В поисках тебя - Элис Маккинли

В этот момент раздался голос комментатора, предлагающий делать ставки. Еще раз были повторены имена жокеев и клички лошадей.

– Ну, – Рене вопросительно посмотрел на Анаис, – так я ставлю сто фунтов на Гектора за вас и пятьсот – на Джеральдину за себя.

– Вы так уверены в своей победе, – покачала головой Анаис. – Смотрите, не промахнитесь.

И Рене пошел делать ставки. Через несколько минут он уже снова сидел рядом. Оба застыли в напряженном ожидании. Но вот раздался выстрел, лошади сорвались вперед. У Анаис перехватило дыхание.

– Ну же, Гектор, давай, давай, мой хороший, давай! – не смогла она удержать азарта. – Давай, миленький! Умница, молодец!

Жеребец действительно обошел соперников уже на первых пятидесяти метрах и теперь бежал впереди всех в гордом одиночестве. Жокею не приходилось даже подгонять его. Вырвавшись на свободу, Гектор потерял всякие тормоза и несся, что называется, сломя голову. На первом же повороте это дало себя знать: жокей, как и предполагал Рене, не сумел осадить опьяненное бегом животное, и Гектор сделал слишком большую дугу, тогда как остальные наездники прошли по касательной. Впрочем, это не помешало ему опять сигануть на прямой. Напротив, маленькая Джеральдина тянулась в хвосте, даже не пытаясь вырваться вперед. Глядя на нее, можно было подумать, что это конная прогулка, а не скачки. Однако чем ближе был финиш, тем более сосредоточенным, если так вообще можно сказать о лошади, становилось выражение ее морды. Появилась какая-то почти человеческая упертость, уверенность, и, получив команду от жокея, Джеральдина, абсолютно не уставшая, начала обходить одного соперника за другим. Планомерно, размеренно наездник вел ее к финишу. Наконец она поравнялась с идущим впереди Гектором. И тут неопытность жокея сыграла решающую роль. Жеребец, который, как ему самому думалось, бегал ради удовольствия, увидев самку, тут же стал притираться к ней. Собственно, финиш, и раньше почти не интересовавший его, теперь и вовсе обесценился в сравнении с возможностью провести время в компании дамы. И Гектор, не скрывая своих игривых намерений, побежал уже не впереди кобылы, а за ней, подчиняясь не воле жокея, который не смог с ним справиться, а своей собственной, жеребцовой прихоти. Джеральдина же даже не удостоила ухажера взглядом и ровно, спокойно продолжала бежать дальше. Жокей дал ей шенкель и…

– Победил седьмой номер, лошадь Джеральдина, итальянского заводчика… – заговорил комментатор.

– Ну? – улыбнулся Рене.

– Так нечестно, – возмутилась Анаис. – Ваша кобыла соблазнила моего жеребца. Он не виноват.

– Конечно, не виноват, против природы не пойдешь, – кивнул Рене. – Все зависело от жокея. Он один виноват в вашем проигрыше. Но не расстраивайтесь, на сегодня забеги закончились, приглашаю вас отметить выигрыш.

Интересно, а если бы не задание, Рене пригласил бы Анаис или нет? Дюлье, впрочем, любил проводить время в хорошей компании. Так почему нет? Тем более что у них есть общие темы —

– Что ж… – Анаис расстроенно вздохнула. – Пойдемте, Мартин все равно вернется не раньше чем завтра.

Выйдя из ложи, они направились к выходу.

– Поделитесь со мной еще какими-нибудь секретами? – Анаис лукаво улыбнулась. – Очень хочу выиграть по-настоящему большую сумму.

– Это не так сложно, как может показаться…

– Рене! Рене! Подожди!

Неожиданно к молодым людям подбежал высокий веснушчатый парень в форме жокея.

– Дюлье?! Глазам своим не верю! Это ты? На «Аскоте»? В этом шикарном фраке и цилиндре? Я едва узнал тебя!

Анаис изумленно смотрела на Рене. Дюлье? Что еще за Дюлье? Рене между тем тоже расцвел.

