Рожки и длинные ножки - Дарья Калинина

– А чего этот Охолупко ржал-то?

– А что я сам не додумался, что шалаву женой назвать собирался.

И Федя вновь схватил свое пиво, сделал огромный глоток из бутылки. Чувствовалось, что история эта до сих пор больно его задевает.

– Я слышал, что у Натахи пацан родился, – произнес тем временем второй грузчик. – Уж не от Славки ли родила?

– Или, может быть, твой пацан? Ты экспертизу закажи! – хохотнул третий грузчик.

Федя в ответ злобно сплюнул и, закинув свою порядком опустевшую бутылку из-под пива куда подальше, скрылся в дверях магазина.

Ну, допустим, этот эпизод и впрямь Славу Охолупко не красил. Но нельзя же судить о человеке только по одной ситуации. Возможно, в других ситуациях этот же самый Охолупко выступал в роли благородного человека. И Залесный обратился за разъяснениями к двум оставшимся грузчикам.

– Благородство? – удивились оба. – Что-то мы такого не припомним. Бабы вот на него вешаются, что правда, то правда.

– Вон и Федькина Натаха не устояла. А ведь у них с Федором все на мази было, дело к свадьбе двигалось. А Славка ей глазом один раз подмигнул, она и растаяла. Про Федора позабыла, прямо у него на глазах с Охолупко этим лизалась.

– Только бабы у Славы долго не задерживаются. То он с одной, а потом глядишь – с другой, а через месяц его какая-то старая карга на машине до работы подкидывает.

– А потом снова молодые и иногда даже симпатичные.

– И все эти бабы, что молодые, что старые, что уродины, что красотки, все они до того в Славку влюбленные, что ни денег, ни подарков для того, чтобы его при себе удержать, не жалеют.

Теперь образ Славы стал обретать некоторые черты. Правда, оставалась еще одна неясность:

– Но если у Славы столько женщин, готовых его содержать, то зачем же он работает в «Пятерочке» грузчиком?

И знаете что ответили на это Залесному грузчики?

– А из чувства личного самоуважения, – произнесли они чуть ли не хором.

Что же, разговор с грузчиками можно было считать плодотворным. Теперь Залесный представлял себе хотя бы приблизительно, что за человек тот, с кем им сейчас придется иметь дело. Добраться до квартиры Охолупко оказалось совсем не так трудно. Дом Сережи Кукушки, его подружки Кристины, «Пятерочка» и жилье Славы Охолупко представляли собой вершины почти правильного четырехугольника. А в центре, в точке пересечения воображаемых диагоналей красовался ресторан «Разгуляй».

– Вроде бы уже столько ездим, а все на одном пятачке крутимся, – прокомментировал ситуацию Ваня.

– Так ты радуйся. Если бы взад-вперед по Москве пришлось бы мотаться, лучше бы было?

Но Ваня был настроен брюзгливо, он тут же спросил:

– И долго нам еще? Василий Петрович с Аленой Игоревной всю ночь не спали. Да и я глаз не сомкнул.

– Ваня, помолчи, – буркнул на него Василий Петрович. – Сколько надо, столько и проездим.

– Думаю, что сейчас мы что-то узнаем.

– Хоть бы перекусить дали, – продолжал бухтеть Ваня.

И словно по мановению волшебной палочки, все немедленно ощутили голод. Шел первый час дня, время обеда. И у всех мучительно засосало под ложечкой.

– Будет ли еще этот Охолупко дома? Да и с чего вы взяли, что он может что-то знать про убийство?

– Так! – рассердился Залесный. – Хватит ныть! Соберитесь! Осталось совсем чуть-чуть. Я вам обещаю, что как только мы что-то узнаем, сразу же пойдем обедать.

Бунт в «Мерседесе» был таким образом усмирен. Но когда все почти уже доехали до дома Славы Охолупко, неожиданно забастовал другой корабль. На «Рено» Вити, как выяснилось, также назревал саботаж. Не доехав до нужного дома всего один квартал, Витя помигал фарами, показывая, что вынужден остановиться. Выйдя из машины, он виновато потупился и сказал:

– Папа устал. Говорит, что не спал всю ночь.

– А он почему? Ах да! Они же всю ночь на кораблике катались. И что? Дядя Петя спекся?

– Папа неважно себя чувствует. Да еще мама позвонила, требует, чтобы он вернулся домой, выпил свои таблетки.

– Поезжайте тогда, конечно, – сказал Залесный. – Какой разговор?

Остающиеся в «Мерседесе» с нескрываемой завистью проводили взглядами машину, увозившую вдаль трех счастливчиков, и повернулись к Залесному.

– Ну, веди нас вперед, мучитель, – велела ему Алена.

Но у Залесного и у самого испортилось настроение.

– Я ведь могу и не участвовать в расследовании, – заявил он с обидой. – Пусть работают те ребята, с которыми мы уже познакомились в ресторане. Они молодые, прыткие, к тому же московские, им тут все знакомо. Уверен, они отлично справятся с этим делом.

– Нет, нет! – встревожилась Алена. – Что они могут? Небось до сих пор еще сидят в «Разгуляе», свидетельские показания записывают.

Это было не совсем так, и напрасно Алена столь пренебрежительно отзывалась о столичных полицейских. Они оказались очень даже расторопными ребятами и сумели предпринять шаги, о которых наши сыщики даже и не подумали. Но о том, что их обошли, друзьям еще только предстояло узнать в будущем.

Сейчас же они стояли перед домом Славы Охолупко и искренне надеялись на то, что с минуты на минуту они узнают если не все, то хотя бы что-то.

– Так это же общежитие, – с удивлением произнесла Инга. – Я была уверена, что их все давно снесли, по крайней мере в Москве.

– Как видишь, нет.

Инга с любопытством смотрела на мусорный бак, стоящий у самого выхода. На пестрые тряпки, развешенные на окнах вместо занавесок, на убогий куцый газончик с жалким цветничком, буквально задыхающийся от выхлопных газов, вырывающихся из плохо отрегулированных систем стареньких «шестерок» или, в лучшем случае, «девяток», на которых перемещались жители этого места и которые ждали своих хозяев под окнами первого этажа.

Инга смотрела на все это и думала, что подарки, которые получал Слава от своих любовниц, явно были его приятелями сильно преувеличены и наверняка не шли дальше часов или кожаного портмоне. А вот богачки, которая бы подарила своему любовнику хорошую, или по крайней мере отдельную, квартиру, пока что на Славино счастье не сыскалось.

– Ну чего застыли? Пошли!

– Я останусь в машине, – твердо заявил Ваня. – Нам ее еще возвращать, а тут такие рожи, что, боюсь, если оставим «мерс» хотя бы на пару минут, возвращать будет уже нечего.

– Она ведь застрахована, – пожал плечами Залесный.

– И чего? – вытаращился на него Ваня. – Чужое имущество оно и есть чужое. Люди тебе его доверили на время, значит, ответственность втрое выше, чем если бы твое было.

И Ваня вцепился в руль машины с таким видом, что всем стало ясно, он с места не двинется, хоть режьте его.