Подружка моего брата - Зоя Марецкая

— Ты спишь? — спросила она, осторожно трогая пальцами его колючий подбородок.

— Нет, не сплю. Я всё вижу, — заявил он, не открывая глаз.

— Герман, а сколько у тебя девушек было?

Он заулыбался.

— Что ты смеешься?

— На тебя смеюсь. Тебе точную цифру обязательно нужно знать? Меньше десяти точно. Я же ботаник, ты забыла?

— Забыла.

— Не забивай себе голову. Ты лучшая из всех. Ты же про это хотела спросить?

— И про это тоже.

— А про что еще? Спрашивай.

— Кем ты мечтал быть в детстве?

Иринке нравился его смех.

— Астрономом. Смотреть на звезды в огромный телескоп. Я всегда мечтал быть ученым, как мой папа. Носить очки и еще бороду. Папа всю жизнь носит бороду. А у меня она плохо растет, какими-то клочьями. Приходится бриться.

— Ты очень солидно выглядишь. Правда, совсем не похож на астронома.

— Я знаю.

— А ты хочешь получить нобелевку?

— Нобелевку за математику не вручают, Иришка. Только за физику.

— Почему не вручают? Я не знала.

Он опять замолчал.

— Ты спишь? — с улыбкой спросила она.

— Не сплю. А ты кем хотела быть в детстве?

Настала ее очередь смеяться.

— Я? Балериной.

— Почему балериной?

— Смотрела в детстве балет по телевизору, мне нравилось. Даже уговорила маму отвести меня в хореографическую студию на просмотр. Но меня не взяли в бесплатную группу из-за маленького роста и плотного телосложения. А платно у меня возможности не было.

— То есть ты была маленькая и толстая?

— Я вообще-то и сейчас маленькая и толстая. Я даже немного комплексую, — с легким смешком призналась она.

— Нормальный у тебя рост. Особенно когда ты в ботфортах.

— Ты так говоришь, потому что мы с тобой спим.

— Пффф, глупость какая. Я так говорю, потому что это правда. У тебя прекрасные фигура и рост.

— Ты теперь будешь все время меня хвалить? Это неправильно.

— Мне все в тебе нравится, почему мне нельзя тебя хвалить?

По ее голосу он чувствовал, что она удивлена.

— Не знаю. Никто меня особо никогда не хвалил.

— Нет мне никакого дела до твоего «никого». А я хочу и буду хвалить. Привыкай.

Герман

Иринке очень хотелось поболтать, а он из последних сил боролся со сном.

Давненько у него не было таких интенсивных физических и психических марафонов. Нервная система была перегружена и затребовала отдыха.

Из последних сил он цеплялся за ее голос, уже даже и наполовину не понимая, что она говорит. Не хотел оставлять ее бодрствовать одну.

— Ирин, не могу, засыпаю, — наконец, сознался он ей, утыкаясь носом в ее плечо. — У меня завтра с утра пары у заочников. Давай поспим хотя бы немного.

— А мне что завтра делать? — огорчилась она. — Завтра суббота, у меня пар нет.

— Ничего не делай. Спи. Сходи погуляй, если захочется. Я тебе ключи оставлю на кухонном столе. Еды полно. Я постараюсь пораньше вернуться.

Он обнял ее и тут же начал проваливаться в царство сна.

— Герман, а что с нами будет? — спросила она шёпотом.

Он медленно парил где-то высоко-высоко на облаке посреди звездного неба.

— Завтра?

— Нет, не завтра. Вообще.

— Все хорошо будет. Ты закончишь институт, мы с тобой поженимся, ты родишь мне мальчика и девочку.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Герман, а ты меня любишь?

— Люблю, конечно, Иринка. Спи.

Ирина

Она лежала в тишине и долго завороженно смотрела, как разноцветные отблески фонарей вспыхивают на его лице.

Это не секс. Это любовь.

И что ей теперь делать?

Она никак не могла разобраться в себе. Любит ли она Германа или нет.

Это ее ужасало.

Георгий

Нехорошая мысль, что Иринка может ночевать у Германа, пришла Гоше в голову в пятницу вечером. Уж очень странно и подозрительно Герман себя повел при их последней встрече. Сразу начал наезжать и обвинять. Хотя до этого дня никогда никак не комментировал личную жизнь брата, и вообще она была ему глубоко неинтересна.

Когда Гоша три года назад только поступил на политех, они очень сблизились с братом. Проводили вместе много времени. Гоша очень его любил и ценил их дружбу, хоть они были совсем разные. Но потом старший брат уехал работать заграницу, звонил редко, приезжал еще реже, и их братская связь ослабла. Так что Гоша весьма примерно мог предполагать что-то насчет возможных мыслей и поступков Германа.

Но он все еще мог чувствовать его.

Гоша уловил за его спокойным фасадом тщательно скрываемое волнение и заинтересованность. Только сначала не предал им значения.

А сегодня его внезапно осенило.

Иринка не ночевала у Костика или у их общих знакомых. Она не ночевала у своих однокурсниц и однокурсников. Она не ночевала в общаге. Она не уехала в Бологое, Гоша позвонил на домашний номер и попал на Иринкину маму. Он поздравил ее с совершеннолетием дочери, аккуратно расспросил и выяснил, что девушка обещала приехать только на Новый год.

Гоша потратил пару часов своего времени на то, чтобы обстоятельно расспросить всех возможных соучастников ее побега. Даже с Алиной пообщался. Вот она-то ему и намекнула довольно злорадно, что у Иринки появился кто-то другой.

Блин, да кто другой-то мог у нее появиться? Когда? Где? Они две недели друг от друга не отлипали.

Уж не Герман ли?

Да нет, не может быть. Или все-таки может?

Эта мысль так поразила Гошу, что он лихорадочно выскочил из-за столика в ночном клубе, в котором они отдыхали с друзьями, на улицу, на свежий воздух, чтобы прояснить сознание и обдумать все как следует.

Гоша начал мучительно вспоминать, общался ли Герман с Иринкой на даче или нет. Помнится, это был сентябрь. Они тогда отмечали возвращение Германа из Европы. Был коньяк, много коньяка. Мандаринка весь вечер сидела рядом с ним и Миланой, как приклеенная. Караулила его. А потом он пошел гулять, а она? Она куда подевалась?

Блин, неужели Герман увел у него из-под носа Мандаринку, а он даже не заметил этого? Могла она повестись на Германа? Конечно, могла, да хотя бы просто от обиды и чтобы отомстить.

Гоша вспомнил, что у него все еще есть ключи от химкинской квартиры. Он хотел вернуть их брату, после того, как оттуда съехал, да так и не собрался, забыл. Отличный повод нагрянуть завтра к нему в гости. Если Герман будет дома, отдать ему ключ и поболтать о жизни. Если не будет, то внимательно осмотреть квартиру и подтвердить или опровергнуть свои подозрения.