– Люсьен! Боже мой! Ты выступаешь на самых знаменитых скачках мира!

Друзья обнялись. Рене не видел Люсьена Легри около десяти лет. Школьный друг, товарищ всех детских шалостей, единственный по-настоящему близкий человек. И вот он здесь. Какой подарок судьбы!

– У тебя дома невозможно ничего добиться, – продолжал Люсьен. – Как сквозь землю провалился! Ни слуху ни духу. Ладно мачеха, но и отец понятия не имеет о твоей жизни. Хотел бы я посмотреть на его физиономию, узнай он, где проводит свободное время сын.

Рене уже хотел ответить, что так этому болвану и надо, но тут неожиданно ему на глаза попалось изумленное лицо Анаис. Она, можно сказать, потеряла дар речи. Принц голубых кровей совершенно забыл о своем происхождении.

– Послушай, Люсьен, – Рене отвел друга в сторону, – мы с тобой потолкуем об этом завтра. Я сейчас немного занят. Как тебя разыскать?

– Да приходи прямо на конюшню, там спроси любого, тебе скажут.

– Отлично, тогда завтра куда-нибудь сходим.

– Хорошо, до встречи.

Люсьен выглядел несколько растерянным. От него, разумеется, не укрылась перемена, произошедшая в друге: то обнимался, а то вдруг – занят. Уходя, Рене помахал ему рукой, но это выглядело натянуто, и Легри, кивнув в ответ, пошел назад к лошадям явно расстроенный.

Однако Рене уже не думал о нем. Анаис все еще молчала, но он чувствовал, что это просто затишье перед бурей. Не существует нелюбопытных женщин, тем более что здесь попахивает разоблачением.

Пообедать решили в кафе. Как выяснилось, обоих достали дорогие рестораны с неимоверным количеством столовых приборов. Заказ принесли почти сразу: картофель фри и шампиньоны под овощным соусом. Все просто, без изысков.

– Итак, я жду объяснений, – начала Анаис, деловито постукивая пальцами по столу.

Рене, понявший, что отпираться бесполезно, только развел руками. Как вовремя, однако, он помирился с этой девушкой, ведь так или иначе сегодня ему пришлось бы провести день с ней, а встреча с Люсьеном была неизбежна. Ему не хотелось говорить, но увы… Лучше уж пусть узнает от него, по крайней мере есть шанс, что не разболтает. Если же начать врать, то примется за самостоятельное расследование и, зная настоящую фамилию, не нужно быть гением сыска, чтобы уличить лгуна.

– Я не тот, за кого себя выдаю, – коротко отрапортовал Рене, но Анаис явно не устроила такая отговорка.

– Это я поняла, а подробнее?..

– Я сын французского фермера, просто нашлись люди, которые создали мне репутацию аристократа; при моей внешности я этим благополучно пользуюсь. Вот и все.

Так, сейчас эта леди выдвинет целый ряд требований. Рене не сомневался, что история кончится для него шантажом. Причем не в лучшей его форме. Однако Анаис неожиданно улыбнулась вполне добродушно и закивала.

– Понимаю. Одна из этих дамочек когда-то нашла тебя первой. Не беспокойся, я никому не скажу. Вчера Джуди мне полчаса в сортире рассказывала твою невероятную биографию. Внебрачный сын аристократа, бунтующий против отца. Хорошо придумали. И пианистка! Какое изящество!

– Моя мать действительно окончила консерваторию и могла бы иметь успех на сцене, – глухо возразил Рене. Он мог терпеть многое, но если кто-то недоброжелательно отзывался о его матери… Хотя он уже сто лет ни с кем не говорил на эту тему. Вечно приходилось врать, если клиентки интересовались его происхождением. А там уж чего только он не наслушался о воображаемой пианистке! Но ведь на плод фантазии ему было наплевать. Здесь же речь зашла о реальном человеке, самом светлом воспоминании детства. – Она все бросила ради отца, а тот просто сгноил ее на своей чертовой ферме.