Восемь с половиной часов - Игорь Анатольевич Верещенский

обычно, а бесшумно прогибаются под ним, словно сделанные из тонких металлических листов. В один момент ему показалось, что он проваливается; покачнувшись, директор уцепился за прикрученные к стене холодные перила, но те беззвучно сломались у в руке осталась деревянная палка от них. И она начала осыпаться с концов, первращаться в песок, пока на ладони ни осталась горка мелких невесомых частичек. Ярослав Карлович не верил глазам. Он вытер платком с лица выступивший холодный пот, ещё раз посмотрел на песок на ступеньках. Это не реальный мир!

Из коридора второго этажа послышался глухой, еле различимый шум. Ярослав Карлович сошёл с последней ступени и высунулся за угол… На него двигался один из наставников, за ним – несколько детей. Пройдя сквозь директора, как ни в чём не бывало, наставник с детьми скрылся за дверью одного из классов. Ярослав Карлович так и остался стоять у стены, не в силах собраться с мыслями. Не само присутствие здесь кого-либо напугало его, а глаза наставника, вернее, их отсутствие. Просто чёрные глазницы, на бледном лице, как и у учеников. Да и сам вид людей – они не были прозрачны, но словно состояли из дыма, невесомой материи, двигались угловатыми резкими движениями, их ноги будто не сцеплялись с полом, как в компьютерной игре с плохой графикой. Волосы на головах не шевелились, одежда не двигалась и была без складок; эти люди были похожи на некачественную компьютерную голограмму, в «2D», как сказали бы сейчас. Школьный звонок прозвучал глухим коротким звуком, и снова тишина. Директор потрогал себя, дабы убедиться, что он хотя бы обладает массой и плотностью.

Он осмотрел коридор и медленно двинулся в сторону небольшой рекреации в конце, с несколькими окнами. Присматриваясь, он стал понимать, что здесь не так – все предметы – стены, окна, деревья за окном, деревянная скамья в конце коридора – обладали необходимыми деталями и очертаниями, но при этом они создавали впечатление не трёхмерных, а декораций, нарисованных на плоском листе.

В конце коридора у окна Ярослав Карлович увидел высокую фигуру, обращённую к нему спиной. Что сразу бросилось в глаза – фигура выглядела куда реальнее, чем тот наставник. Человек повернулся, и Ярослав Карлович с ужасом разглядел в бледном, суровом лице черты того мальчика несмотря даже на то, что тот стоял спиной к свету. Это был уже не мальчик, а вполне взрослый юноша. Детская округлость давно покинула это лицо, теперь оно выражало мужество вместе со страданиями, бесконечной борьбой за жизнь. И глаза были на месте – они сурово глядели исподлобья. Фёдор держал руки за спиной и смотрел на директора, который не знал, куда деться и что теперь делать. Его самолюбие и уверенность улетучились мгновенно; он понимал, что в этом времени живут по другим правилам, и его настойчивость здесь не поможет.

За спиной послышался тихий шорох; Фёдор молниеносно шагнув вперёд и скрылся за одной из дверей. Директор оглянулся и почувствовал, как липкий страх сковал его тело, словно железная дева, и иголками впивается в кожу, достигая самого ядра сознания. По коридору медленно двигался ком мяса величиной с подушку, покрытый коричнево-жёлтой кожей с редкими волосками, на бесчисленных крохотных ножках.

Теперь директору хотелось только одного – вернуться обратно и как можно скорее. Не дыша от страха, он прошмыгнул вдоль стены мимо этого загадочного существа, не выразившего, впрочем, никакой агрессии, тем более что не понятно было, где у него пасть или ещё что-то, чем можно причинить вред. Он бежал по коридору в направлении лестницы; пол угрожающе глубоко прогибался под его тяжёлыми шагами, снова наступила тишина. Директор напряженно вслушивался, всматривался в пустынный коридор… До слуха донеслись гулкий стук, похожий на клацанье чего-то твёрдого по дереву. Звук исходил откуда-то сверху и густым потоком разливался по коридору, постепенно усиливаясь. Директор остановился у входа на лестницу и увидел в верхнем углу дверного проёма пару паучьих лап внушительного размера. Через секунду на стену выполз давно знакомый лошадиный череп на этих ногах. Его пустые глазницы, ноздри и рот с торчащими зубами наполнились тёмно-зёлёной слизью, из которой стали появляться маленькие паучки, черви, гусеницы… Некоторые из них вместе со слизью падали на пол, другие расползались по стене.

Чувствуя, что сознание покидает его, директор отпрянул назад к прогнувшейся под ним стене. Казалось, всё его тело превратилось в один страх, больше он ничего не ощущал. А что, если на лестнице ещё такие твари присутствуют? Или похуже? Всё равно – вернуться можно было только из той комнаты. Поскальзываясь на слизи, директор побежал наверх и благополучно добрался до своего кабинета, и стал как вкопанный. За столом, в своём кресле, сидел он сам, Ярослав Карлович, правда такой же неестественный, гладкий, и что-то преспокойно писал в журнале. Но взгляд реального директора остановился на существе за креслом – небольшого роста, не выше спинки кресла, со спутанными грязными волосами, закрывающими лицо. Достаточно было видеть его гнилыё нижние зубы и растрескавшуюся губу, чтобы новый прилив ужаса вновь сковал движения. Ярослав Карлович вдоль шкафов с книгами стал двигаться к комнате; задетые им книги вываливались и при соприкосновении с полом рассыпались в пыль. Наткнувшись на кресло, он упал; кресло сложилось словно картонное и тоже превратилось в песок. Мир будущего оказался непрочным, хуже стекла. Уже плохо понимая, что происходит, директор дополз до комнаты и закрыл изнутри дверь. Снова это гулкое тиканье часов… Дрожащими руками он достал из кармана листок из книги, новый пузырёк с жидкостью. Смятая в ком бумага никак не хотела лезть в бутылочку, половина жидкости вылилась в ящик… Взял часы, показывающие девять, и перевёл назад. И снова закружилась голова, уставшее сознание отключилось вовсе и не было ощущения, что тебя поклеточно растягивают.

Яркий свел лампочки бил в глаза, от этого директор очнулся. Он обнаружил себя на полу, рядом с опрокинутым стулом. И с невероятным упоением услышал тихий шум деревьев за окном, такой привычный, такой добрый. С трудом поднялся на ватные ноги, всё тело била крупная дрожь, руки тряслись, голова раскалывалась. Он добрался до диванчика в коморке между комнатой и кабинетом; там его и нашёл утром Афанасий Михайлович.

Нетрудно догадаться, что то, где побывал Ярослав Карлович – всего лишь один из возможных вариантов развития событий. Наше тело материально, как и наш мир, и существовать одновременно в нескольких измерениях мы, слава Богу, не можем, иначе бы мы могли встретить не только своего двойника, но и совершенно неизвестных существ с неизвестными