Подменыш - Виктор Лаваль

И, хотя в этом не было никакой необходимости, он решил нанять специалиста из «Американского общества оценщиков», чтобы получить независимую сертификацию подлинности книги. Крупное объединение «Бауман» имело внушительную репутацию относительно оценки редких книг, но такому дилеру, как Аполлон, не помешает дополнительная оценка, чтобы убедить потенциальных покупателей.

К пяти утра в груди Эммы скопилось столько молока, что она начала болеть. Она также привыкла к подъему в три утра. Аполлон принес ей Брайана, она покормила его, лежа на боку, так до конца и не проснувшись. Но все-таки заставила себя потом встать, чтобы поменять ему пеленки.

– Я отнесу его на парковку, – прошептал Аполлон.

Эмма кивнула, благодарно улыбнулась и попыталась поцеловать мужа, но у нее не осталось сил на то, чтобы сохранять вертикальное положение, поэтому она упала обратно в постель, закуталась в одеяло и стала похожа на огромную энчиладу[14]. Сегодня Эмме предстояло во второй раз отправиться на работу, и еще два часа сна могли дать ей возможность выглядеть ужасно уставшей вместо совершенно измученной. Аполлон оделся сам и тепло одел сына, засунул Брайана в сумку-кенгуру, и они вышли из дома в пять тридцать.

Аполлон стал одним из Новых Пап, которые были много лучше Старых Пап. Новые Папы носили своих детей. Новые Папы меняли им пеленки три раза за ночь. Новые Папы мыли посуду и стирали белье. Новые Папы готовили. Новые Папы читали книги о развитии ребенка и проводили собственные исследования в интернете. Новые Папы смазывали кокосовым маслом попку ребенка, чтобы избежать потертостей от пеленок. Новые Папы готовили сладкий картофель, а потом измельчали его в блендере, когда ребенок становился достаточно взрослым для такой пищи. Новые Папы носили с собой сумку для пеленок – на самом деле большую дамскую сумочку, – не испытывая ни малейшего стыда. Новые Папы были эмоционально открыты. Новые Папы делали половину домашней работы (на самом деле около 35 процентов, но это все равно намного лучше нуля). Новые Папы исправляли все ошибки, которые совершали Старые Папы. Новые Папы – это будущее, во всяком случае, они так считали, но из-за того, что они занимались всем этим дерьмом, Новые Папы постоянно чего-то боялись.

Пять тридцать утра, а в Беннет-Парк уже появились родители с детьми. На одном конце детской площадки, возле качелей, собрались мамаши. Аполлон поискал взглядом других Новых Пап и увидел четверых возле площадки, расчерченной для игры в классики. Вместе с Аполлоном их стало пятеро. Большинству было за тридцать или немного за сорок. А одному и все пятьдесят, или он находился в ужасной форме.

Аполлон приветствовал остальных отцов, и они здоровались с ним в ответ. Он не помнил их имен. А они – его. Однако они знали имена детей друг друга, что было гораздо важнее.

– Брайан! – сказали все мужчины один за другим, пока Аполлон расстегивал сумку-кенгуру.

Аполлон приветствовал других детей, Меган и Имоджен, Айзека и Сёдзи. Ответов от детей не требовалось. Приветствия предназначались отцам.

Аполлон положил Брайана на живот на черную резиновую подушку, в то время как остальные дети рвали на части разные игрушки. В свои два месяца Брайан оставался самым младшим с большим отрывом. Меган и Имоджен с интересом посмотрели в сторону нового ребенка. Айзек и Сёдзи полностью его проигнорировали. Брайан лежал на животе и вытягивал вперед губы, и несколько раз почти поцеловал землю, пока Аполлон не перевернул его на спину. Брайан поднял руку, и Аполлон вложил в детскую ладонь связку больших пластиковых ключей. Брайан схватил их и принялся разглядывать, потом яростно трясти. Его лицо принимало разные выражения, он изучал ключи и поджимал губы, словно относился к ним с подозрением.

Остальные отцы подошли ближе и стали задавать вопросы о том, как Брайан развивается, точно тренеры, интересующиеся игроками чужой команды. Научился ли Брайан сам переворачиваться? Перекладывает ли он предметы из одной руку в другую? Хватает ли сам «Чириоуз»?[15] Новые Папы задавали один вопрос за другим, наполовину из любопытства, наполовину соревнуясь, но Аполлон ничего не имел против. На самом деле он получал удовольствие от происходящего не меньше, чем остальные. Он не стал ничего рассказывать о потрясающей книге, которую нашел вчера. Да и зачем? Никто из этих мужчин не говорил о своей работе, надеждах и мечтах, ведь они могли обсуждать детей. Аполлон вытащил телефон и дюжину раз сфотографировал Брайана, лежащего на резиновой подстилке. Его снимки, сделанные вчера, в подвале в Ривердейле, стали настоящим хитом, во всяком случае, несколько первых. Аполлон вошел в Фейсбук и загрузил туда новые фотографии. Все двенадцать.

Вчера, в первый день выхода на работу после рождения ребенка, Эмма проснулась одна, когда оба ее мальчика отправились в Ривердейл на охоту за книгами. Сходив в туалет, Эмма включила душ. Полчаса под водой, Аполлон ни разу не вошел, чтобы воспользоваться туалетом, а Брайан не заплакал, чтобы ему сменили пеленки, покормили или просто подержали на руках. Она не хотела жизни без своих дорогих мальчишек, но тридцать минут?

Да пожалуйста.

Эмма побрила ноги в душе, хотя и очень медленно, потому что ей было больно наклоняться, вымыла волосы, потом, когда пар рассеялся, наложила макияж, глядя в зеркало, и собственное лицо ее удивило. Как она может чувствовать себя совершенно другой, а выглядеть почти как прежде?

Первый день возвращения на работу. Ее удивило собственное нетерпение – Эмме ужасно хотелось поскорее добраться до библиотеки. Всего-то полставки, зато она сохранила медицинскую страховку. С того момента, как она перестала работать на полную ставку, Аполлон начал зарабатывать больше, но медицинская страховка имела огромное значение. К примеру, они могли оплатить услуги Ким в качестве акушерки. К сожалению, они не стали платить ей за роды, ведь она не принимала в них участия.

Перед тем как одеться, Эмма подошла к холодильнику и нашла запас прокладок, пропитанных гамамелисом. Она засунула одну в трусики и получила удовольствие от прохладного облегчения. Перед уходом она нашла свой телефон и обнаружила сообщение от Аполлона. Одиннадцать фотографий крепко спящего Брайана. Она рассмеялась, глядя на ребенка, и ее лицо раскраснелось от любви.

«Почему мой ребенок спит в подвале?» – написала она в ответ.

И отправилась на работу.

Эмма прошла мимо протестантской епископальной церкви на углу Форт-Вашингтон и Сто семьдесят девятой улицы. Может быть, именно там они устроят крещение Брайана. Ему исполнилось всего два месяца, но Лилиан, выросшая в епископальной Уганде, не раз намекала им с Аполлоном о необходимости скорого крещения. Семья Эммы придерживалась католической веры, редкость в Бунс-Милл. Однако после смерти родителей Эмма и Ким посещали церковь не слишком часто. Люди были к ним добры, приглашали приходить туда в любое время, но приход девочек Валентайн состоял из двух человек.