Мой сияющий тиран - Катерина Снежная

– Миру конец.

– Нет, – он поднял на Ниршана твердый, полный бешенства взгляд. – Генерал Жуан-Ди никогда не сдается. Еще отомстим Гуй Ли.

Они замолчали, каждый думая о семье.

Спустя день их вывели в тот же зал Совета, где и взяли под стражу.

Его вьяна стояла отрешенная. Лицо замкнуто. Все эмоции стянуты внутрь. Красивая, в расшитом золотой нитью, украшенном муаровыми узорами, платье невесты.

– Именем закона Транспраны, лугаль Янчжоу, за государственную измену совет приговаривает вас к казни. У вас есть последнее слово.

У него было не одно слово, а целый десяток. Самых отборных, бранных слов, которые заслуживали эти бессмертные. Его трясло от ярости, от трусости палачей. Словно цепной пес, он сорвался вперед к Гуй Ли, перейдя на гневливый рык.

– Ты не хочешь убивать нас сам. Не хочешь марать свои руки! Позволяете нашим женщинам сделать грязную работу за вас! Вы ублюдки, все до единого! Вам не спасти так никого! А ты, – их глаза встретились.

Глаза двух непримиримых врагов, бывших когда-то близкими друзьями.

–Ты-ы-ы-ы, Гуй Ли, веришь, что твоя женщина в безопасности? Думаешь, хватит ее Ци на все циклы? Ты первый сдохнешь. Я клянусь тебе! Ты первый умрешь!

Он плюнул ему в лицо, и его оттащили от Гуй Ли, готового броситься и отреагировать на вопли поверженного.

– Приступайте.

Велигор замер. Забыл о нем, наблюдая, как Тейя протянула дрожащую руку и сунула изящную кисть в прозрачный куб.

Он знал, там нет выбора. Там не «Жизнь» или «Смерть», а только «Жизнь» и «Жизнь». Что бы она ни выбрала, ей суждено жить.

Велигор так хотел. Это его выбор. Он так решил. Друзья потратились на подкуп, ничего не жалея. Ему хотелось увидеть, как восхитительное лицо его вьяны озарят эмоции.

Она вытащила искру, тут же сжала ее, уничтожив. Не дала увидеть остальным ее цвет.

– Остановись, вьяна.

Она перевела на него свои чудесные, раскосые, глаза цвета неба, грустно улыбнулась.

– Прости меня, – прошептала одними губами.

Судья просунул руку в куб и вытащил второй кристалл, на котором светился символ «Жизнь». Он сделал логический вывод – Тейя вытащила кристалл с надписью «Смерть». Велигор чуть не взвыл от отчаянья.

Она выбрала «Жизнь». Жизнь! Жизнь…

– Выбор сделан. Ян будет жить. Инь вытянула умереть.

Звяк! Звяк!

Он вытолкнул Злату из воспоминания. И пока она в слезах соображала, приходя от пережитого, развязывал ленту. Тонко побрякивал бубенчик.

Она молчала. Перегруженная всем тем, что увидела.

По-тихому перебралась на кровать. Легла на живот и вытянула руки. Велигор верно подгадал, у нее вот-вот должны начаться месячные. Гормональный фон скакал, внося эмоциональный разлад в настроение. Делая ее мягкой, податливой.

Он лег на нее, придавливая. Прикоснулся. Ци струилась очень неторопливо, словно и вовсе не текла. Но его интересовала решетка вокруг сердца.

Удивительная структура, заставляющее ее сердце биться верно. Попытался направить Ян по ее каналам, но Злата тут же заблокировала его, не пуская дальше точек вхождения. Пульсируя иньской энергией, цепенея. Она совсем перестала бояться покрытия. Относясь к этому спокойно и от этого, казалось ему только вкуснее, притягательнее. И это радовало Велигора, оставалось подтолкнуть.

Он приподнялся на коленях и перевернул девушку на спину. Она с удивлением посмотрела на него, не понимая.

Зачем?

Растянулся, так, что их лица оказались на одном уровне. Заглянул в расширенные заплаканные глаза и поцеловал. Поцеловал лениво, ласково. Считая под пальцами ее пульс. Тот дернулся, начал расти.

Злата не ответила, смотрела на него, полная осторожного недоверия. Она видела, как он занимался любовью с Тейей. Видела, как он страстно кончал, и кончала она. Теперь Злата знала, арктики не делали этого только с земными женщинами.

Велигор снова ее поцеловал. В этот раз приглашая, давая проявить инициативу. Она реагировала, но не откликалась. Пульс продолжал расти.

– Пусти меня, – попросил он едва слышно, умоляющим голосом, на какой был способен. – Пусти.

Он снова наклонился, едва коснувшись губ Златы. Застыл. Ощущая, как ее обнаженное тело под ним наполняется плотским желанием, как от гормонального призыва трудно бороться ей с самой собой.

– Пусти. Я отвечу на твой вопрос.

Звяк! Звяк!

Он нажал на слегка приоткрытые женские губы. Нежно прижался.

Злата дышала под ним неровно. Ей хотелось ответить на поцелуй. Ей хотелось узнать ответ Велигора-ребенка про Вечность.

Глядя ему в глаза, осторожно, будто не решаясь прикоснуться к нему, она оторвала руки над головой. Медленно поднесла к лицу Велигора.

Он с огромным трудом подавил торжествующий вздох. Жадно впился в ее губы, смял их, сплетаясь с ее робким языком. Давя на нее всем телом от несдержанного ощущения близости победы.

Они снова оказались в мире с семью солнцами в известняковой долине.

Над каньоном в пустоте стоял ребенок Велигор.

– Зачем ты идешь в Вечность?

Мальчик думал над ответом, а потом сказал:

– Иду быть сожженным над этим каньоном.

Вечность открылась для него портальной аркой.

Злата мысленно улыбнулась.

Если Велигор сказал правду, его нужно бросить в каньон, и его смерть будет означать, что он солгал. А за ложь его положено сжечь. Но и сжечь нельзя, так как выйдет, что он сказал правду.

Всего лишь миг, отвечая на его страстный поцелуй, мимолетно разглядывая так долго томившее ее воспоминание, Злата раскрылась. Иньская Ци смягчилась, потекла в Велигора могучим напором, встречаясь с чужой, хищной. И от его солнечного сплетения отделилась голубая искра.

Цветок Силы.

Голубая Ци проникла в нее, выжигая себе путь между Инь и Ян. Укладываясь вокруг целительной решетки, вокруг слабого сердца Златы.

Девушка замерла, распахнула глаза, дернулась, пытаясь вырваться. Ее тело задрожало, завибрировало от постороннего вторжения. Заходила ходуном в сильных мужских руках. Злата закричала от боли. Велигор смотрел ей прямо в глаза. Грустно улыбнулся.

«Злата. Моя милая Злата».

Она инстинктивно закрылась. Отсекла всю Ци. Выгнулась дугой. Крича ему прямо в рот, пока не лишилась чувств.

Он

– Уходи, – шептала она все последующие дни, когда он навещал ее. Так и не сказав ничего, кроме этого слова. Кто бы ни приходил. Одно лишь слово.