Сплетая рассвет - Элизабет Лим

– Что вы тут делаете? – требовательно спросила я.

– Зачем все это, когда у тебя есть ножницы? – поинтересовался он, хмуро глядя на содержимое корзинки.

Я спешно отошла от палатки фермера.

– Я не собираюсь ими пользоваться.

Эдан последовал за мной.

– Что ж, это самая глупая идея, которую я когда-либо слышал.

– Леди Сарнай ненавидит магию. Я не вернусь домой из-за каких-то ножниц. И не буду жульничать. – Я окинула лорда-чародея сердитым взглядом. Он улыбался и ел сочное желтое яблоко. Мое яблоко! – Вы хоть что-нибудь воспринимаете всерьез?

– Абсолютно все. В особенности магию. Будь у меня волшебные ножницы, как у тебя, испытание бы уже закончилось.

– Да вы бы не смогли шить, даже если бы от этого зависела ваша жизнь! – отчеканила я, потянувшись за своим яблоком.

– О, но мне бы и не пришлось. – Он сжал кулак, а когда раскрыл пальцы, яблоко исчезло.

Я попыталась не слишком задумываться, как Эдан это сделал; это принесло бы ему слишком большое удовольствие.

– Разве вы не должны быть во дворце? Давать советы и защищать императора, или чем вы там занимаетесь?

– Его величество не нуждается в моей защите – или советах. Он взрослый мужчина. – Эдан ухмыльнулся. – Как ты наверняка заметила.

От яркого солнца было невыносимо жарко. Раскрасневшись, я ответила:

– Император Ханюцзинь – великий человек. Вам бы стоило у него поучиться.

– Чему, например? Его грации и остроумию? Очарованию и красоте? Осмелюсь предположить, что кто-то влюбился, – Эдан посмотрел на меня с любопытством. – Ты с ним говорила?

Мои щеки вспыхнули.

– Н-нет.

– А хочешь? – Лорд-чародей почесал подбородок. – Я мог бы это устроить.

Тут я вспомнила, что леди Сарнай сказала об Эдане – что я ему приглянулась. «Нет. Ему просто нравится мучить меня, потому что он знает мой секрет. Что я девушка».

Поэтому я становилась такой раздражительной в его присутствии? Или с тех пор, как братья заботились обо мне, прошло столько времени, что я ему не доверяла? Что не могла ему доверять?

– Вам скучно и нечем больше заняться, кроме как преследовать меня?

– Мой долг – защищать Аланди и позаботиться о том, чтобы королевская свадьба свершилась. Я «преследую тебя», действуя в наилучших интересах страны.

– Я думала, что вы присматриваете за леди Сарнай.

– Ах, – сказал Эдан с довольным видом. – Вижу, кто-то наслушался дворцовых интриг. Очень хорошо, Майя.

– Может, перестанете звать меня так на публике? – свирепо прошептала я.

Его губы растянулись в улыбке.

– Что ж, ладно. Но наедине могу?

– Кхм. – Я скрестила руки. – Что-то я не вижу леди поблизости.

– Она купается в святой воде Храма Священной Луны. Идти туда мне было бы непристойно, поэтому я воспользовался шансом пополнить свои запасы.

Эдан вытянул руки, которые оказались пусты. Прежде чем я смогла спросить: «Какие запасы?», на рынок залетел сокол и приземлился на плечо лорда-чародея. Не отводя от меня взгляда, он отвязал свиток от левого когтя птицы и погладил ее белое горлышко.

Я затаила дыхание, пока Эдан читал послание. Его выражение лица ничего не выдавало, но он резко и беззвучно выдохнул.

– Надеюсь, ты найдешь кого-то, кто поможет отнести твой материал домой, мастерица… в смысле мастер Тамарин. Я бы и сам помог, но, боюсь, меня вызывают во дворец. А, как ты знаешь, императору нельзя отказывать.

– Даже вам? – спросила я. – Всемогущему лорду-чародею?

– Даже мне. – Эдан поклонился. Сокол на его плече вытянул шею, глядя на меня круглыми желтыми глазами. – До скорой встречи, мастер Тамарин.

– Надеюсь, что нет, – пробормотала я.

Он усмехнулся, услышав мои слова.

– Остерегайся карманников, – бросил юноша через плечо.

Я обеспокоенно полезла в карман и обнаружила там новое яблоко – и пятьдесят цзеней.

Затем быстро развернулась, но Эдан уже исчез.

Раздраженно выдохнула. Никогда еще не встречала человека, который был бы так невыносимо доволен собой.

Откусила новое яблоко. И все же, возможно, он не так плох.

Возможно.

Утром, как только мы начали рисовать эскизы и праздновать, что следующая пара дней пройдет в свободе от дочери шаньсэня, именно она, собственной персоной, неожиданно и без предупреждения явилась в Зал Высшего Прилежания. На пол попадали ножницы, Лонхай кинул флягу за стол, все встревоженно вскочили на ноги.

Леди Сарнай, одетая в белый плащ, полностью сшитый из голубиных перьев, прошла мимо наших рабочих мест. В ее руке был лук, на плече висел колчан со стрелами с алым оперением. Министр Лорса, что примечательно, сегодня отсутствовал. Ее сопровождала только служанка, которая выглядела так, будто была бы счастлива заниматься чем угодно, кроме как нести четырех мертвых птиц.

Когда леди обвела нас взглядом своих темных глаз, служанка положила по соколиной туше на стол Норбу, Иньди, Лонхая и мой. Птица приземлилась со шлепком, ее пронзительные желтые глаза смотрели в никуда, крылья в серую крапинку раскрылись во всю длину стола. Я сглотнула, думая о черном ястребе, которого видела в первый день во дворце.

Леди Сарнай глубоко вздохнула.

– Я хочу, чтобы вы использовали эти перья при пошиве шелкового пояса для его величества. Он перевяжет им церемониальный халат, когда пойдет в храм.

Я незаметно скорчила гримасу. Наверняка ведь леди Сарнай знала, что это будет ужасным оскорблением для императора? Входить в храм с какими-либо признаками смерти строго запрещено.

– Мастер Лонхай, вам, кажется, не по себе. Моя просьба вас смутила?

– Нет, леди Сарнай, – быстро ответил портной.

– Любопытно, – пробормотала она. – От вида моих утренних трофеев вашему лорду-чародею стало так дурно, что он отпросился у меня на весь день.

Я вздрогнула от этой новости, вспомнив сокола с рынка. Вдруг эти птицы были любимцами Эдана?

Дальше леди Сарнай повернулась ко мне.

– Лорд-чародей такой загадочный человек… Интересно, какие тайны скрываются за его гнусным самообладанием. Мастер Тамарин, насколько я понимаю, вы с ним сдружились?

Я открыла рот, чтобы возразить, но леди не дала мне времени:

– Мне кажется, было бы мудрее держаться от него подальше. Магия – поприще демонов, сколько бы лорд-чародей этого ни отрицал. И, как вы знаете, любая сторонняя помощь в испытании запрещена.

– Да, ваше высочество.