Тысячелетие вокруг Черного моря - Дмитрий Абрамов

* * *

Из «Хронографии» VIII в. Феофана Исповедника об осаде Херсона экспедиционным войском Юстиниана Ринотмита в 711 г.{88}: «Юстиниан, снарядив второй флот, посылает патрикия Мавра Бесса, дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать era часто донесениями. Мавр, как только переправился, разрушил башню, называемую Кентенарисий, и ближнюю к ней, называемую Сиагр, но тут пришли хазары, и наступило перемирие. Вардан, бежав, прибыл к кагану. Покуда флот бездействовал, и в то же время не осмеливался вернуться к василевсу, ромеи низложили Юстиниана, а Вардана провозгласили василевсом и попросили кагана выдать им Филиппика (Вардана). Но каган потребовал от них дать обещание не предавать Вардана и доставить ему за каждого человека по номисме. Тотчас дав это, они получили василевсом Филиппика».

К середине VIII в. Ромейская империя вернула Херсон под свое полное управление. Поселения и крепости горного Крыма находились под протекторатом хазар, но составляли с Херсоном единую епархию и находились под культурным и экономическим влиянием империи. К середине века горная Таврика стала проявлять тенденции к политической автономии. По свидетельству источников, во главе области тогда стоял «господин Готии», которому подчинялись архонты крепостей. Но при обозначении данной местности в источниках светского происхождения чаще использовался термин «Климаты».

VI и VII вв. стали для Ромейской империи временем вражеских вторжений и тяжелейших утрат. Состояние непреходящей военной опасности заставляло руководящие круги империи искать новые формы организации обороны, управления, ведения хозяйства. Наиболее приемлемой формой такой организации стало сосредоточение военной, хозяйственной и административной власти в провинциях в одних руках. Так в конце VII в. сложилась фемная система управления территориями империи. Эта система подготовила Византию к становлению нового социально-экономического уклада — феодальным отношениям. Империя вышла на рубеж радикальных реформ и изменений не только в сфере общественных и экономических отношений, но и в сфере богословской мысли, мировоззрения, культуры. Все это в дальнейшем вызвало к жизни иконоборчество.

На огромных территориях, захваченных у империи сначала персами, а затем арабами в подавляющем большинстве проживали монофизиты или мусульмане. Зороастризм, ислам, да и монофизиты имели свой багаж культурных и исторических ценностей, были непримиримы к православию и часто враждебны друг другу. Поэтому на южных, восточных рубежах и сопредельных территориях возможность культурного, а зачастую экономического общения для ромеев была сильно ограничена. Совершенно иной была ситуация на западных и северных границах, где язычники славяне и тюрки были восприимчивы к греко-ромейской культуре, вероисповеданию и легко встраивались в сферу экономических отношений с Империей Ромеев.

Этнополитическая картина на северных, северо-западных, западных и северо-восточных границах и территориях греко-ромейского мира очень сильно изменилась уже в VII в. Здесь прочно осели и заявили о себе многочисленные варварские народы. На Дунае — протоболгары и семь славянских племен. На Балканах — южные славяне: словенцы, хорваты, мораване, сербы, захлумцы, дукляне, тервуняне, тимочане, струмяне, берзиты, драгувиты, ринхины и др. На Северном Кавказе — хазары, чье влияние распространялось на Северное Причерноморье, откуда их позднее вытеснили аланы, венгры, печенеги, а с IX в. восточные славяне-россы и варяги. Быстрое развитие социальных и экономических процессов вело все эти народы по пути становления раннефеодальных отношений и феодальной государственности. Это не могло не волновать ромеев и заставляло по новому оценивать ситуацию, вести дипломатические переговоры, предпринимать, все возможные, усилия для установления дружественных или союзнических отношений и приобщения этих соседей к сфере своей экономики, культуры, своего управления. События VI и VII столетия убедили ромейских правителей, что на южных и восточных границах империи подобный диалог был или невозможен, или невероятно затруднителен. Предстоял новый, еще более значительный этап расширения средневековой христианской ойкумены на запад, север и северо-восток. В этом аспекте наиболее сложными или проблематичными являлись ромейско-хазарские отношения. Периодически, по не вполне выясненным причинам, обострялись отношения империи с южным славянством. Открытым и нерешенным до сего дня остается вопрос о зарождении и становлении отношений между ромеями, с одной стороны, и восточными славянами-россами и варягами — с другой.

