Убийство по графику - Алена Егорова

Ступень, еще ступень. Пахло теплой, влажной землей. Кожу холодило. Нина поняла, что туннель каменный. Тихой поступи вторило эхо. Спускаясь куда-то вниз, в неведомое, в то, что Нина так долго ждала, о чем мечтала. И вот сегодня тот день, когда Мать сказала: «Ты готова».

«Мать», так все называли ее в общине. Возможно, никто не знал, как зовут ее в миру, какое у нее имя, данное ей при рождении. Но это никому было не интересно, главное, она есть. Видно, что в молодости она была красавицей, хотя она и сейчас была красивой. Красива, величава и изыскана, с доброй и кроткой улыбкой. Но все же, когда она кем-то в общине была недовольна, смотрела так, что бежали мурашки по телу, а где-то в груди становилось тяжело и сковывало тело. Не стоило расстраивать Мать, об этом знали все. Никто не мог выдержать ее пламенного взгляда, никто. А так… «Если бы не она, что бы с нами было», – думали все в общине. Думая так, никто не смел даже осудить за то, как она наказывала провинившихся, или, не дай бог, выгоняла с позором. А уходить никто не хотел. Так думала и Нина. Спускаясь по лестнице, она опиралась на рядом идущую девушку. Глаза ей укрыли. Страха не было потому, что вокруг были те, кто стали ей семьей, ее радостью. Мать и Нине помогла. Брошенную, беременную, никому не нужную, забрала к себе. Ненужную «c пузом» ни дома, ни любимому. На работе, узнав о беременности, быстренько избавились от нее, повесив недостачу. Нине пришлось выбирать, либо искать деньги на покрытие, а денег не было, либо тихо уйти с работы без расчета. Со съемной квартиры пришлось съехать. Так она осталась на улице. Родственников в городе не было, а в родительский дом возвращаться не хотелось. Она пыталась найти денег на аборт. Говорят, «друзья познаются в беде», вдруг обнаружилось, что настоящих друзей у нее не оказалось. Девушка обустроила себе угол в подвале, у теплых труб. Что будет дальше, не думала, какая-то пустота осталась в груди, а в мозгу завывало безумие. В переходе метро Нина просила милостыню, чтобы прокормиться и не умереть с голоду. А есть хотелось. Под сердцем растущее дитя требовало свое. Как она его ненавидела! Ей казалось, что в утробе прижился паразит, сосущий изнутри. И именно он виноват во всех несчастьях. Если бы не он, любимый был бы с ней. Она как любящая женщина Митю, конечно, оправдывала. Студент. На ноги не встал еще. Зачем ему ребенок? А ведь недавно казалось, что жизнь налаживается. Нина, как окончила школу, устроилась на работу и уже с первой зарплаты сняла скромную комнату в коммуналке. Да, это были не хоромы, но она с радостью переехала из отчего дома. Как приятно было осознавать, что она живет отдельно. Что не мелькают перед глазами пьяные, распухшие от запоя лица родителей, в квартире не стоит стойкий аромат мочи, а из туалета не несет свежей блевотиной. Она устроилась в продуктовый ларек, где из подполы продавали паленую водку. Ночью палёнку разливали по бутылкам, а днем сбывали. Об этом узнали родители и, естественно, повадились за барматухой. Чинно и важно, насколько могут сделать алкаши, пьяные еще со вчерашнего родители подходили к ларьку и помпезно требовали с Нины бутылку. В стороне стояла группа таких же пропитых друзей и терпеливо ждали, когда ее родителям на халяву в руки выдадут желанное пойло. Те брали свое и вальяжно, пьяной походкой уходили с добычей. Друзья-алкоголики смотрели на них как на блатных, крутились около них и лебезили, как шакалы, надеясь, чтобы те смиловались и отлили из бутылки глоток. Нине больно и противно на это было смотреть. Не раз в голову лезла шальная мысль, ей хотелось в очередную бутылку добавить стрихнина, но рука не поднималась. Да, она не могла уважать своих родителей, но и не смогла с ними так поступить. Даже ненавидя их за свое уродливое детство. Когда появился Митя, Нина впервые влюбилась. Голова шла кругом, она жила как в сказке.

