эту тему она все же никак не решалась.

Помимо заботливой и преданной Веры, рядом с Сашей всегда был еще один человек. Постаревший и немного ссутулившийся, Викентий Ларионович во всем помогал Саше, он всегда был для него самым строгим, но всегда справедливым судьей. На нелегкой дороге, когда-то выбранной Сашей, он остался его верным проводником, помогающим преодолевать трудные и опасные участки. Последние годы они стали еще ближе друг другу. Викентий Ларионович так относился к Саше, словно тот был его собственным сыном. Иногда даже ворчал по-стариковски, если Саша забывал позвонить ему или несколько дней не появлялся у них в Свечном переулке…