В VII—VIII вв., когда Римская церковь на Западе под руководством пап стремилась к высотам власти и влияния, христианские государства и церкви Востока отчаянно сопротивлялись расширяющейся агрессии ислама и пытались выжить под давлением собственных внутренних проблем. На Востоке Армения и Иверия (Грузия) стали на время жертвами стремительного арабского завоевания и последовавшего ига (VII-IX вв.) Химьяритское царство прекратило свое существование в результате арабской экспансии. А Ромейская империя и Эфиопия вынуждены были вести с исламом бесконечные войны, и уступили арабам значительную часть своих территорий. Так империя утратила Египет, Киренаику, Триполитанию, провинцию Африку с Карфагеном и Мавританию (на Африканском континенте), а также Палестину, Сирию и Северную Месопотамию (в Передней Азии).

Однако, восточно-христианские государства, в отличие от своих западных соседей, имели более стабильные хозяйственные и социальные условия жизни, здесь были сильны преемственность и традиция, общество имело более глубокие культурные и духовные корни. Все это позволило выжить и устоять в тяжелую эпоху VII — первой половины IX вв.

В 715 г. мусульмане использовали Малую Азию в качестве плацдарма для нападения на Константинополь. В городе царил хаос. Но командир столичного гарнизона в результате удачного переворота сумел захватить власть и провозгласить себя императором. Это был Лев III (717— 741 гг.). Он стал основателем новой династии — Исаврийской, так как происходил родом из горной части Сирии, граничившей с Малой Азией и называемой Исаврией. Льву Исавру удалось отбросить мусульман с территории империи и с помощью греческого огня сжечь их флот в Босфорском проливе. Однако одной военной победы новому императору и окружавшей его военной знати было недостаточно. Нужна была и новая политическая программа, отвечавшая духу времени и изменившимся социально-экономическим условиям. Император Лев III родился в местах, которые подвергались постоянным нападениям мусульман. Помимо военных набегов мусульмане вели «словесные атаки» против христиан, обвиняя их в «идолопоклонстве» — поклонении иконам. Магомет запретил изображать Бога, одушевленные существа и поклоняться каким-либо изображениям. Отрицание икон в отдельных местах и отдельными подвижниками Церкви существовало на Востоке издавна. В монофизитстве, с его тенденцией умаления человеческой природы во Христе, давно намечалось иконоборческое течение. Население целых районов Малой Азии, Сирии этнически сильно отличалось от эллинизированных районов Фракии, Македонии, Аттики, Пелопоннеса. В этих сопредельных с арабами восточных землях империи исконно жили и таились древние антицерковные ереси: маркионитство, павликианство — враждебные христианской культуре и искусству. Здесь витал дух семитической ментальности, отрицающей пластические искусства. В такой атмосфере императоры, выдерживавшие вековой напор фанатичного ислама, пытались устранить лишнее препятствие к мирному соседству с религией Магомета. Просвещение и умственная культура Ромейской империи значительно понизилась со времени Юстиниана Великого (527-565 гг.). Прежние, тонкие проблемы догматики стали непосильны большинству богословских умов, которые, в условиях варваризации империи, могли ухватиться только за проблемы, более доступные упрощенному мышлению. Поэтому учение иконоборцев несло на себе и печать варварского осмысления мира. Новая военная знать, складывавшаяся на протяжении VII-IX вв. как одна из самых влиятельных сил и классов империи, державшая в своих руках военное и административное управление в восточных фемах (провинциях), с завистью смотрела на богатства Церкви и монастырей. Выдвинутые фемной военной знатью иконоборствующие императоры находили, что людские и денежные средства необходимо отвлечь от монашества и Церкви и направить в государственную казну и в армию. По сути, иконоборчество ярко выражало секулярную политику нарождающегося военно-феодального сословия. Поэтому на том этапе монашество, сохранявшее церковные традиции, стало защитником икон и другого достояния Церкви.