Светская львица за одну ночь - Бриди Кларк

— Ровнее не стало, — пожаловалась она, сунув палец чуть ли не под нос маникюрше. Молоденькую латиноамериканку прислало агентство, которое предоставляло Корнелии услуги маникюрш, массажистов, иглоукалывателей и инструкторов по йоге, — так Корнелии не приходилось смешиваться с толпой.

— Я не вижу никаких неровностей, мисс Рокмен, — ответила девушка. — Я перекрашивала ноготь три раза. По-моему, ровнее уже невозможно.

— Что вы сказали? — ноздри Корнелии слегка раздулись, она спрыгнула с шезлонга и грозно выпрямилась во весь рост, ее тень упала в бассейн на мелководье. — Как будто слепой шимпанзе наляпал лак, я не собираюсь платить за такой маникюр.

Произнеся слово “шимпанзе”, она тут же вспомнила своего бывшего возлюбленного, антрополога, и рассердилась еще пуще.

— Хорошо, я могу покрыть заново…

— У меня нет времени сидеть и смотреть, как вы опять все испортите!

Маникюрша вздохнула.

— Всего доброго, мисс Рокмен. Через неделю, в то же самое время?

— Что же делать. Но скажите Эсмеральде, никаких чаевых. Я, знаете ли, всегда все проверяю до цента.

Девушка двинулась к дому с тяжелой сумкой в руках.

— Да, моя фамилия Рокмен, но это не значит, что я банкомат! — крикнула ей вслед Корнелия. Ее мать Верена внушала ей, что все люди без исключения — от мужчин до маникюрш — норовят сесть тебе на шею и что она не должна никому этого позволять. Вымогатели, тунеядцы. Кому, как не ей, Верене, это знать: когда они с отцом Корнелии поженились, Верене было двадцать три года, она была скандинавской красавицей, разгуливавшей по подиуму в купальнике, а он — сенатором шестидесяти двух лет с больным сердцем. И вот назло судьбе сенатору перевалило за девяносто, а у прекрасно сохранившейся пятидесятидвухлетней Верены, по слухам, было не счесть любовников.

“Позор!” — возмутилась бы она, узнав, в каком положении оказалась Корнелия. Чтобы женщина заискивала перед мужчиной? Мужчинами — даже богатыми, могущественными, умными — надо крутить и вертеть, это легче легкого, надо только уметь. Чтобы обладать этим искусством, надо быть настоящей женщиной, а уловки Корнелии — беспомощный детский сад.

Но разве Корнелия ожидала такого сопротивления со стороны Уайета? Большинство мужчин вообще не обратили бы внимания на пустяковую оплошность, которую она допустила на том дурацком приеме, и уж конечно все мужчины, кого она знала (за исключением, как выяснилось, Уайета, который нравился ей сейчас как никогда раньше), простили бы ее при малейшем намеке на раскаяние.

Корнелия снова легла в шезлонг и поправила бюстгальтер своего узенького белого бикини. Голубая вода, бледно-розовый фасад родительского дома, ласково шелестящие пальмы, окружающие собственность Рокменов, рождали атмосферу благополучия и покоя, так что порой Корнелия принимала успокоительное всего два раза в день, и этого было достаточно. Увы, на этот раз дела обстояли отнюдь не так удачно.

Все равно они с Уайетом Хейзом поженятся, размышляла Корнелия, протягивая руку к стакану с мятным чаем со льдом. К такому заключению она пришла прошлой зимой, лежа в том же самом темно-синем шезлонге, на следующее утро после того, как их с Уайетом представили друг другу во второй раз за коктейлями на пришвартованной здесь яхте Морганов. Уайет стоял на носу, за ним, вдалеке, цепочкой огней вырисовывался далекий мост Окичоби. Корнелия не могла оторвать от Уайета глаз. Аристократ до кончиков ногтей, хоть и в джинсах и белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. “Мы будем идеально смотреться вместе”, — сразу же подумала она. Весь вечер она кокетничала с его лучшим другом Трипом Питерсом и чувствовала на себе взгляд Уайета. Через месяц он пригласил ее в ресторан “Пер Сэ” (это бы случилось раньше, если бы не его бесконечные сафари), а после ужина они поехали в бар “Сошиалиста”. Так они начали встречаться.

Утром того дня, когда праздновался выход первого номера “Таунхауса”, ей позвонила знакомая продавщица из ювелирного магазина Гарри Уинстона и сообщила, что перед Рождеством к ним заходил Уайет и что, перед тем как подойти к витрине с браслетом-дорожкой, который она для него приготовила, он посмотрел на обручальные кольца. Корнелия обрадовалась, но не удивилась. Все шло как по-писаному. Уайет сделает предложение весной, и у нее будет целый год для подготовки свадьбы в июне в ее родовом имении в Норт-Ист-Харборе. Репетицию обеда можно будет устроить в родовом имении Уайета в том же Норт-Ист-Харборе. Свадьбе отпрысков семей Рокмен и Хейз будут посвящены четыре разворота в “Вог”, может быть, и больше.

Их размолвка слегка поколебала эти планы, но она сумеет все уладить. “Всегда добивайся того, чего тебе захотелось” — это был главный жизненный принцип, который Корнелия выработала за свои двадцать семь лет. Она гордилась своей победой, когда выиграла сумку крокодиловой кожи “Биркин”, когда ей удалось занять место в первом ряду на показе коллекции Марка Джейкобса и достать не один билет, а целых три на “оскаровскую” вечеринку, которую устраивал журнал “Вэнити фэйр”, и вот теперь, когда она вернет себе Уайета, это будет ее величайший триумф.

— Я пустила эту девицу жить в своей квартире, неужели этого мало? — Элоиза зацепила пальцем “Уоллстрит джорнал”, за которым прятался Трип, и потянула к себе, так что ему пришлось посмотреть на нее. Они летели на высоте двадцать тысяч футов, возвращаясь из Аспена, где провели праздники. — Теперь ты еще просишь меня угробить на нее всю пятницу в каком-нибудь спа-салоне.

— Можно подумать, я тебя посылаю на крестные муки, — Трип сложил газету и аккуратно убрал в кейс. Потом улыбнулся. — И пожалуйста, не притворяйся, что ты не в восторге от того, что переехала жить ко мне.

Элоиза легко шлепнула его по руке.

— Я бы с еще большим восторгом вернула себе свою гардеробную.

— У тебя слишком много одежды. Тебе кто-нибудь об этом говорил?

— Я стилист. А стилисту нужно пространство.

Она укуталась в толстый кашемировый плед, подвернув под себя ноги.

— Почему Уайет не может провести с ней этот день? Я не хочу, чтобы мне навязывали друзей. Это он все затеял, а не я.

— Я же сказал тебе, ему надо в Бостон по делам.

— Оставь, пожалуйста! Когда Уайет перестанет притворяться, что он работает?

Элоиза и сама не понимала, почему так упирается. Возможно, виной тому не Уайет и эта его девица Люси, а Трип, который в последнюю минуту отказался ехать на праздники к ее родителям в Даксбери и пожелал вместо этого кататься на лыжах. Весь первый день их отдыха Элоиза уговаривала маму ни о чем не беспокоиться. Но хуже всего было то, что она не смогла объяснить Трипу, из-за чего весь сыр-бор.

— Судя по всему, он пытается сотворить собственную идеальную женщину. Звонил мне вчера и спрашивал, что, по моему мнению, следует выставлять напоказ, а что скрывать.

Трип только засмеялся.

— Поверь мне, у Люси столько же шансов стать идеальной женщиной Уайета Хейза, сколько у “Кабс” выиграть в Главной лиге бейсбола[10].