Охотник. Здесь слезам не верят - Евгений Щепетнов

Это было очень интересно и давало пищу для размышлений. Настоящий лекарь всегда должен думать. Он должен понимать суть процессов, происходящих с его пациентом. Только так можно достичь высшего развития своих лекарских способностей, только так можно из местечкового лекаришки стать Лекарем, имя которого прославится в веках.

Сергар никогда не был амбициозен и не считал себя достойным упоминания в исторических хрониках, но… сейчас другое дело. Все-таки неплохо было бы остаться в памяти людей тем, кто может такое, чего не могут самые великие из врачей Земли! Тем, кто введет магию в повседневную жизнь, облегчив ее для человечества, позволив жить сотням тысяч, миллионам людей, достойных долгой, а то и вечной жизни.

И тут же усмехнулся, прикинув, а сколько людей теоретически он может омолодить в определенный период времени? Спасти от смертельных болезней, главной из которых является «старость»? Выходило – около четырехсот человек в год. Не больше. Во-первых, нужно приготовить снадобье, а это не так просто. Его нужно правильно сварить, затем напитать магией, перестроив нужным образом. Этого снадобья хватает максимум на месяц, потом оно начинает разрушаться, терять лечебные свойства. Иногда даже раньше, потому больше двух недель его держать нельзя, и кроме того, варить в больших количествах его невозможно. За один раз – максимум литр. Если больше – свойства снадобья получаются не такими, как положено.

Почему так выходит, не знал никто. Ни в Кайларе, ни в Зелане. На Земле Сергар узнал такое понятие, как «критическая масса», так вот – здесь было как раз что-то такое. Меньше литра сварить можно. До определенных пределов. Больше – снадобье получается малоэффективным или даже вредным – побочные эффекты совершенно непредсказуемы, подобные случаи описаны в древних трактатах. И все лекарские книги категорически требуют соблюдать главное правило лекаря: «Объем единовременно приготавливаемого снадобья не должен превышать литра!» На приготовление уходит около трех часов. Это если травы уже растерты, взвешены, подготовлены как надо.

А еще – ведь не может Сергар ежедневно только и заниматься, что лечением и омоложением! Отдыхать-то когда-то надо? Путешествовать, посмотреть мир, жить, в конце-то концов! Иначе зачем вообще ему эта деятельность? Он не подвижник, не святой, не Мессия, одержимый идеей улучшить мир! Он просто хочет выжить. Спокойно жить – так, как хочет. Со своими близкими, со своими друзьями. И чтобы никто ему в этом не мешал. Вот и все. Не святой – нет!

Они вышли в небольшой городок, прорезанный оживленной автомобильной трассой, уже утром, когда солнце довольно высоко поднялось над горизонтом. Тропа-дорога, которая вела их вдоль реки, вывела на поле, засаженное какой-то сочной зеленью, названия которой Сергар не знал, затем мимо небольшого пруда, мимо сторожки, на которой красовался большой плакат: «Рыбалка без разрешения запрещена, частные владения!», к скоплению домов, вытянувшихся вдоль магистрали, по которой с ревом и гулом проносились четырехколесные машины всех цветов и марок. Устав прорываться сквозь пространство, пыльные автомобили скапливались возле домов, замедляя свой бег и съезжая с трассы – множество небольших кафе-забегаловок манили клиентов завлекательными вывесками, сообщая о том, какие у них вкусные обеды и как дешево, практически задаром они накормят своих посетителей.

Конечно, все это было враньем. Борщ в одном из кафе, в которое беглецы вошли, был пресным, невкусным, как вода, в которой вымыли посуду. Второе блюдо – макароны с прогорклой подливкой – отдавало машинным маслом, но и Сергар, и Настя не замечали вкуса блюд. Они проголодались так, что готовы были съесть и гораздо худшую еду, главное, чтобы она не была отравленной.

