Чернильная мышь - Дана Арнаутова

Подобрав юбки, тье Румстронг парой шагов слетела с крыльца, надвигаясь на Оршеза с неотвратимостью Дикой Охоты, и тьен не выдержал. Помянув сквозь зубы сумасшедшую бабу, он боком двинулся по дорожке, пытаясь сохранить видимость достоинства.

– Это я-то сумасшедшая? Ах ты, сморчок! Это я-то баба? Мерин холощеный! Сала протухшего кусок! Да чтоб тебе только с баньши обниматься!

Уперев руки в мощные бедра, обтянутые ало-желто-лиловым, тье Румстронг еще с минуту стояла на дорожке, выкрикивая вслед позорно сбежавшему тьену подробности его бесславной жизни, происхождения и непристойных пристрастий. Потом повернулась к онемевшей и боящейся шевельнуться Маред:

– Ну, что встала, девочка? Иди наверх или куда ты там шла. Этот гриб червивый сюда больше не вернется, а если посмеет – ты меня только кликни. Или я не вижу разницу между девкой и приличной женщиной? Кого он вздумал за руки хватать? Да еще у меня на крыльце! Здесь приличный дом, а не бордель какой-нибудь… Иди и учись, раз уж такая твоя судьба.

– Спасибо, тье Румстронг, – дрожащими от накатившего вдруг страха и стыда губами проговорила Маред. – Спасибо вам. Благослови вас Бри-ги…

– Иди уж, – хмыкнула хозяйка. – Совсем лица нет, вон, как побелела. Чаю выпей, что ли. Сидишь по ночам, все учишься… Смотри, высохнешь – никто снова замуж не возьмет. А ты же еще молодая, куда тебе вдовье колечко всю жизнь таскать. Эх, дурехи, вы, дурехи…

Она величественно поплыла по дорожке прочь от Маред, вскоре скрывшись за забором. Маред же, переведя дух, мышкой шмыгнула в холл и помчалась по лестнице наверх, надеясь, что военные действия тье Румстронг в защиту ее добродетели не привлекли внимания всего дома. Напрасные надежды, конечно, такого развлечения местные злые языки не упустят.

Когда дверь квартиры защелкнулась позади Маред, она в изнеможении скинула туфли, уронила на кровать сумочку и упала на стул. Светлые боги, благословите почтенную тье Румстронг. А ведь Маред даже имени ее не знает – никогда в голову не приходило спросить. Но как стыдно и неприятно! Теперь пересудов не оберешься, да и отсрочка временная – Оршез еще вернется. Или подкараулит ее в другом месте, не будет же она вечно отсиживаться под крылышком грозной тье домовладелицы. Нет, это просто маленькая удача, не больше. Что делать? Бросить Университет, платить за который нечем, и бежать из Лундена? Ведь о том, чтобы принять предложение Монтроза, и речи быть не может, верно?

Маред глянула в окно на плавящиеся в мареве силуэты башен и тихонько, бессильно и зло заплакала.

* * *

Флория проскользнула в дверь совершенно бесшумно, не стукнув остреньким каблучком, не шелестя пышной юбкой светло-бирюзового платья, больше подходящего для вечернего приема, чем для частного визита. Впрочем, она всегда одевалась чуть-чуть наряднее, чем позволял этикет, и Алексу это нравилось. Ведь она одевалась для него. И раздевалась – тоже.

Прокравшись сначала по паркету, а потом по роскошному циньскому ковру, она сбросила туфельки и опустилась на колени возле кресла Алекса. Глянула из-под полуопущенных ресниц на пустой бокал, затем на Алекса, мгновенно оценила… Умница же. Знает, что днем хозяин без особых причин в одиночку не пьет. Склонила голову так, что несколько платиновых прядей, расчетливо выбившихся из прически в античном стиле, упали на лицо, оттеняя безупречность линии скул.

