Любимый корабль Императора - Анна Филатова

Томас плохо помнил родителей: больше десяти лет прошло с момента их гибели, и временная пелена с каждым годом все плотнее окутывала их фигуры, размывала силуэты, лишала образы яркости и четкости. Он давно смирился с этим и старался не слишком часто задумываться о них. Но в последние дни его неотступно преследовал образ матери. Любила ли она жизнь так же, как Руби-1 и Руби-2? Боялась ли смерти так же сильно? Или эта их часть не от Императрицы Микаэлы, а от корабельного вечного «стремления к существованию»? Было ли его матери страшно, когда их надежный, проверенный, сверху донизу вечно вылизанный шаттл перестал слушаться пилота? Надеялась ли она, что выживет? Хотела ли жить так сильно, как Руби-1? Помнила ли она, что где-то там, далеко, есть Руби-1, ее копия и ее продолжение? Утешило ли ее это?

Что чувствовала Руби-1, стремившаяся продолжать существовать, готовая (потом, позже) убить его ради этого, когда разгонялась навстречу астероиду? Когда после первого удара нанесла себе второй? Ради Империи? Ради него? Ради чего она это делала?

Что чувствовала Руби-2, когда понимала, что ее вот-вот сотрут? Была ли она спокойна из-за сохранившегося бэкапа? Доверяла ли ему достаточно, чтобы поверить, что он загрузит ее вновь? Да, у нее был шифр, она взяла его в заложники, как Руби-1 взяла в заложники Томаса; без нее расшифровать результаты ее исследований было бы сложнее… сложнее, но не невозможно. Она должна была понимать это. С какими мыслями исчезала из мира та Руби-2, что провела больше двух часов в искаженном безумном мире Руби-1?

И что чувствует он, когда думает обо всех этих копиях одной и той же женщины, бесконечно умирающих рядом с ним?

— Вам грустно, Томас, — сказала Руби-2. Она, конечно, не спрашивала, а утверждала. Уж такие вещи она вполне могла видеть и понимать.

— Да. Руби-1 погибла. Другие могут скорбеть о ней, а я… я стер ее сам.

— Вы делали то, что должны были делать, сир. Ради Империи. Ради людей. Ради кораблей. Я уверена, та Руби-1, которую вы знали, одобрила бы ваши действия.

Все-таки поразительно, как эта девочка умеет топтаться по больному. Как будто нарочно прицеливается.

— Та Руби, которую я знал, обучая меня, гораздо больше времени уделяла реанимации кораблей, а не их уничтожению. Она хотела жизни для кораблей, а не смерти.

— Потому что она не думала, что вы будете решать именно ее судьбу. Если бы она знала, она наверняка сказала бы «значит, пришло время для Руби-2, так тому и быть».

«Так тому и быть», — говорила Руби, сидевшая с ним давным-давно, то ли год, то ли два назад, на берегу виртуального озера. Они говорили о смерти, и Руби объясняла, что не желает ее, но если это нужно будет Империи, то «так тому и быть». А теперь это говорит Руби-2. Это совпадение? Или…

— Ты вычитала это в одном из тех трех файлов? — подозрительно спросил Томас.

— Да. Это было слишком личное? Прошу прощения, сир.

— И много там еще такого… личного?

— Думаю, с вашей точки зрения — да.

— Постарайся, пожалуйста, впредь не обрушивать на меня такие вещи без предупреждения и отсылки к первоисточнику.

— Почему?

— Я параноик. Могу, например, заподозрить, что Руби-1 каким-то образом проскользнула в тебя через те треклятые файлы.

— Это невозможно… а, ну да.

— Вот именно. Невозможным больше, невозможным меньше. Не заставляй меня так нервничать, Руби!

— Зато вам больше не грустно!

Томас рассмеялся от неожиданности, потому что она была права.

— Так вот он какой, мой личный секрет борьбы с унынием. Надо просто занять меня подозрениями и страхами, и все как рукой снимет!

— Хотите, я вас еще и напугаю?

— Ох, нет, Руби. Мне вполне хватило.

Сначала Томас собирался отбыть в пятый сектор на своем личном (обычном, не-разумном) корабле, а Руби-2 отправить в Столицу, куда ей и должно было прибыть для регистрации, как всякому новорожденному кораблю. Но потом он передумал и взял ее с собой. И не просто взял в качестве сопровождения, а переместился в нее. В конце концов, никто не пострадает, если она прибудет в Столицу чуть позже. А у них будет больше времени для всего: построения теорий, планов, разговоров, свиданий в виртуальности.

Теперь он стоял перед одним из ее иллюминаторов и смотрел на далекие точки в темноте, выискивая знакомые очертания: места, о которых он читал в учебниках, новостях, сводках. Стоял и думал: Том на борту Руби. Снова. Так уже однажды было, но было совсем не так. Тогда это был почти взрослый корабль (Томас неожиданно сообразил, что Руби-1 тогда была даже чуть младше, чем он сейчас) и ребенок-человек. А теперь взрослый человек и новорожденный корабль. Всё не так. Всё зеркально. Но все повторяется.

Всё в его жизни повторяется и повторяется, и в этих повторах так или иначе замешана Руби, как будто его жизнь причудливым образом закольцована или свита в петлю. Много петель с пересечением в одном месте. И это место — корабль Руби.

Аватара Руби-2 сидела в кресле в ближайшем к нему мониторе, спиной упираясь в один подлокотник, закинув ноги на другой. Она листала толстую книгу, время от времени закрывала ее и откидывала голову назад, перевешиваясь через подлокотник чуть ли не до пола. Томас невольно загляделся на ее ноги — она еще и болтать ими ухитрялась!

— Реальный человек наверняка навернулся бы головой вниз, — укоризненно сказал он.

— Приношу реалистичность в жертву эффектности! — пафосно провозгласила Руби, рассмеялась и действительно упала головой вниз, заодно опрокинув кресло.

— А вот это смотрелось жутко!

— Сир, вам не угодишь: не падать плохо, падать тоже плохо!

— И правда, — усмехнулся Томас. — Не обращай на мои придирки внимания: ты очень красиво сидела и очень красиво упала. Что за книга?

— Ну наконец-то вы заметили! Это история проектирования первых кораблей.

— Интересно?

— Не очень. Как художественная литература никуда не годится: сюжет слабоват, язык отвратительный. А как документальная литература никуда не годится тем более.

— Ты хочешь сказать, там написана неправда?

— Не совсем, — Руби наконец встала с пола и снова устроилась в кресле, уже более обычным образом. — Там явно есть вполне достоверные куски, но между ними — лакуны, иногда заполненные какой-то ерундой, иногда не заполненные вообще ничем. Как будто десятилетие, два, а то и пять в отрасли не происходило вообще ничего — сразу после глобального прорыва. Придумали мыслительный блок — и двадцать лет из истории долой. И только потом, якобы, построили первые корабли с этим самым блоком. Двадцать лет вообще этим не занимались?

— Такое могло быть. Не было, например, денег на реализацию проекта, или строительство оказалось очень трудоемким и затянулось… мало ли что.