Госпожа души моей - Оливия Лейк

Охотники довольно загудели! Им предлагали загнать прекрасную лань, великолепную добычу: кому кинжал, кому женщина. В мгновения ока с десяток всадников бросились вслед за ней. Азарт будоражил кровь. Им, мужчинам, бросила вызов женщина, и многие решили поднять эту перчатку.

Дино оторвался от тушки оленя и с сожалением посмотрел на столб пыли, поднятый лошадьми. Он бы тоже хотел поучаствовать в споре, но не ради выигрыша, а ради девушки, затеявшей его. Поймав на себе сочувственный взгляд Эдрика, отвернулся и пошел дальше, разбираться с одуревшими от крови псами. А Эдрик в это время приблизился к улыбавшейся невесте и нежно коснулся ее руки.

– Алиру ничего не изменит: ни бессмертие, ни материнство. Она все такой же сорванец! Ей бы веселья и приключений.

– Вертихвостка, – с улыбкой покачала головой Цисса, восседавшая на длинноногом жеребце.

– Почему нет, – пожала плечами Тила, – она молода и любит внимание. Ты посмотри, как она мастерски переключила внимание на себя! Увела мужчин, как на поводу!

И Алира действительно веселилась! Она была прекрасной наездницей, а Бана действительно быстра, но не только это заставило ввязаться в эту авантюру. Она выросла в Долине и знала здесь каждую тропку: какой путь короче, где можно срезать угол, все ямы и канавы, в которые, по незнанию, запросто можно угодить и повредить ноги лошади. Дети лорда Дарэла и Эдрик тоже владели этими знаниями, но, как она заметила, никто из них не принял участия в преследовании. Победа уже у нее в кармане!

Слева мелькнула серебристая грива, и Алира обернулась посмотреть, кто догоняет ее. Эрик! Неужели он тоже решил принять участие в гонке?! Да, злым языкам будет, что обсудить!

Родные синие глаза полыхнули огнем, а его Ветер увеличил темп, приближаясь к Бане. Так они и двигались, поочередно вырываясь вперед. Когда показались ворота, Алира низко склонилась к рыжей холке и зашептала на ухо:

– Лети, моя красавица, никому не догнать тебя! – Бана сделала последний рывок, и первая проскочила в ворота, опередив на полкорпуса жеребца короля Роутвуда.

Грум, принимавший лошадей, отскочил в сторону, когда на неимоверной скорости Алира влетела во двор. Она жестко натянула поводья, поднимая Бану на дыбы. Кобыла недовольно заржала, но, тяжело дыша, все-таки опустилась на четыре ноги. Алира стремительно соскочила с лошади и, ласково потрепав по бархатной морде Бану, бегом направилась во дворец. Остановившись на ступенях, она наблюдала, как поочередно из ворот появляются всадники.

– Господа! – громко крикнула Алира. – Подготовьте мой выигрыш, позже я его заберу.

Она встретилась глазами с Эриком: взгляд яростный и восхищенный, полный гордости и неукротимого желания. Моя! Именно это было в его глазах. И как же это было приятно, как опьяняло. Алира звонко рассмеялась, скрываясь во дворце, как прекрасная дриада, маня за собой чарующим смехом и великолепным образом.

Мужчины смеялись и шутливо толкали друг друга в бока. Марек с Брайном помирились и весело обсуждали неожиданный исход гонки.

А Эрик едва сдерживался, чтобы не броситься за Алирой прямо сразу. Как же он обожал ее! Его обольстительная непокорная красавица, бунтарка со смоляными кудрями и малиново-алой прелестью. Его госпожа с запахом цветов и вкусом меда.

– Ну и пылкое же создание твоя бывшая жена! – воскликнул Син, хлопнув друга по плечу. Эрик бросил на него ревнивый, предостерегающий взгляд, и Син посчитал благоразумным не задевать его сейчас. Эрик спрыгнул с серебристого жеребца и, кинув груму поводья, не оглядываясь, поспешил во дворец.

– Ты проснулась, моя сладкая? – целуя пухлые щечки Самиры, спросила Алира.

– Только что, а сейчас пора кушать, – сказала Галандиль.

– Я быстро приведу себя в порядок и пойду с вами. Детка, ты подождешь мамочку? – спросила у вцепившейся в шею малышки.

– Подожду, – проворковала Самира.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Эрик. Они схлестнулись взглядами, высекая искры.

– Галандиль, идите, я догоню вас.

Та приняла малышку из рук матери и пошла к двери.

– Папа, папа! – протягивая руки к отцу, лепетала Самира.

Эрик посадил ее на локоть и поцеловал светлую макушку.

– Сейчас я быстро поговорю с мамочкой и покатаю тебя на лошади. Хочешь?

Самира энергично закивала, улыбаясь. Он еще раз поцеловал дочь и передал Галандиль, которая приняла ребенка, но уже на выходе обернулась и с беспокойством посмотрела на Алиру. Та кивнула, и Галандиль ничего не оставалось, как выйти и закрыть дверь.

– Ты ведешь себя вызывающе.

– Правда? – округлила глаза она. – Мне так не кажется.

– От этого поступка так и веет вульгарностью, – спокойно продолжил он.

– Иди к своей жене и ей указывай, как себя вести! – взвилась Алира. Она-то думала… А он, оказывается, пришел ругать и оскорблять ее.

– А тебя все устраивает?

– Да, – топнула ногой и вздернула подбородок. – Меня устраивает! Как мне себя вести – не твоя забота!

– Нравится выглядеть течной сукой, за которой кобели бегают?

– Да как ты смеешь? – шепнула Алира и, схватив первую попавшуюся под руку баночку, запустила в бывшего мужа!

Эрик увернулся, и склянка разбилась о стену, наполняя комнату ароматом мяты. Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, он перехватил занесенную для броска руку с очередной баночкой; то же самое сделал со второй.

– Пусти! – процедила Алира, взбрыкнув, как недавно ее кобыла.

Эрик отпустил. Но его руки коснулись плеч и двинулись вниз, дотрагиваясь до часто вздымающейся груди и живота. Наконец он сомкнул руки на бедрах и поцеловал пульсирующую жилку на шее.

– Нет… – шепнула она, но руки вопреки словам обвили широкие плечи. Боги, как она скучала, как любит его. До сих пор любит. Любит даже сильнее.

– Да… – ответил Эрик, накрывая ее губы своими.

Алира сдирала с него камзол, путаясь в шнуровке и пуговицах, а сама уже осталась без рубашки, подставляя полную крепкую грудь под сильные горячие ладони. Сейчас не было ни томных ласк, ни неторопливого соблазнения, только яростная страсть, схватка тел, необузданное соединение изголодавшихся родных душ.

Эрик подхватил ее под ягодицы, не переставая осыпать лицо и шею жадными поцелуями. Он вытряхнул ее из бриджей и буквально сорвал с себя остатки одежды. Накрыл ее стройное тело, широко разведя ноги, пронзая сразу, на всю длину, срывая сладкий стон с медовых губ и вторя им. Наконец-то вместе, наконец-то дома. Как же он скучал, как нуждался в ней. Да, это желание плоти, но разве этого мало? С каждым движением, с каждым толчком в нем росла сила. Она смешивалась с аурой Алиры. Танцевала, кружилась с ней. Любила ее. Никто, ни одна женщина не наполняла его таким диким необузданным светом. Алира была самой жизнью, яркой и прекрасной.