Другая женщина - Сэнди Джонс

Я посмотрела в ту сторону, и сердце у меня скакнуло, хоть я и не понимала почему.

– А, это Джеймс, брат Адама, – ответила я небрежно. Хотя эта небрежность совершенно не соответствовала тому, что я в этот момент чувствовала.

– Господи боже ты мой. Ну и симпатяшка, – заявила она.

– Боюсь, место уже занято, – улыбнулась я.

– Не может быть. И кто же его занял?

Я устроила очень убедительный спектакль, озираясь в поисках девушки в синем, хоть и была почти уверена, что она не явилась. Я уже пыталась ее отыскать. Так что она либо не пришла, либо решила надеть платье другого цвета.

Мальчишки опять разбушевались, и я понимала, что рано или поздно кто-нибудь из них радостно обнажит свое достоинство перед шайкой таких же эксгибиционистов.

Единственный плюс был в том, что Принцесса Памми тоже здесь наличествовала, поэтому мальчишки не впадали в совсем уж безудержное мальчишество. Впрочем, будь у меня выбор, я скорее согласилась бы лицезреть шестнадцать вялых пенисов, выставляемых на всеобщее обозрение их обладателями (с совершенно неоправданной гордостью), чем Адамову мамашу. Вероятно, это признание должно было меня опечалить, но во мне плескалось полбутылки просекко, и я сочла его довольно забавным. Уже одна мысль об этом заставила меня улыбнуться. Нет уж, подумала я, не позволю, чтобы она испортила мне настроение. Пусть только попробует.

– Погоди минутку, – воскликнула Памми, поспешая к Адаму по деревянному полу. Ее длинная узкая юбка сдерживала шаги, и казалось, что верхняя часть перемещается быстрее, чем нижняя. С застывшей улыбкой она кивала тем гостям, которых еще не удостоила знаками внимания, – как если бы это была вечеринка в ее честь. – О, Джемма, как приятно тебя видеть, – произнесла она, посылая кому-то воздушный поцелуй.

Наблюдая, как она то лебезит, то важно вещает, я напоминала себе свое заклинание: «Не позволю, чтобы она испортила мне настроение. Пусть только попробует».

– Ждем, когда ты будешь готова, мама, – раздался голос Адама из динамиков.

– Да-да, – перевела дыхание она. – Я просто хочу сделать фотографию.

– Что, прямо сейчас? – спросил Адам.

– Именно сейчас, – провозгласила Памми. Ее слушатели захихикали. Лучше всего ее таланты проявлялись перед большой толпой, но она делала вид, что терпеть не может все эти выступления. – Быстренько, пока у нас есть такая возможность и пока вы все не наклюкались. Ну, где же все? Где семья? Хочу, чтобы получился снимок со всей семьей.

Адам сделал большие глаза, но терпеливо дожидался, пока эта пчелиная королева хлопотливо жужжала там и сям, собирая своих родственников в три ряда по восемь человек. Джеймс вышел откуда-то сзади и, проходя мимо меня, на мгновение опустил руку мне на спину, довольно низко.

– Так, Люси и Брэд, вам, малюткам, нужно будет опуститься на коленки вот здесь, – хлопотала Памми. – Ваши мама с папой могут встать за вами, а ты, Альберт, можешь встать сзади. Мы не сумеем тебя поднять, если ты опустишься на колени.

С галереи донесся смех, похоже записанный заранее.

– Ну что, все в сборе? Эмили? Где Эмили? – позвала она.

Я подошла, держа в руке бокал просекко, остро осознавая присутствие многочисленных посторонних, которых не приглашали стать частью семейного альбома Бэнксов.

– Адам, дай мне свой телефон, – потребовала Памми. – Мой никуда не годится. Снимем это на твой.

Адам, изображая страшную неохоту, протянул ей свой аппарат.

– Очень хорошо. А теперь, Эмили, дай мне свой бокал.

Я повиновалась и стала ждать, когда мне укажут, где встать. Меня смущала тишина, распространявшаяся над этими затянувшимися приготовлениями.

Памми отошла подальше, чтобы удостовериться, все ли на местах.

– Отлично, – произнесла она. – Тоби, сдвинься чуть-чуть в сторонку, чтобы я могла втиснуться в серединку. Вот так.

Она повернулась, сунула мне телефон, бросила: «Спасибо, Эмили» – и нырнула в кадр, прилепив на лицо свою лучшую улыбку.

– А теперь все улыбнитесь! – скомандовала она.

Жар, зародившийся у кончиков моих пальцев ног, поднялся по всему моему телу, словно лава, которая вырывается из вулкана. Каждый дюйм моего тела зудел от напряжения. В животе у меня все дрожало. Характерная щекотка в горле подсказывала, что слезы вот-вот неминуемо хлынут. Но я поборола их, отчаянно моргая, чтобы на время перекрыть поток. Я быстро повернулась спиной к другим гостям, чтобы они не видели унизительную красноту, которая ползла по моей шее спереди – как водится, снизу вверх. Я пыталась улыбаться, делая вид, что вовсе не рассчитывала попасть на это «семейное» фото. В конце концов, рассуждала я, формально я же не родня, так что ничего особенного тут нет. Не важно. Только вот для меня это было важно. Меня это по-настоящему задело.

Делая этот снимок, я посмотрела на Адама, торчавшего в заднем ряду с широкой беззаботной улыбкой. Я почувствовала, что сердце у меня рвется пополам.

– Так на чем я остановился? – спросил Адам, снова занимая свое место у микрофона.

Я постаралась побыстрее затеряться в толпе зрителей.

– Да-да, – настойчиво говорил Адам, перекрикивая шум. – Ну-ка потише. Хочу сказать кое-что важное.

Все притихли.

– Итак, мне уже тридцать, и я должен быть совсем взрослым и зрелым.

– Такого с тобой никогда не будет! – крикнул откуда-то сзади Дино, еще один его товарищ по команде.

– О-о, тебя ждут сюрпризы, старина. Итак, первым делом хочется всех вас поблагодарить за то, что вы пришли. Для меня это невероятно много значит. Особенно меня воодушевляет, что мой кузен Фрэнк прилетел из Канады лишь для того, чтобы оказаться тут в этот вечер.

Толпа разразилась восторженными криками. Последовали новые хлопки по спинам.

– А еще я хочу поблагодарить мою замечательную подругу Эмили за то, что она меня терпит. И просто за то, что она такая потрясающая. Эм, где ты там?

Я почувствовала, как кто-то подталкивает меня в спину, но упорно не поднимала взгляд и просто вяло возвела вверх руку, показывая, где я.

– Давай, Эм, иди сюда.

Я помотала головой, но давление сзади усиливалось, направляя меня вперед, хотя больше всего мне в тот момент хотелось забиться поглубже в толпу, куда-нибудь в тень, где (как наверняка полагала Памми) мне самое место.

Пока я брела к нему, мне казалось, что щеки мои вот-вот лопнут от наполняющего их жара. Я заметила Джеймса, стоявшего на дальнем краю полукруга тел, который как-то сам собой образовался рядом. Возле него стояла Пиппа. И по-прежнему никаких признаков девушки в синем.

Казалось, все поры моего туловища заблокированы, меня словно пекли в духовке, и не было вытяжного вентилятора, чтобы меня хоть немного охладить. Я оглянулась на озабоченное лицо Пиппы. Моя подруга, преувеличенно двигая губами, неслышно спросила: «Ты в порядке?» Я слегка кивнула ей и взяла Адама за руку. На лице у меня застыла улыбка.