Камень Юноны - Алина Егорова

Бортникова уже собиралась порвать со своим бойфрендом. Продумала речь и морально настроилась — не легко было расстаться с человеком, рядом с которым прошли пять безоблачных лет. Но тут появилась Сырникова. Нежданная и опасная, она налетела черным кондором и разрушила планы.

* * *

О том, чтобы самому марать руки в крови, и речи быть не могло — Николай Онищенко для этого был слишком труслив. Он не столько боялся совершить убийство, сколько понести за него наказание. Выступать заказчиком — это совсем другое. Здесь надо быть интеллектуалом, кем он себя и считал. Продумать все до мелочей, а потом разыграть, как шахматную партию: гладко, чисто, безупречно. И тогда никакая милиция вовек не сыщет, а наша — так и подавно. Больно надо им из-за какой-то девки землю рыть. Закроют дело за недостатком улик и думать забудут.

Свой план по устранению Олеси Николай вынашивал три дня. В его представлении выглядело все просто: была Олеся Сырникова, и нет ее. Он переезжает к Элине и живет у нее в свое удовольствие. В дальнейшем Колясик планировал наложить руку на квартиру Элины. Эла всегда шла у него на поводу так, и он не видел проблемы в том, чтобы задурить ей голову.

Когда дело дошло до воплощения плана, Николай столкнулся с трудностями, первой из которых стало отсутствие исполнителя. Не то, чтобы ему было жалко потратиться на приличного киллера, деньги у него просто отсутствовали. Хотя, жадность Коленьки была присуща. Его желания были противоречивы: получить результат и при этом сэкономить. «За бутылку горло перегрызут», — вертелась у него в голове фраза. Это стало решением задачи. Найти страждущего синяка и заключить с ним сделку: вы нам обеспечиваете ликвидацию девицы, мы вам — Енисей водки. Предложение выгодное со всех сторон: за пять минут неквалифицированного труда, утоление жажды на неделю.

Второй день Колясик уныло бродил по окрестным дворам, подыскивая кандидата. Алкашей пруд пруди, но никто из них не внушал доверия. С таким деликатным поручением не к каждому подойдешь: одни лыка не вяжут, у других на лице написана олигофрения, третьи, и того хуже, склонны к разглагольствованию — вмиг разнесут на всю округу тайну договора. Со временем придирчивость Николая поутихла — он уже готов был связаться с любым идиотом, лишь бы скорей уладить дело. Но и такие не попадались. Колясик впал в отчаяние: над его предприятием нависла угроза срыва. От безысходности он пошел к хорошо знакомому восемнадцатому дому по Разъезжей улице. До этого он специально к нему не приближался, чтобы не светиться. Еще совсем недавно Николай здесь жил и ходил через двор по-хозяйски, а теперь ступал нерешительно, озираясь по сторонам, словно шел воровать. Зайдя в парадную, он стал присматриваться, каким образом удобнее убить Олесю. Раньше он не обращал внимания на архитектурные сооружения, за которыми можно поджидать жертву. На первом этаже удачно находилась колона, чуть глубже — ниша — идеальное место для засады. Колясик уже смирился с мыслью, что убивать придется самому. Делать этого ему ужасно не хотелось, и, главное, он не был уверен, что сумеет.

От неожиданности Николай вздрогнул. Где-то рядом послышалось сопение и шорох. Он резко обернулся и увидел перед собой бомжа — грязного, небритого с язвами на опухшем лице.

— Слышь, брат, — замычал он. — Есть, что пожевать?

Бомж жил в подвале, он был тихим и старался не доставлять жильцам хлопот своим существованием. Когда-то он имел паспорт на имя Игоря Юрьевича Бондарева и даже диплом педагогического института. Дипломом и паспорт, а с ними и имя владельца канули в лету. Осталась лишь специальность, ставшая прозвищем — в своей среде его знали, как Педагога. Сейчас Педагог переживал не самые лучшие времена. У станции метро снесли стихийный палаточный рынок, где он трудился подсобным рабочим. Стабильный доход исчез, а найти другую работу сразу не получилось. Потом бомж Юрьич заболел, что повлекло полное разорение. К настоящему времени он представлял из себя исхудавшее, шатающееся от голода существо.