Впрочем, для Сергара это не важно, яды его не брали. С такой, как у него, регенерацией можно было бы ложками есть крысиный яд без особого ущерба, если не считать ущербом рвоту и понос (организму ведь надо куда-то деть разложенный на составляющие яд?).

Здесь, в кафе, они вызвали такси, попросив это сделать подавальщицу (Сергар на всякий случай отключил свой мобильник), и через час после того, как вошли в городишко, уже ехали, сидя на заднем сиденье автомобиля, наслаждаясь прохладой кондиционера.

Таксист, хмурый мужчина лет пятидесяти, их не беспокоил разговорами, лишь уточнил, куда доставить пассажиров, и прояснил, сколько примерно это будет стоить. Деньги были, Сергар тут же, чтобы водитель не беспокоился (видимо, его смутил вид нежданных пассажиров – потрепанные, в испачканной землей одежде – есть ли у них деньги на поездку?), отдал ему десять тысяч пятитысячными купюрами, после чего водитель сразу просветлел, включил тихую приятную музыку и больше не переживал, что и отразилось на его простоватом жестком лице.

К гостинице подъехали уже далеко за полдень. Вернее, не к гостинице, а к одному из больших пафосных магазинов, в котором можно было купить хорошую, хоть и дорогую одежду. Увы, Настя, которая проспала всю дорогу и выглядела сейчас заспанной бродяжкой, непонятно зачем переступившей порог дорогого магазина, совершенно не разбиралась в нынешней моде, и тогда Сергару пришлось подозвать девицу-консультанта, круглыми глазами следившую за странной парочкой и таскавшуюся следом, видимо, подозревая, что эти нищеброды собираются что-нибудь спереть. Сергар, слегка раздраженный назойливостью глупой девицы, вызвал главного менеджера, девицу же, не разбиравшуюся в людях, отправили в дальний угол, а Настю окружили вниманием и заботой с легкой руки Сергара, приказавшего одеть ее и обуть так, как положено одеваться и обуваться современной интеллигентной девушке. Или почти интеллигентной.

Сам он оделся просто, скромно, но не менее дорого. В этом магазине не было ничего дешевого, и на непросвещенный взгляд Сергара – совершенно необоснованно. Многие из этих пафосных вещей совершенно не соответствовали своей цене – некрасивые, тусклые и будто выцветшие. Такие он сразу же отринул, потребовав при выборе одежды и обуви соответствовать определенному социальному уровню.

В конце концов, они все-таки покончили и с этим делом, занявшим не менее двух часов времени. Еще два с лишним часа понадобилось на то, чтобы привести в порядок прически, купить Насте косметики, сделать ей маникюр, макияж, странно было бы идти по улице в дорогой, явно дорогой одежде не накрашенной, без макияжа, с необработанными ногами, руками и всем прочим – чем именно, Сергар не знал и знать не хотел. Массаж лица, еще что-то…

Ему представили счет, он его оплатил не глядя, деньги для него не имели значения. По крайней мере, сейчас. Сергар подозревал, что магазин и салон красоты (который находился как раз напротив магазина) «развели» его на кругленькую сумму, очень круглую сумму, но Сергару это было неинтересно. Купленные вещи из магазина направили в гостиницу с посыльным, а то, что было на беглецах в момент бегства, отправилось в уличную урну.

Теперь можно было ехать в гостиницу. Теперь они не привлекут внимание в дорогом отеле, построенном именно для таких «гламурных» людей.

Тут еще один момент – у Насти не было никаких документов, потому в гостиницу поселить ее не было никакой возможности, по крайней мере, с ее слов. Сергар не знал этого обстоятельства и был ему очень удивлен, ну с какой стати человек должен показывать свои документы, чтобы получить крышу над головой? Он же платит деньги, чего еще-то нужно? Почему молодой человек не может поселиться с молодой женщиной в одном номере, если не подтвердит, что та является его женой?!