Морской узел - Андрей Дышев

– Это убийцы, – сказал я хозяину. – Мы все погибнем, если немедленно не уберемся отсюда…

Но он даже не понял значения слова «убийцы», потому как яхта источала головокружительный запах больших денег, и лишь махнул рукой, мол, не суйся не в свои дела. Пацан вышел из рубки, выставил оголенное пузо, словно щит, обтянутый рыжей свиной кожей, приветливо помахал мне рукой и сделал жест в сторону яхты:

– Добро пожаловать!

Золотой зуб сверкнул особенно ярко. Рыжий взял конец швартова, помял его в руках, как эспандер. Сейчас он кинет канат хозяину моторки, и тот заглотит приманку, крепко привяжет свое утлое суденышко к этому киту-убийце… Али выпрямился, его второй подбородок качнулся, как бегемот в гамаке. Узенькие глазки на широком лице превратились в два крохотных коромысла. Неторопливо, широко расставляя ноги, он пошел к Фобосу, руку из кармана не высовывает, сжимает рукоять взведенного пистолета. Одно мое неосторожное движение – и толстый указательный палец надавит на спусковой крючок.

Пацан кинул швартов. Неудачно, конец каната упал в воду, и хозяин моторки не дотянулся… Что же я медлю? Что ж я, как сытый ленивец, даже рукой не пошевелю? Парашютист снова запел песни. Он не возмущается, не торопит, лежит на поверхности воды, словно на мертвом море, шлепает руками и ногами по волнам, парашют за ним волочится мокрой тряпкой. А хозяин – баба с возу, кобыле легче! – переключился на новых клиентов. Такое везение! Четыре богатых клиента сразу. И где? В открытом море, далеко от берега, далеко от глаз директора пляжа и налогового инспектора. Это если по десять минут покатать каждого, то сразу четыреста баксов срубить можно! И все себе в карман!

Хозяин уже готов нырнуть за швартовом; мокрый, распушенный конец каната представляется ему бледно-зелеными купюрами, скрученными трубочкой. Игнат тоже ждет этого момента. Только в его голове все перевернуто вверх дном, и не он добыча бандитов, а наоборот – яхта представляется ему золотой рыбкой, попавшейся на его крючок, и в своем воспаленном воображении он видит, как залетает на палубу и грызет, грызет, грызет всем подряд глотки…

Фобос снял кепку, вытер платком лоб и принялся вытягивать швартов из воды. Эльза спустилась еще ниже – теперь можно было видеть только ее лицо. Али на мгновение вынул руку из кармана, взялся за гик, сел на крышу рубки – удачное место для прицельной стрельбы, его пулей не достанешь, так как мешает гик, а самому Али удобно стрелять с упора. Пацан как бы ненароком сделал шаг назад, в рубку, и оперся рукой о приборную панель. Что лежит на панели – «калаш» или гранаты?.. Сейчас все начнется. Вот-вот, еще несколько мгновений… Хозяин моторки, балансируя, встал на передок, протянул руки в готовности поймать конец швартова. Фобос неторопливо смотал канат кольцами, сделал несколько шагов влево, откуда было удобнее кинуть…

Я вдруг вскочил на передок лодки и хлопнул хозяина по плечу.

– Ты давай клиента вытаскивай, не то он простудится, а я сам приму швартов!

Пацан продолжает улыбаться, но улыбка у него уже напряженная – он гадает, что это я задумал? Али не улыбается, что-то жует и пристально смотрит на меня своими узкими арочными глазенками; чуть подал плечи в сторону, разгружая руку, которая у него в кармане, – чтобы легче было выхватить пистолет… Я нарочно переступал с места на место, чтобы моторка раскачивалась сильнее. Тяжело улыбаться, ой как тяжело, но надо, надо! Фобос не спускает с меня глаз – я это чувствую, хоть кепка надвинута на брови, и нижняя часть лица черная, словно отсутствует вовсе… Я обернулся, поймал взгляд Игната.

– Присядь… – одними губами произнес я и попытался выражением лица объяснить ему, что я с ним сделаю, если он не послушается.