Онищенко сразу все понял. Через двадцать минут они сидели в подвале. Колясик устроился на предложенной Педагогом картонке за импровизированным столом из пластикового ящика. Бомж с жадностью поедал нехитрую снедь из ближайшего гастронома. Николай разделить трапезу брезгливо отказался. Он ждал, когда подопечный набьет желудок, чтобы изложить ему суть дела.

* * *

Яна никогда не была завистливой, но успехи Олеси ее раздражали. Мало того, что Егора собой увлекла, так еще и в карьере процветает. Все видели, как Сырникову назначали на серьезные проекты, и это было верным признаком, что руководство имеет на нее серьезные виды. Недавно «Парадиз» выиграл тендр, и их компании достался очень выгодный объект. Для сотрудников «Парадиза» работа над этим проектом была желательной потому, что по завершении ожидались крупные премии. Но далеко не каждый мог рассчитывать на участие в проекте. Ни кого не удивило назначение Сырниковой ведущим специалистом на одном из ключевых участков. Это обстоятельство Яну очень огорчало. Пришлось признать — преимущество на стороне соперницы. Избалованный женским вниманием, Егор мог себе позволить быть разборчивым. Чтобы ему понравится, одной красоты было не достаточно. Агеев обращал внимание на хорошеньких пустышек, но они были в его жизни временным явлением. Яна это знала, и особо не беспокоилась по этому поводу. Ее даже забавляло, когда она видела, как девицы напрасно пытаются его очаровать короткими юбками и томными взглядами. Сама Яна стала его фавориткой благодаря сочетанию привлекательности и ума. К сожалению, мозги у Сырниковой наличествовали. Внешность тоже, как это не прискорбно. Хоть бы грымзой была, которая кроме работы ни о чем думать не хочет.

Будучи гордой и знающей себе цену, Яна решила: бороться за Агеева она ни в коем случае не станет. Хоть и любила его. Раз он ею не дорожит, отдавая предпочтение Сырниковой, значит держаться за такого мужчину не стоит. Бортникова чувствовала себя прескверно — очень тяжело расставаться с любовью, заставить себя уйти от человека, который рядом. Егор от нее не отворачивался, но и не искал с ней встреч. Он проявлял удивительную деликатность и ухитрялся сохранять олимпийское спокойствие, когда атмосфера вокруг него наколись до взрывоопасного состояния. Выдержка Егора Яну бесила и толкала на конфликт. Ей уже хотелось отомстить не только сопернице, но и ужалить бессердечного ею Агеева.

К оказанному ей доверию Олеся отнеслась не без волнения — работы предстояло много, сроки — сжатые, ответственность — сверхвысокая. Надо было напичкать техникой деловой комплекс, принадлежащий крупному металлургическому холдингу. В задачу Сырниковой входила установка и отладка пакета программ. Из-за большого объема сформировали целую группу программистов, которую возглавила Олеся.

Не считая незначительных мелочей, все шло гладко. Работа спорилась, и ничто не мешало завершить ее к назначенному сроку. Группа Сырниковой успешно справлялась со своей задачей, до полного окончания которой осталось провести всего несколько операций — одному специалисту работы на неполных два дня. Группу перевели на другой объект, а Олеся была оставлена доводить дело до конца.

То, что престижный проект достался именно ей, для Сырниковой неожиданностью не явилось. Успех никогда с ней не расставался — так было всегда. В «Парадизе», как и везде, многие считали ее баловнем судьбы. И как водится, никто не задумывался о том, сколько труда она вкладывает в построение собственного успеха. Методично, словно мозаику, складывала она свое будущее. Тщательно работала над каждым камушком, сама оттачивала и отшлифовывала их. Тогда общая картина смотрелась игрушечкой: все ладно, легко изящно. Олеся интересовалась новшествами не только своей профессиональной сферы, но и сопряженных с ней, чтобы быть на одной волне со специалистами других систем. Она знала языки, много читала и не отставала от моды, увлекалась спортом, разбиралась в искусстве. Не все и не всегда ей нравилось, но Олеся знала, что мозаика успеха состоит не только из привлекательных камней, любоваться которыми одно удовольствие. Серые, будничные слагаемые также необходимы.