Подменыш - Виктор Лаваль

Эмма направилась на восток, миновала кафе «Папа Джонс» и новую аптеку, занявшую место мясного магазина. Затем прошла мимо греческой православной церкви Святого Спиридона, стоматологической клиники, работавшей круглосуточно, брокерской конторы «Эн энд Си» и «Нью-эйдж файнэншнл», расположенных один за другим в следующем квартале. В этот час тротуары были заполнены спешившими на работу людьми и подростками, направлявшимися в школы. Эмма стала проблемой для всех – она шла медленно и никуда не спешила. Люди что-то сердито бормотали или ворчали, обгоняя ее, но ей было плевать. Гораздо хуже дело обстояло с болью, которая усиливалась по мере того, как она удалялась от своей квартиры, у нее в груди и горле что-то будто раздувалось.

Она скучала по сыну.

Это ощущение, похожее на скорбь, заставило ее остановиться на углу и прислониться к почтовому ящику. Она тихо заплакала, пока свет менялся с зеленого на желтый и красный. Она скучала по Брайану, а теперь еще и грудь у нее распухла и сильно болела. Эмма положила в сумочку молокоотсос, планируя сцедить молоко во время ланча, но не могла так долго ждать. Она плакала, ощущая огромное расстояние до своего ребенка так же остро, как боль фантомной конечности. Прохожие замечали ее – и шли дальше. Наконец Эмма восстановила дыхание, выпрямилась и снова направилась в сторону библиотеки.

Трехэтажное здание из известняка, построенное в 1941 году, финансировал Эндрю Карнеги, а среди тех, кто посещал библиотеку, были Марианна Мур и Мария Каллас, Ральф Эллисон и Лу Гериг. Но Эмма предпочитала думать о детях, анонимных и важных, которых обслуживали в этом филиале такие женщины, как она, вот уже сто лет. Она надеялась стать для каждого из них тем, кем была для нее госпожа Рук, скромным освободителем, защитником и утешителем. Эмме нравилось быть библиотекарем.

Она пришла на работу в 8.35 и обнаружила, что коллеги – ее друзья – повесили написанный золотыми буквами плакат ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ОБРАТНО. Шерил принесла торт из «Кэррот Топ», лучший морковный торт в Нью-Йорке. Карлотта уже заварила свежий кофе. А приветственную надпись купила и повесила Юрина, младший библиотекарь.

– Я скучала без вас, – сказала Эмма.

Расчувствовавшаяся Карлотта поцеловала Эмму в лоб, и той показалось, будто она получила благословение от первосвященника. Они попросили показать им фотографии Брайана, и Эмма охотно выполнила их желание. Они принялись ворковать о его огромных глазах, и форме ушей, и о том, какой он милашка. Карлотта и Шерил, давно ставшие матерями, давали непрошеные советы и заставили Эмму обещать «наслаждаться каждым мгновением, потому что все проходит слишком быстро». О, эти клише о родительской любви! Она знала, что скажет такие же слова другим молодым родителям, но что с того? На самом деле все было чудесно, и Эмма не могла бы мечтать о лучшем возвращении. Она ела торт и пила чай. Старшие леди принялись хвалить Аполлона, когда узнали, что он взял с собой Брайана на работу. Потом библиотекари приготовились заняться делом.

Эмма взяла корзину с книгами, чтобы расставить их по своим местам, а потом принялась за газеты. Вниз в подвал – в читальный зал для взрослых, – где она заменила вчерашние выпуски сегодняшними. Карлотта уже начала распаковывать новые книги, сверяя их со списком. Шерил сегодня работала на втором этаже, в детском отделе, хотя филиал был таким маленьким, что все они менялись этажами и видами работы по несколько раз за день. У стойки на входе Юрина включила оба компьютера, а Эмма убедилась, что все четыре лэптопа для посетителей заряжены. Потом пробило десять часов, и двери библиотеки открылись.

И в тот же миг звякнул телефон в сумочке Эммы. Когда Эмма его достала, оказалось, что Аполлон прислал новую серию фотографий Брайана. Отец и сын на подъездной дорожке у большого дома. Аполлон опирается на арендованный микроавтобус, то ли заносит туда сумки, то ли их выносит. Между тем Брайан лежит на одеяле возле подъездной дорожки и смотрит на деревья. Но прежде чем она успела разглядеть остальные фотографии, вошла группа детей, и Эмме пришлось заняться делом.

Она проработала до полудня с ощущением, словно что-то застряло у нее между двумя крайними зубами, так ее все раздражало. И это чувство не проходило до конца ее смены, когда она смогла в три часа отправиться домой – и только тут она поняла, что ее беспокоило – второй снимок, полученный сегодня утром, фотография, на которой Аполлон и Брайан находились на подъездной дорожке. Первая мысль, пришедшая ей в голову: «Проклятье, почему ты разрешаешь моему сыну лежать на подъездной дорожке?» А потом возникла вторая: «Кто сделал фотографию?»

Эмма достала телефон из сумочки и провела следующие десять минут на Сто семьдесят девятой улице, пытаясь отыскать фотографию, чтобы подтвердить свои воспоминания, но снимок исчез. Его не было среди сообщений, загрузок и в фотогалерее. Он пропал. Словно тот, кто его сделал, украл снимок.

– Я рад, что ты привез ребенка с собой.

Аполлон и Брайан встретились с Патрисом в центре города, на авеню Б. Патрис ждал их возле крошечного магазина, торговавшего компьютерами. Примерно в то же время Эмма открывала филиал библиотеки Форт-Вашингтон во второй день своего возвращения на работу.

– Взгляни на этот агрегат, – сказал Патрис, показывая экран своего телефона Аполлону с фотографией настольного компьютера с двумя мониторами, четырьмя микрофонами и прочей техникой. – Я собираюсь сделать себе нечто похожее, только круче.

Аполлон надел сумку-кенгуру с Брайаном так, чтобы тот мог видеть Патриса, и поднял ребенка немного выше, словно хотел показать Патрису собственный агрегат.

– Знаешь, на кого ты похож? – спросил Патрис. – На Мастера Бластера.

– Который управляет Бартертауном? – спросил Аполлон.

Патрис ухмыльнулся.

– Мастер Бластер управляет Бартертауном.

Аполлон и Патрис обнялись, как два лучших друга, когда между ними висит двухмесячный ребенок.

– На самом деле, – сказал Аполлон, – у Мастера Бластера маленький парнишка сидел на спине. А мы с Брайаном больше похожи на Куато и его брата.

Патрис распахнул дверь в компьютерный магазин.

– Ты готов сравнить своего ребенка с уродом Куато? – спросил Патрис.

Аполлон нежно приложил ладонь к голове сына.

– Марсиане любили Куато, – возразил Аполлон. – Они думали, что он проклятый Джордж Вашингтон.

Патрис повел их за собой в магазин.

– Ты странный чувак, мой друг. Хочу, чтобы ты это знал.

В магазинчике находилось пять покупателей, включая Патриса, Аполлона и Брайана, и там почти не осталось свободного пространства. Женщина за стойкой оторвалась от разговора, посмотрела на новых клиентов и снова занялась покупателями. Брайан шевелился в сумке и тихонько поскуливал. Это вызвало почти аллергическую реакцию у посетителей магазина. Все взрослые, кроме Аполлона, приподняли плечи, точно пытались защитить уши. Двое мужчин оглянулись и нахмурились. Женщина за стойкой громко вздохнула.