Огонь и пепел - Джонатан Мэйберри

Шесть высоких, суровых бойцов Красного Братства стояли неподалеку. Двое наблюдали за ним, а четверо остальных — за происходящим вокруг. Самые неопытные среди них отправили сотни еретиков во тьму. Святой Джон любил Красных Братьев, словно они были его собственными детьми. Они по своему выбору носили на лицах татуировку его левой руки. Брат Питер был его правой рукой, и они — все вместе — были левой.

Внутри их круга на пеньке сидела сестра Сан. На земле между ней и святым Джоном стоял старый голубой пластиковый ящик для льда. Крышка была запечатана скотчем. Рядом с холодильником стояла горка коробок. Каждая была помечена большой буквой D.

— Сестра моя, — сказал святой Джон. — Ты знаешь, что это?

Глаза сестры Сан округлились, когда она посмотрела на материалы. Женщина кивнула, потеряв способность говорить.

— Ты все еще утверждаешь, что воле бога послужит открытие этих коробок? Чтение слов еретички Макреди?

Сестра Сан постаралась заговорить, но ее голос был переполнен эмоциями. Женщина откашлялась и попыталась снова:

— Да, достопочтенный.

— Даже если матушка Роза считает, что они запятнаны?

— Да.

— Даже если это разрушит доверие матушки Розы?

Теперь сестра Сан подняла глаза и посмотрела прямо на святого.

— Я верю в бога, — сказала она. — То есть… я люблю матушку Розу, но…

— Не извиняйся, — сказал святой. — Это неподобающе.

Она покраснела и кивнула.

Святой Джон отрезал кусочек инжира, положил в рот и глубокомысленно прожевал его, а потом кивнул на папки.

— Весь этот месяц матушка Роза будет в Юте. Когда она вернется, то, скорее всего, осмотрит печати Усыпальницы Падших.

Сестра Сан кивнула.

— Когда это произойдет, она найдет печати нетронутыми.

Святой Джон не сказал «или» и не озвучил другой угрозы. Он отрезал еще один кусочек инжира и предложил его сестре Сан, которая потянулась за ним дрожащей рукой. Женщина тихо жевала его, пока святой стоял и улыбался ей.

Бенни припарковал «Хонду» на месте поврежденной «Ямахи» и отправился на поиски капитана Леджера.

Когда он проходил мимо детской площадки, то заметил Бунтарку и Еву, сидящих на ржавых качелях. Бенни направился туда. Лицо девушки оживилось, когда она рассказала смешную историю про безумную маленькую собачку Розы и ее приключения в заброшенном магазине игрушек. Бенни показалось, что Бунтарка выглядит очень напряженной, несмотря на ее оживление. В ее глазах горел странный свет, а голос иногда начинал дрожать.

Сестра Ханналили стояла в дюжине метров от них, притворяясь, что поливает цветы. Но женщина явно наблюдала за Евой. Глубокие морщины беспокойства избороздили ее лицо.

Лицо Евы было вялым, глаза стали тусклыми и застывшими, словно весь ее внутренний свет выключили. Она часто бывала такой, плавая между относительно хорошим настроением и очень плохим. Бенни вытащил пачку воздушных шаров из кармана, открыл его, выбрал ярко-желтый и начал надувать его, стоя перед качелями. Бунтарка заметила, что он делает, и удивленно приподняла брови. Воздушные шары были редкостью — как и большинство вещей старого мира. Они не были долговечными, и многие шары так сильно высохли, что любая попытка надуть их заканчивалась провалом. Эти шары в пачке чудесным образом сохранились, и с каждым вдохом шарик рос и рос.

Лицо Евы оставалось вялым, но после пятого или шестого вдоха ее взгляд сфокусировался и переместился на Бенни. Чем сильнее раздувался шар, тем больше осознанности появлялось в глазах девочки. Бунтарка одарила Бенни благодарной улыбкой, в ее глазах стояли слезы.

«Должно быть, это действительно один из плохих дней Евы, — подумал Бенни. — Кажется, Бунтарка уже готова закричать».

Наконец Бенни остановился и завязал воздушный шар.

— Для миледи, — сказал он, протягивая шарик Еве с преувеличенной грацией и поклоном. — Полагаю, вы заказывали большую мягкую желтую штуку.

Было мгновение, когда Ева смотрела только на шар, а ее рот и тело казались дряблыми. Но после, словно солнце, скромно выглядывающее из-за темнейших грозовых туч, легкая улыбка появилась на ее губах. Девочка взглянула на Бенни и моргнула несколько раз, словно впервые в жизни увидела его. «Возможно, — подумал он с грустью, — так оно и есть». Он сам удерживал на лице улыбку, пока девочка пыталась выбраться из тени. Когда ее крошечная рука медленно поднялась и потянулась к шару, Ева взяла его так осторожно, словно боялась, что он внезапно исчезнет.

Бенни выпрямился и вытащил еще два шара из пачки, голубой и зеленый. Он чуть не взял красный, но Бунтарка быстро и отчаянно резко покачала головой. Бенни быстро убрал красный шар и отдал остальные шарики Бунтарке.

— Если улетишь в Страну Оз, — сказал Бенни, — не забудь послать мне сообщение через службу посылок Жевунов.[3]

Ева серьезно кивнула, словно это было разумное предложение.

Бенни ушел, и когда взглянул через плечо, то увидел, как Бунтарка учит Еву надувать зеленый воздушный шар. Малышка улыбалась, но Бенни все равно было больно. Он знал, что старшая монахиня, сестра Ханналили, наблюдала за ним. Он улыбнулся и кивнул ей, и женщина ответила. Кивок, но без улыбки.

Несколько минут спустя Бенни нашел Джо Леджера, работающего в небольшом загоне позади последнего ангара на этой стороне рва. Пес Джо, Гримм, открыл один сердитый глаз, решил, что Бенни не обед с доставкой, и снова пошел спать. И все равно Бенни держался подальше от мастифа, шагнув на территорию загона.

Джо Леджер был одет по пояс: на нем были только камуфляжные штаны и ботинки. Он двигался на пятках, работая с тяжелым мешком. Джо наносил быстрые удары, хуки, верхние удары, апперкоты, нижние удары, тяжелые удары, удары двумя костяшками, закрученные, локтем и иногда режущие ладонью. Потом он перешел на удары ногой — быстрые удары, удары ногой с разворота, боковые и рубленые удары. Груша тряслась и танцевала, словно находилась под непрекращающимся обстрелом, и с каждым ударом пыль вырывалась из толстого плетения мешковины.

Бенни не нравился тот факт, что, хотя Джо был лет на тридцать старше Тома, он был по крайней мере таким же быстрым. Может, быстрее. И намного сильнее. Это раздражало. Казалось неправильным, словно его лучшие навыки оскорбляли память Тома. И все же… зрелище было завораживающим.

Однако со временем Бенни стал терять терпение все быстрее, уже не так наслаждаясь демонстрацией боевых искусств. Парень приложил ладони ко рту и прокричал:

— Привет, Джо!

Гримм гавкнул один раз, словно огрызаясь.

— Я не с тобой разговаривал, — сказал ему Бенни.