Опаленные страстью - Марша Кэнхем

— Люсиль познакомилась с обоими джентльменами вчера, — объяснил священник.

— Могу поклясться, что минут пять назад мы проехали мимо его экипажа. Дело в том, что вчера я имела удовольствие прокатиться в нем.

Аннели удивленно подняла брови.

— Маркиз, как обычно, остановился в Норт-Форте по правительственным делам, — продолжал объяснять священник, — где обедала моя жена вместе с другими леди из Общества защиты сирот.

— Да, помню, вы что-то говорили об этом, — кивнула Флоренс.

— Действительно, — подхватила Люсиль. — Нас пригласил полковой командир, полковник Хаксли, на парад пехоты и кавалерии. Ваш брат и маркиз, — обратилась она к Аннели, — прибыли в тот момент, когда одна из дам попросила, чтобы солдаты пальнули из большой пушки. Но полковник отказал ей в ее просьбе, и, как мне показалось, в довольно грубой форме, заявив, что заряды нельзя тратить на развлечения.

— Я имею несчастье знать полковника Хаксли вот уже тридцать лет. — сухо заметила Флоренс, — и ничего хорошего о нем сказать не могу.

— Вряд ли кому-то из нас нравится, что Наполеон намерен высадиться в нашем районе, — добавила Люсиль, — Не сомневаюсь, именно поэтому маркиз решил лично проверить все оборонительные сооружения и средства. Он, кажется, связан с министерством иностранных дел, не так ли?

Аннели через силу улыбнулась.

— Кажется, он сотрудничает с лордом Уэстфордом из министерства иностранных дел.

— Значит, он занимается шпионами? Как интересно! Неудивительно, что он был так взволнован и хотел поговорить с полковником Рэмзи, — Он опять встречался с полковником Рэмзи? — Да, они довольно долго беседовали, но так тихо, что ни единого слова не было слышно. И знаете, он просто очаровательный! И настоящий джентльмен. Когда я сказала, что давно не видела такого красивого экипажа, он настоял, чтобы я поехала вместе с ним в Бриксгем. Уверена, это он проехал мимо нашего дома утром, и недавно мы опять его видели. Как жаль, опоздали всего на пять минут.

Люсиль разочарованно надула губки, и Аннели, подумала, что она сейчас очень похожа на тех женщин, которые носят платья с очень глубокими вырезами и кокетливые шляпки, чтобы завлечь маркиза. Но по-настоящему ее встревожила новость о том, что Бэрримор вчера не сразу отправился в Торки, а поехал в гарнизон за полковником Рэмзи и потом «долго беседовал с ним.

Флоренс, как и Люсиль, не понимала, почему маркиз так поспешно уехал, и сверлила взглядом Аннели.

— Я так сожалею, что не застала его здесь, — сказала Люсиль.

— Он пробыл здесь совсем недолго, — пробормотала Аннели. — Очень торопился в город.

— Ну ладно, как-нибудь в другой раз. — Люсиль теребила кружевную манжету, явно раздосадованная тем, что зря сюда спешила. — Все равно я не отпустила бы Стэнли одного.

Флоренс улыбнулась.

— Гости — всегда приятный сюрприз, уверяю вас. — Она устремила взгляд на дверь и пробормотала:

— Хотя, полагаю, сегодня этот сюрприз не последний.

Стэнли Олторп проследил за ее взглядом и увидел своего брата. Силы оставили его, но он заставил себя встать.

— Слава Богу, — прошептал он, — ты жив! Эмори улыбнулся:

— Боюсь, что Бог тут ни при чем. Это леди Уиддиком спасла меня.

Священник с улыбкой бросился к брату.

— Слава Богу! Слава Богу! В прошлый раз ты был похож на покойника. Я и не надеялся, что ты выздоровеешь. А сейчас ты такой, каким я тебя помню.

Эмори осторожно высвободился из объятий Стэнли.

— Я еще не совсем здоров, — сказал он и посмотрел на Флоренс. — Вы не сказали?

— Не успела. Речь шла о чуме в деревне и убийцах на дорогах.

Выражение счастья не сходило с лица священника.

— Что вы должны были мне сказать? — спросил он. — Ты выглядишь совершенно здоровым.

— Он потерял память. — Флоренс постучала пальцами по лбу. — Это не так-то легко заметить.

— Память? — Священник нахмурил брови. — Ты хочешь сказать, что не помнишь, как попал на берег?

— Он хочет сказать, — вздохнула Флоренс, — что вообще ничего не помнит. Он не знает, кто он такой, кто я, кто моя внучка. Правда, ее он не может знать, поскольку они раньше никогда не встречались. Видимо, удар по голове был таким сильным, что повредил мозг. Иногда он что-то вспоминает, перед глазами мелькают какие-то картины, отдельные эпизоды, но соединить их в одно целое он не может.

— Но ведь это абсурд! — выдохнул Стэнли. — Как можно не знать, кто ты такой?

— Я клянусь, что не знаю, — сказал Эмори. — И для меня эта мысль вдвойне абсурдна. Я битый час ходил по дому, в котором, как мне сказали, бывал тысячу раз, ну а теперь вряд ли найду дорогу до главного входа.

— Ты и меня не помнишь? — прошептал Стэнли. Эмори не ответил, но взгляд его был достаточно красноречив. Брат стиснул зубы от отчаяния, Аннели заметила между братьями явное сходство: резко очерченный подбородок, правильной формы нос, красивые шелковистые брови. Только Эмори выглядел более зрелым и сильным, его жизнь, полная испытаний, оставила на нем след. Стэнли был полной противоположностью Эмори: немного субтильный, без малейшего намека на грубость, и все же в нем нет-нет да и проглядывала суровость.

— Мы должны сделать все возможное, чтобы узнать друг друга, — заявил Стэнли.

Люсиль, сидевшая на диване, кашлянула.

— Ты, я смотрю, совсем забыл обо мне. Или ты тоже потерял память?

Стэнли посмотрел на жену.

— Прости меня. Я, кажется, забыл о приличиях. Люсиль, дорогая. — Он подошел к ней. — Я счастлив представить тебе моего брата Эмори Джеймса Олторпа. Его не было в Англии целых шесть лет, и вот наконец он вернулся. Эмори хотел поклониться Люсиль, но она вскинула брови.

— Эмори Олторп? Тот самый предатель? В комнате воцарилась гробовая тишина, и когда Флоренс постучала тростью по ножке стола, это произвело такой же эффект, как если бы грянул выстрел.

— Его вина пока не доказана, — заявила Флоренс. — Он брат вашего мужа и мой друг, и я прошу относиться к нему с уважением. Во всяком случае, в моем доме.

Люсиль вжалась в спинку дивана, опасаясь, что Флоренс снова ударит тростью по ножке стола, и взяла мужа за руку.

Стэнли сжал ее нежные дрожащие пальчики.

— Люсиль, не надо так говорить, — взмолился он. — Особенно сейчас.

— Ничего страшного, — сказал Эмори. — Я знаю, что меня считают персоной нон грата.

— Нон грата? — взвизгнула Люсиль. — Солдатам приказано в вас стрелять, как только вы появитесь!

Флоренс так стукнула тростью по ножке стола, что подскочили не только лампа и две фарфоровые статуэтки, но и все находившиеся в комнате.

— Но это правда! — настаивала Люсиль. — Солдаты патрулируют улицы, к тому же награда за его поимку живым или мертвым увеличена до тысячи фунтов!