– Доброго дня, моя Незабудочка, – мягко сказал Алекс. – Ну, рассказывай. Что ты изволила устроить на моей вечеринке и, главное, зачем?

– Простите, хозяин…

– Я тебе велел рассказывать, а не просить прощения, – еще мягче напомнил Алекс. – Последнее ты еще успеешь.

Он уронил руку на хрупкое плечико под бирюзовым шелком, погладил. Как всегда восхитился продуманностью образа нежной целомудренной девочки – и это в двадцать шесть лет! Хотя на вид Флории с трудом можно дать больше семнадцати, если не заглядывать в глаза. Статуэточка фарфоровая…

Впервые увидев изящное белокурое чудо на очередном приеме, устроенном Шэннон, Алекс едва не возмутился присутствию ребенка. Но потом разглядел, что девица, тянущая разноцветный коктейль, не так уж и юна. Откровенное розовое платье и черные кружевные перчатки до локтя – вызывающее и почти смешное сочетание, но ей почему-то шло. Впрочем, на приемах Шэннон трудно было кого-то удивить странным нарядом, это была их изюминка: карнавальный стиль, балансирующий между пошлостью и изысканностью.

– Кто ее покровитель? – на правах старого друга поинтересовался Алекс у Шэннон.

Как раз в этот момент чудо поправило обрамляющий лицо белоснежный локон, сверкнув в сторону Алекса неприлично большими голубыми глазищами.

– Нравится? – усмехнулась Шэннон. – Временно – никто. Прежний уехал в Лютецию, и девочка ищет нового. Познакомить вас?

– А ты уверена, что мои предпочтения придутся ей по вкусу? – усмехнулся в ответ Алекс.

– Вполне, – равнодушно бросила Шэннон. – Ты не смотри, что она выглядит нежным цветочком – характер у крошки еще тот, не говоря уж о запросах к содержанию. Но дисциплину понимает и в постели – огонь.

– Сама проверяла? – шутливо поднял бровь Алекс. – Хорошо-хорошо, поверю на слово.

Шэннон подвела его к девице, при их приближении скромно опустившей взгляд.

– Флория, милочка, позволь представить тебе лэрда Александра Монтроза. Он мой давний и хороший друг. Лэрд Монтроз – тьеда Флория Бёрнс.

– Рада знакомству, – хрустальным голоском поздоровалась Флория, не поднимая глаз.

– Простите, я вас оставлю. Уверена, лэрд Монтроз будет прекрасным собеседником.

Шэннон отошла к другим гостям – у хозяйки приема забот всегда хватает. Алекс еще несколько мгновений изучал Флорию, пока не заметил, что та, в свою очередь, кидает на него кокетливые взгляды из-под пушистых ресниц, словно и не разглядывала до этого в открытую.

– У вас чудесные глаза, тьеда Бёрнс, – улыбнулся Алекс. – Не лишайте меня удовольствия видеть их сияние.

– Благодарю вас, лэрд. Прошу, зовите меня просто Флория.

– Флория? – Алекс попробовал имя на вкус: ей идет, но слишком слащаво и безлико. – Нет, я буду звать вас Незабудкой. Это вам подходит гораздо больше, моя прелесть.

Через час они вместе уехали с приема к Алексу домой. Незабудка была мила, послушна, достаточно умна и настолько умела в постели, что даже для него оказалась приятным сюрпризом. Как и говорила Шэннон, она более чем стоила своих требований. Как тогда, так и сейчас, спустя три года, проведенных вместе…

– Ну, так что? Долго мне ждать рассказа?

Голос Алекса уже приобрел опасную мягкость, и Флория напряглась.

– Это все Аманда, мой лэрд. Я виновата, знаю, но она такое несла…

– И что же?

– Про вас! И про ту… девушку… Пожалуйста, мой лэрд, не заставляйте меня повторять. Там рядом были Дебора и Мэг, спросите у них. Иначе получится, что я наговариваю на Аманду.