Записки уральского краеведа - Владимир Павлович Бирюков

4(17) ноября того же 1914 г. Владимир Яковлевич вернулся в Петроград и представил Археологической комиссии фотографические снимки, рисунки, чертежи и коллекции древностей, сделанные и собранные во время поездок по Пермской губернии.

Необходимо сказать, что поездки Толмачев делал во время летнего отпуска. Вообще-то он все время находился на какой-то службе, чтобы на заработанные средства вести археологическую работу. Перед первой мировой войной он служил в Крестьянском поземельном банке, а поэтому и ходил в форме ведомства Министерства финансов.

Вскоре же по возвращении в Петроград Владимир Яковлевич был мобилизован как прапорщик запаса и отбывал военную службу в Петрограде же. Вероятно, большие связи в научных кругах помогли Владимиру Яковлевичу остаться в одной из петроградских военных частей. В конце августа или в начале сентября 1917 года Владимир Яковлевич приехал в Екатеринбург и уже не один, а с молодой женой — дочерью какого-то петроградского чиновника.

С приходом советской власти Владимир Яковлевич подал заявление уездным властям, чтобы они взяли доставшееся ему от отца владение на реке Синаре, а сам принял энергичное участие в работах народного университета в г. Екатеринбурге. Когда временно советская власть отступила на запад, уральские антисоветские элементы начали травлю Владимира Яковлевича за то, что он, не в пример прочим представителям местной интеллигенции, не саботировал, а сотрудничал с советской властью.

Екатеринбургские белогвардейцы, доживая последние дни перед натиском Красной Армии, спешили расправиться со всеми, кто сочувствовал Советам. Спасаясь от этих преследований, Владимир Яковлевич уехал на Дальний Восток. В начале 1920-х годов читал лекции в Читинском педагогическом институте, а потом уехал в Маньчжурию на Восточно-Китайскую железную дорогу, принадлежавшую еще советскому государству. Здесь Владимир Яковлевич энергично занялся изучением археологии и этнографии края и опубликовал много своих трудов.

Кстати сказать, в 1917 году в том же Екатеринбурге вышел второй выпуск труда Владимира Яковлевича «Древности восточного Урала».

В 1942 году В. Я. Толмачев, возвращаясь на родину, заболел и умер. Семья вернулась в Китай и, возможно, до сих пор проживает там.

В. Я. Толмачев поражал своей работоспособностью и большой добросовестностью в исследовательской работе. Он давно заслужил наше внимание. Следует собрать возможно больше сведений о жизни и творчестве этого замечательного человека и написать о нем книгу, в которой будет много поучительного для молодых исследователей.

П. Н. СЕРЕБРЕННИКОВ

Осень 1902 года. Я уже несколько лет собираю краеведческие коллекции, и мне самому хочется создать музей. И вот в Перми я узнаю, что тут есть музей и находится он совсем недалеко от нашей семинарии.

Музей помещался в трехэтажном кирпичном здании на б. Петропавловской улице. Впоследствии я узнал, что музей создан доктором медицины Павлом Николаевичем Серебренниковым. И оказалось еще, что этот доктор являлся семинарским врачом.

Разговоров о своем враче среди семинаристов было много. Тогда-то я узнал, что он окончил нашу же семинарию[4], а потом уже учился в Военно-медицинской академии в Петербурге и получил степень доктора медицины за большой труд о санитарном состоянии Ирбитского уезда и г. Ирбита.

Из других источников я узнал, что лет за пять до моего приезда в Пермь у Павла Николаевича скончалась жена Евгения Павловна Серебренникова. Была она врачом-глазником и пользовалась необыкновенной популярностью. Вот почему портрет этой женщины висел в музее. В память о Евгении Павловне в Перми был выпущен большой интересный сборник произведений местных авторов; впоследствии я приобрел эту книгу.

Доктор Серебренников был не просто семинарским: врачом, но и популяризатором медицинских знаний среди семинаристов — по вечерам он читал нам лекции по медицине. Читал хорошо, понятно, убедительно. Для семинаристов, которые, не считая математики и физики, совершенно не получали естественно-исторического образования, многое на лекциях было настоящим откровением. Тогда же я впервые узнал об опытах И. П. Павлова, изучавшего высшую нервную деятельность. Насколько можно было понять, П. Н. Серебренников был соучеником И. П. Павлова, когда учился в Военно-медицинской академии. Кстати, тот и другой были воспитанниками духовных семинарий.

Впоследствии, когда я, окончив семинарию, поступил в Казанский ветеринарный институт, очень многое было уже знакомо — это дал мне в своих лекциях П. Н. Серебренников.

Думаю, что Павел Николаевич за чтение лекций семинаристам ничего не получал, кроме нравственного удовлетворения. Приступив к чтению, он сказал, что нам, будущим сельским пастырям и учителям народной школы, придется сталкиваться с трудовым людом — людом темным, который не имеет никакого представления об истинных причинах болезней и о том, как получать надежную помощь в случае заболевания. Поэтому-то мы должны иметь хотя бы самые элементарные знания, как оказать помощь или дать совет заболевшему.

Семинарское начальство, главным образом ректор Добронравов, не особенно жаловали Павла Николаевича за его вмешательство в общественную жизнь, за заступничество и защиту городской бедноты, за стремление просветить ее, пробудить в ней чувство собственного достоинства. Достигал он этого, прежде всего, своими лекциями по общественной гигиене.

Одним из мест постоянных выступлений Павла Николаевича была так называемая Богородицкая школа, где даже существовал «зал имени П. Н. Серебренникова». В целях популяризации научных знаний по вопросам гигиены П. Н. Серебренников издавал листки и раздавал их населению сам и через своих последователей.

В 1905 году он организовал чтение целого цикла лекций по вопросам обществоведения в зале краеведческого музея. Читали лекции в основном местные и изредка заезжие лекторы. Местными были педагоги, врачи, юристы, инженеры и др. Так, по истории философии был приглашен преподаватель философии и логики в нашей семинарии А. Н. Юрьев, которого мы за глаза звали просто «философом». Однажды во время урока А. Н. Юрьев, смеясь, сказал между прочим:

— Павел Николаевич меня в музей стащил…

Потом мы, семинаристы, нередко вспоминали это и добродушно посмеивались.

Хотя Павел Николаевич и состоял на службе в семинарии, однако относился к нашему начальству критически и при каждом удобном случае иронизировал или подтрунивал над семинарскими порядками.

Когда я учился в семинарии, то не раз слышал, что гражданские власти преследовали Павла Николаевича, это вызывало возмущение пермской интеллигенции. Во всяком случае, за организацию лекций в музее ему досталось…

Будучи студентом ветеринарного института, мне удалось в 1910 году в родном селе Першино создать общество сельского хозяйства. Это общество избрало Павла Николаевича почетным членом.

От того времени у меня сохранилось две памятки с автографами Павла Николаевича.

На открытке с фотографией железнодорожного моста через Каму у г. Перми 9 апреля 1911 года Павел Николаевич писал мне в Казань:

«…Очень благодарен Вам за письмо от 18 марта с приложением: то и другое дышат жизнью! Верьте мне, дорогой Владимир Павлович, — все будет по-Вашему; надо только глубоко верить в свое дело и горячо любить свой родной уголок.