Приподнявшие завесу. Карельский инцидент - Петр Воронин

Итак: в глухих дебрях карельских лесов, глубоко в подземной пещере, найдено невиданное доселе вещество, с неопределенным составом и неизученными свойствами. Доисторический, первородный организм! Вещество крайне раздражительно реагирует на внешнюю среду и погибает при попытках выноса его на поверхность: биологическая структура стенок и микроклимат внутри пещеры, является для него естественной питательной средой, которая видимо, не изменилась с развитием эволюции. А пока же, на месте где будет производиться добыча и исследование вещества, интегрированы подземные модули с независимой, автономной энергосистемой. В них находиться самое современное оборудование и вся необходимая инфраструктура для проживания; собственный мини-госпиталь, при необходимости может принять до десяти коек. Нас транспортируют туда в течение нескольких часов, высадят, и проводят внутрь ночью, так как по условиям контракта, мы не должны знать или догадываться о точном местонахождении. Примерный квадрат нашего назначения нам указали на карте.

Мы слушали все это, раскрыв от удивления рты, и я видела, как в глазах ученых разгорается блеск научного энтузиазма. Мне был знаком этот блеск, ведь я часто наблюдала его у Леонида, когда он, сидя у себя в лаборатории, пытался постичь новые ветви неизведанного, засиживаясь допоздна и питаясь одними бутербродами. И я отлично понимала, о чем он в тот момент думал: вот он реальный шанс по-настоящему проявить себя; вот возможность сделать что-то важное для своей страны, а может и для всего мира! Мой муж, как и все мы, жестоко ошибался…

Остаток дня, специалист в области охраны труда, и человек ответственный за снабжение, провели вводный инструктаж по поводу возникновения чрезвычайных ситуаций и правилам внутреннего распорядка на «объекте». Рассказали о сроках доставки провизии. Так, мы узнали, что раз в месяц, нам будут доставляться свежие продукты, а также индивидуально оговоренные заказы и пожелания: скажем, кто-то захотел побаловать себя эскимо или выписать новый номер любимого журнала. Затем, когда все члены комиссии выступили, нам дали немного свободного времени, на перекур и личные надобности. До отправки оставались считанные минуты.

Нас разделили на три группы, и мы поднялись в вертолеты. Во время полета меня снова накрыла головная боль, и упругий треск вращающихся лопастей лишь усиливал ее. Сам перелет показался мне очень долгим, и в то время, как Леонид сосредоточенно высчитывал будущее место конечного пункта, пытаясь просчитать скорость летной машины и сопоставить его с затраченным временем, я изнывала от пульсирующей в висках боли и шума, и к концу нашего воздушного путешествия, оказалась совершенно разбитой.

Наконец мы приземлились. Наша группа спустилась на землю, и я с удовольствием вдохнула прохладу ночного летнего леса. Боль и треволнения потихоньку рассеялись, отступая перед благодатью северной природы. Все осмотрелись. Оказалось, мы сели на вырубленной площадке, у подножия высокого кряжа. Эта своеобразная посадочная платформа, представляла собой разработанную, ровную поверхность, очищенную от криволапых сосен, путем спилки их под корень и выровненную наваленным еловым лапником.

Вокруг нас, куда бы мы ни взглянули, были сплошные холмы, утыканные могучими соснами и причудливыми, карликовыми елочками. Мне сразу представилось, что дремучие леса из детских сказок, должно быть выглядят именно так!

И снова все припоминается мне совершенно четко, словно ответственные моменты моей судьбы нарочно отложились в самом потаенном уголке моего сознания: да, светила холодная, бездушная луна, освещая этот лесной своеобразный котлован, в самом центре которого были посажены наши вертолеты. А в стороне от всех я. Поднялась немного на холм, и теперь наблюдаю за всеми: вот мужчины помогают друг другу накинуть тяжелые рюкзаки с провизией, и отходят на безопасное расстояние, позволяя пилотам снова поднять в воздух свои машины. Три огромные, железные птицы, шумно взмывают ввысь и скрываются за нависшей линией горизонта, оставляя нас наедине с природой в диком, почти первобытном краю.

Нашим проводником, оказался этот неприятный тип Альберт Крац. С самого начала, он довольно грубо попросил меня спуститься. Подозвав всех нас, он попросил не расходиться, во время нашего перехода до «объекта». Идти мы должны были строго друг за другом, и за соблюдением данного указания, должны были проследить, взявшиеся неизвестно откуда двое угрюмых мужчин: Крац представил их как своих помощников. Я догадалась, к чему были все эти предостережения: хотя пик белых ночей, какие бывают в это время на севере, еще не начался, все же было довольно светло, а это повышало риск того, что мы сможем запомнить особенности местного рельефа, что в свою очередь противоречило условиям наших контрактов. Но никто ничего подобного сделать и не пытался: мы спокойно направились к конечной цели, опекаемые нашими бдительными стражами.

Идти пришлось около часа, причем продвигались мы не по тропам, каких здесь видимо вообще не было, а что называется напролом – через бурелом и валежник! Крац – головной в нашей группе, несколько раз внезапно менял направление, запутывая нас все больше.

По мере продвижения, местность начала меняться: лес поредел, и все чаше стали появляться огромные камни, и скалистые лбы с округлыми уступами, на которых росли странные, изогнутые деревья, казавшиеся в полутьме ночного леса, хищными фигурами мистических чудовищ.

Наконец мы подошли к подножию высокой горы, и, обогнув ее примерно вполовину, уперлись в выпирающий прямо из склона массивный валун.

«Здесь находиться главный вход господа», – усмехнулся тогда Крац.

С этими словами, он подошел к этому выступу, и, нашарив сквозь облепляющий стену горной породы мох, кнопку замаскированного микрофона, произнес несколько негромких слов.

Тотчас, округлая часть валуна отделилась от горы и полоска света, бьющего казалось из самых недр, очертила границы потайной двери!

Все переглянулись, а Леонид взял меня за руку. Дверь открылась во всю ширь, представив нашему взору длинный, резко уходящий вглубь тоннель, освещенный мягким дежурным светом. Мы зашли внутрь.

То, что представилось нашим глазам потом, поражало воображение, и никто не в силах был этого скрыть! Каменный коридор сначала уходил все время вниз, затем стал постепенно уширяться, и после пятиминутного спуска, нам открылась потрясающая картина: тоннель заканчивался выходом на массивное каменное плато, созданное естественным образом самой природой. Как огромный березовый кап, крепилась эта широкая площадка к почти отвесной стене просторной пещеры, на высоте почти пятиэтажного дома. Внизу, по всему периметру, стояли направленные вверх прожектора, освещая пещеру по самые своды.

А прямо под нами стояло то, что бесспорно можно было бы назвать чудом инженерной мысли! Если представить себе крошечный городок, помещенный в жерло потухшего вулкана, то именно так, в целом, можно обрисовать возникшие у меня тогда ассоциации. По сути, это был жилой квартал, мастерски наложенный, словно на рисунке гениального творца, на внутренний ландшафт пещеры.

В металлических, «контейнерообразных» модулях, горел розоватый свет, а из боковых, как жабры акулы отверстий строения, установленного отдельно от основной группы и стоящего особняком, пробивался белый дымок. Кто-то шутливо предположил, что там готовят праздничный ужин, по случаю нашего прибытия и оказался частично прав: это был жилой корпус, а тот самый дымок – результат работы кухонных вытяжек.