«Сказка. Да, сказка, рассказанная самой себе», – горько хмыкнув, подумала она. Любила и ничего не замечала. И только сейчас поняла и осознала, что была нелюбима, просто была удобна. Вкусная еда, чистая постель. Хорошо ходить сытым и обласканным. Она никогда не задумывалась, почему Митя не знакомил ее ни с друзьями, ни с родителями. Он никогда не интересовался ее делами, а если возникала проблема, то Митя умудрялся уходить от разговора, оставляя Нину наедине со своими трудностями. Любовь, к сожалению, чаще слепа. Молодая, счастливая от любви Ниночка, любой неблаговидный поступок и невнимание Мити оправдывала, веря, что ее мужчина лучший, но просто так получилось. Уже в общине, размышляя о прошлом, Нина осознавала, что не хватало ей женской мудрости. Не все так было плохо. Она сильно нравилась парню из соседнего подъезда, Сашке. Хороший парень, спокойный, работящий. Пытался ухаживать за ней, но Нина воротила нос, она не могла, у нее ведь любовь. Была бы чуточку мудрее, выбрала бы Сашку. А со временем, может, и полюбила бы, отчего не полюбить хорошего мужика.

«Дура, слепая дура», – думала про себя Нина. Убитую отчаянием, голодную и грязную, Мать увела ее из перехода в общину. Теперь все позади, все по-другому. Такой дружбы и сплоченности, как в общине, она нигде не встречала. Все были ласковы с ней. Столько внимания и заботы свалилось на нее, того, что не хватало ей в детстве, делало ее тут счастливой. Ее окружали женщины, которые от жизни тоже получили горький опыт, но они нашли в себе силы жить. Общее было все – дома, быт, радость, горе и тайна. Тайна, которую Нине не открывали.

«Рано тебе», – говорила Мать. Вся община уходила куда-то в подземелье. Сколько Нина ни расспрашивала, все уходили от разговора.

«Молились мы», – сухо говорили сестры.

Но она понимала, что когда-нибудь придет время и тайна откроется, она будет вместе с сестрами во всем. Нина стала спокойнее. Жизнь в общине увела ее от той, другой жизни, полной горя. Живот рос и в нем шевелился ребенок. Ребенок, который не был уже для нее паразитом, она полюбила его. В общине Нину уважали. Поглаживая большой живот, говорили, что она сейчас, как Праматерь, несет новый неродившийся мир в себе. Что носить плод – это честь для женщины и беременная женщина – это земная копия Великой Богини, Праматери нашей. Начало всех начал. И Нине нравилось это. Пришло время и на свет появился ее сынок. Нина смотрела на этот нежный, маленький комочек и много плакала. Плакала от стыда, вспоминая свою ненависть к нему. И просила, просила прощения у собственного сына, и клялась, что он будет самым счастливым ребенком на всем белом свете. В общине праздновали это событие, все сестры радовались, улыбалась Нине и Мать. На момент, когда малыш только родился, Нине показалось, что Мать недовольно поджала губы, но нет, улыбнулась и положила родившееся дитя, на живот Нины. «Показалось», – с облегчением подумала она. Ей так хотелось, чтобы Мать была довольна.

Ступень, еще ступень.

«Как долго идем», – подумала Нина, но тайна приближалась. Где-то там были слышны напевы. Голоса красиво и мелодично напевали молитву. Слов еще было не разобрать, но запах масел и благовоний уже щекотал нос. Ступени еще не закончились, и Нина с сестрой спускались дальше. «Скоро я все узнаю, я пойму, как быть счастливой в этом мире и, так же как сестры, буду прятать в улыбке эту тайну от новичков, что еще не готовы принять этот дар. А я, Нина, уже готова. Я пришла в гармонию с собой, знаю, что такое высшая форма духовной любви и поняла, что вместе – это сила, и поэтому меня, Нину, ведут по этим ступенькам навстречу Великой тайне. Ведут, потому что я выросла и готова».