На крыльях Феникса - Анна Яфор

Мирона. Взгляд Яны, обращенный к мужчине, был слишком откровенным. А уж внешний вид! Полина даже с каким-то отвращением оглядела довольно стройную фигурку девчонки. Она была бы красивой, если бы не вызывающий, кричащий макияж, смотрящийся довольно неуместно на юном лице. До неприличия короткая юбка, облегающий топ, демонстрирующий отсутствие нижнего белья. Рядом с аккуратно одетым братом выглядела просто дико.

Встретившись глазами с Денисом, Полина увидела в них нескрываемое сожаление. Он понимал, какое впечатление производит его сестра, но почему-то не мог или не хотел на это повлиять.

– А я была уверена, что ты женишься на мне, когда я вырасту, – неожиданно сообщила Янка Мирону, откровенно игнорируя его жену. – Хотя, еще все можно поправить…

Мужчина рассмеялся в ответ на заявление девушки.

– Вынужден тебя разочаровать, Ян, но я занят, окончательно и бесповоротно. Пойдемте к столу.

Полина весь вечер ловила на себе оценивающие взгляды девчонки, но при любой попытке заговорить с ней натыкалась на презрительное молчание или колкие шутки. Однако гораздо больше смущала даже не явная неприязнь Яны, а вожделение, с которым та смотрела на ее мужа, нисколько не скрывая своего интереса. Более того, при любой возможности старалась дотронуться до него, то вроде как случайно зацепив плечом, то прикоснувшись к руке. И хотя Мирон никак внешне не реагировал на эти выходки, Полина едва сдерживала слезы.

Нет, она не ревновала.  Привыкла к тому, что муж пользуется большим успехом у женщин и не сомневалась в его чувствах к себе, однако такое откровенное навязывание пугало. Янка не стеснялась ни брата, весь вечер старающегося ее одернуть, ни саму Полину, которую вообще старалась не замечать.

Прощаясь, Денис отвел жену друга  в сторону.

– Прости… Мне очень неловко за поведение Янки. Никогда не взял бы ее с собой, если бы мог представить, что она откинет что-то подобное. Вообще не могу понять, что творится последнее время. У матери руки опускаются…

Полине оставалось только кивнуть в ответ,  выдавив какие-то банальные слова понимания. Вечер был безнадежно испорчен.

Закрыв за другом и его сестрой дверь, Мирон  потянул жену в гостиную.  Усадил на колени лицом к себе.

– Малыш, не бери в голову. Она просто глупый ребенок.

Полина горько усмехнулась.

–  Мне было столько же лет, когда ты на мне женился. Так что ребенком я бы ее точно не назвала.

Он обнял ее, пытаясь успокоить.

– Ты совсем другая, Лин. И даже в восемнадцать вообще на нее не походила. Я влюбился в тебя, как только увидел, и понял, что это навсегда. А Янка… Она была мне как сестренка, я и сейчас ее не воспринимаю никак иначе.  Как женщина она мне не интересна, так что ревновать не стоит.

– Я не ревную. Мне просто страшно, – неожиданно призналась она. – Сама не знаю почему.

Мирон склонился к губам, согревая дыханием. Пальцы уже расстегивали блузку, словно невзначай касаясь открывающейся под ней кожи.

– Забудь о ней. Просто забудь… И обними меня скорее, я жду этого весь вечер.

* * *

Она проснулась ночью от пронзительного телефонного звонка. Дернулась от испуга, вырываясь из крепких объятий мужа. Он подорвался следом.

– Что случилось?

Звонил его телефон. В темноте Мирон не сразу сообразил, где его искать.

– Да… Кто? Яна?...

Полина похолодела. На шутку ребенка это никак не походило.

Она не вслушивалась в отрывистые, резкие фразы, которые мужчина бросал в трубку, но отделаться от ощущения неизбежной опасности, неожиданно нависшей над ними, не удавалось.  И у этой опасности был вполне реальный источник.

Мирон отшвырнул телефон, падая обратно на постель и зарываясь в ее волосы.

– Она точно ненормальная. Позвонить в два часа ночи, чтобы признаться, что всю жизнь была в меня влюблена…

Глаз жены он не видел, но не мог не почувствовать съедающее ее напряжение.

– Девочка моя, любимая. Это все чушь. Давай спать…

* * *

Неожиданный Янкин звонок стал первым в череде многочисленных нелепых выходок, беспрестанно сменяющих одна другую. Кажется, она всерьез внушила себе мысль о том, что Мирон должен принадлежать ей одной, и решила приложить для этого все усилия. Звонки стали регулярными. При этом, не беспокоя мужчину на работе, она умудрялась позвонить тогда, когда рядом с ним находилась Полина, словно  подсматривая за ними из какой-то тайной комнаты. И всякий раз девчонка находила какие-то новые предлоги для того, чтобы завести с Мироном разговор.

В один из вечеров она, захлебываясь рыданиями, начала кричать в трубку, что с ней случилось несчастье, умоляя мужчину приехать. Это ему не понравилось. Настойчивость Янки напрягала все больше и больше.

– Поехали со мной, Лин, – попросил он жену. – Я и отказать не хочу, вдруг у нее правда что-то стряслось. И видеть сил нет. Поедешь?

Она покачала головой.

– Я подожду дома. Вряд ли мне удастся не наговорить ничего, что хотелось бы сказать. А если у нее действительно проблемы, это вряд будет уместно…

Мирон вернулся два часа спустя. Злой донельзя. Полина вообще никогда не помнила мужа в таком состоянии. Бросил верхнюю одежду на вешалку, метнулся в спальню, не раздеваясь, упал на кровать.

Она осторожно прилегла рядом.

– Мир?

Прижал ее к себе, так сильно, что стало тяжело дышать.

– Что случилось?

Мирон долго молчал, не разжимая рук, не позволяя ей ни на сантиметр отодвинуться. Потом не выдержал, взрываясь:

– Ничего у нее не случилось! Позвала меня, чтобы убедить, как хорошо нам с ней будет вместе! – скривился от отвращения. – Мерзость какая… И откуда она только свалилась на нашу голову?! Я готов даже о Дэне забыть, только бы не видеть и не слышать ее.

– А с самим Денисом ты не пытался поговорить?

– Пытался! И не один раз. Он считает, что ничего страшного нет, что она успокоится… скоро, потому что за последние несколько лет я уже шестнадцатая ее единственная настоящая любовь.

Полина невесело рассмеялась.

– Ты же уговаривал меня обо всем забыть. Теперь пора самому воспользоваться этим советом.

Мужчина повернул ее на спину, вжимаясь всем телом. С несдерживаемой страстью и какой-то обреченностью.

– Прости, что все это затронуло нас. Мне очень жаль…

Она обхватила его руками, притягивая к себе еще ближе.

– Мне тоже жаль, любимый… Но мы ведь справимся… Правда?

Но внушить хотя бы самой себе это почему-то не получалось.

* * *

Дни рожденья гораздо больше ее самой всегда ждал Мирон.