Не послушался. Его пальцы побелели от напряжения. Хозяин снова повернулся к яхте спиной и склонился над лебедкой. Я встал на самый край передка, балансируя, словно на цирковом тросе. Лодка накренилась. Это заставило Игната помимо своей воли сделать шаг в сторону… Хорошо, хотя бы так. Теперь мы вчетвером находимся на одной линии. Несколько секунд, пока я буду ловить трос, Игнат, хозяин и парашютист будут прикрыты моим телом. Всех сразу перестрелять уже невозможно… Я повернулся лицом к яхте, помахал Фобосу, мол, кидай свою веревку, послал воздушный поцелуй Эльзе. Она кивнула мне из своего блиндажа… Я стоял под ними, как на сцене, широко расставив ноги и разведя в стороны руки. Весь открыт, весь прозрачен, сырая майка полощется на ветру, открывая для обозрения ремень джинсов да мой загорелый пупок. Ничего нет! Безопасен, доступен, раскрыт, как стриптизер в дамском салоне! Любуйтесь, расслабьтесь, трогайте!

Фобос стал раскачивать конец швартова, Али повернул голову в сторону тента, что-то сказал Эльзе, Пацан улучил момент, на мгновение нырнул внутрь рубки и стал вращать штурвал, выравнивая яхту… Я понял, что другого момента не будет. Стремительно развернулся, перепрыгнул ветровое стекло, обрушился всей тяжестью на Игната и тотчас схватился за руль. Я уже не смотрел, что творится на яхте, лишь уловил боковым зрением какое-то суетное движение да услышал короткий окрик, который немедленно заглушил пронзительный треск лодочного мотора. Он завелся сразу же, с первого нажатия на кнопку стартера. Игнат, упавший на четвереньки, не сразу понял, что я обманул и бандитов, и хозяина моторки, и, конечно, его самого. Он попытался вскочить на ноги, но в этот же момент я врубил полный газ, отчего моторка приподняла нос, словно вставший на дыбы конь. Игнат, не удержавшись, снова повалился на днище, каким-то образом прихватив с собой весло, и его расплющенный конец хлопнул хозяина по широкому затылку. Ругань и вопли смешались с ревом мотора, словно щелочь с кислотой в одной банке. Сделав крутой вираж и скользящим ударом задев борт яхты, моторка лихо помчалась по волнам прочь. Я не оглядывался, мне страшно было смотреть на несчастного парашютиста, которого моторка волочила за собой. Стиснув зубы и что-то напевая от избытка эмоций, я гнал лодку на просторы свободы. Пусть стреляют вдогон, пусть мечутся, кусают локти от злобы, трясут кулаками и бьют друг другу физиономии! Не вышло, как они хотели! Не вышло!

И вдруг, когда лодка подскочила на очередной волне, я увидел, как что-то вывалилось за борт. Не отпуская руль, я обернулся. Подняв фонтан брызг, в воду упал Игнат. Я успел увидеть, как он вынырнул, тотчас провел ладонью по лицу, убирая волосы, лег на воду и спокойно поплыл к яхте. К яхте!

Хозяин, судорожно вцепившись руками в рычаг лебедки, что-то орал мне. Я мог видеть только его огромный разинутый рот, похожий на локатор эхолота, а глаза и нос куда-то исчезли, словно их сдуло ветром. Темная голова Игната уже скрылась за пенными бурунами, которые оставлял за собой винт моторки, и за кормой, в сумасшедшем потоке бурлящей воды, теперь кувыркался парашютист, по-прежнему привязанный к фалу. Он уже не пел, он только орал, и его крик был отрывистым, так как время от времени парашютист погружался с головой в воду и замолкал… «Идиот! Идиот!» – мысленно ругал я Игната, и во мне, вызывая острую боль, боролись противоречивые чувства. Остановиться, развернуться и погнать в обратную сторону, чтобы вытащить этого безумца из воды? Или же оставить его в покое, позволить самому распоряжаться своей жизнью? Подвергнуть себя и двух ни в чем не повинных людей смертельной опасности?