Другая женщина - Сэнди Джонс

– Знаете, он везет меня в Шотландию, – поведала я с большим подъемом. И увидела, как на лице у нее отражается смущение, смешанное с неудовольствием. Ее рот образовал букву «О», но из него не раздалось ни звука.

– Я там уже столько лет не был, – признался Адам.

– А я вообще никогда не была, – вставила я.

– Что ж… И к-когда же вы поедете? – спросила она, заикаясь.

– Завтра! – хором воскликнули мы.

Казалось, ей нанесли тяжелый удар. Она так и обмякла в кресле.

– Все в порядке, мама? – спросил Адам. – У тебя такой вид, словно ты встретилась с привидением.

Памми прямо-таки содрогнулась. Было такое впечатление, что на несколько секунд она утратила дар речи.

– И где же вы остановитесь? – наконец спросила она.

– Я забронировал номер в отличном отеле, на пару дней, – сообщил Адам. – Тетя Линда сказала, что мы можем пожить у нее, но мне не хотелось быть ей в тягость.

Как это ни смешно, я чувствовала настоящий триумф. Тетя Линда сказала, что мы можем пожить у нее, мысленно напевала я. Вот тебе, вот тебе. Я упрекала себя за это детское злорадство.

– Откровенно говоря, я просто потрясена, – заметила Памми. – Я и понятия не имела.

Я удивилась: а что, она думала, что ее об этом непременно известят за несколько дней?

– Линда приглашала нас пообедать, – добавил Адам. – У нее будут Фрейзер и Юэн. Я бы очень хотел, чтобы Эмили со всеми познакомилась.

– Бог ты мой, вот это уж настоящий сюрприз, – заметила Памми, похлопывая Адама по руке. – Что ж, прелестно, просто прелестно.

Пока мы ждали главного блюда, разговор шел довольно неуклюже. Я приветствовала морского окуня как старого приятеля, радуясь, что теперь мне есть на чем сосредоточить внимание. Когда Адам, извинившись, пошел в туалет, я хотела побежать туда вместе с ним.

– Значит, все продвигается довольно-таки стремительно? – поинтересовалась Памми, даже не дожидаясь, пока закроется дверь с мужским силуэтом на табличке.

– Угу. – Я напряженно улыбнулась.

– Сколько вы уже вместе? – Поджав губы, она сделала небольшой глоток из своего бокала с белым вином и содовой.

– Четыре месяца.

– Боже, это ведь всего ничего, – отозвалась она с принужденной улыбкой.

– Но ведь время тут не всегда главное? – Я по-прежнему старалась поддерживать легкомысленный тон. – Главное – что ты чувствуешь.

– И в самом деле, – ответила она, медленно кивая. – И вы чувствуете, что Адам – тот самый, единственный?

– Надеюсь. – Мне хотелось ограничиваться минимально необходимыми ответами. Незачем сообщать ей лишнее.

– И вы думаете, что он чувствует то же самое? – Она смерила меня испепеляющим взглядом, словно имела дело с наивным ребенком.

– Надеюсь, что да. Мы практически живем вместе, так что… – Я нарочно не закончила фразу. Казалось, я чуть ли не сама хочу, чтобы она что-нибудь добавила. При этом я знала, что не хочу этого слышать.

– Будет очень разумно, если вы немного сдадите назад, – проговорила она. – Он любит жить в своем собственном пространстве, а если вы его будете слишком теснить, он от вас сбежит. Вырвется на свободу.

– Он что-нибудь об этом говорил? – не удержалась я.

Губы у нее раздвинулись в самодовольной усмешке, и я тут же пожалела, что не смогла промолчать.

– Так, пустяки, – с показной небрежностью ответила она, отлично зная, что я буду не в состоянии довольствоваться таким ответом.

– Какие пустяки? – спросила я. – Например?

– Ну, обычные, вы сами знаете. Мол, он чувствует, что его немного ограничивают. Что он вынужден перед вами отчитываться всякий раз, когда хочет выйти на улицу.

В груди у меня разлился жар. Значит, вот что он из-за меня чувствует? Не будь смешной, возражала я себе. У нас с ним равные партнерские отношения. Мы не такие. Для нас важно другое. Но тут перед моим мысленным взором возникла картинка: в прошлый четверг я напустилась на него за то, что он вернулся поздно. А в воскресенье я спросила, сколько он собирается пробыть в тренажерном зале. Неужели я такая? Неужели он так устал от моих допросов, что пожаловался матери?

Я смотрела на нее, и в моем мозгу бешено крутились все эти мысли, и я – не в первый раз – подумала: интересно, она нарочно? Или я опять все понимаю неправильно?

Не поворачиваясь, она словно бы почувствовала, что Адам возвращается. Усмехнулась и накрыла мою руку своей.

– Я уверена, вам совершенно не о чем беспокоиться, – бодро произнесла она самым елейным голоском, с самым невинным видом.

– Стало быть, она просто чокнутая старушка, одинокая и скучающая? – спросила Пиппа после того, как Адам по завершении этого праздничного обеда завез меня домой. Он хотел, чтобы я осталась у него, но Памми вымотала мне всю душу, и я хотела к себе.

Я покачала головой и пожала плечами.

– Или тут более серьезная ненависть? – произнесла Пиппа своим самым зловещим голосом. – Может, она ведет какую-то свою игру?

– Даже не знаю, – честно ответила я. – Иногда мне кажется, что это просто глупая мелочность. А потом что-то начинает меня грызть изнутри, откусывает по кусочку, и в конце концов я проникаюсь уверенностью, что она – ожесточившаяся, ревнивая психопатка.

– Ух ты. Погоди-ка, стоп-стоп, давай немного успокоимся. – Пиппа предостерегающе подняла обе ладони. – Сколько ей, ты говоришь? Шестьдесят три?

– Ну да. И что?

– Просто мне известно очень мало случаев опасной психопатии среди людей шестидесяти с лишним лет.

Я невольно расхохоталась. Ну да, подумала я: когда это проговариваешь вслух, звучит просто смехотворно. Надо будет напомнить себе об этом, когда в следующий раз я позволю себе слишком переживать на сей счет.

Эсэмэска гласила: «Конечно. Очень рада буду тебя увидеть, сынок. Во сколько думаешь приехать? Надеюсь, она никуда от тебя не ускакала. В наши дни такое случается сплошь и рядом. Целую, мама».

Что? Я перечитала сообщение. Какого черта, о чем это Памми? Я прокрутила нашу переписку. Последнее, что я ей отправила, – неохотное «спасибо», на прошлой неделе, после того обеда в честь моего дня рождения.

Я перечитала ее послание еще раз. «Надеюсь, она никуда от тебя не ускакала». Это явно посылали не мне. Видимо, она хотела отправить это Джеймсу. Он воссоединился с той самой девушкой, о которой она была невысокого мнения. Ну да, тогда более-менее понятно. Бедная девчонка. Похоже, она от нее натерпелась побольше моего.

Я прислушалась. В ванной шумел душ. Я дотянулась до Адамова телефона, который лежал с его стороны кровати. Быстро пролистала его эсэмэски. Двадцать минут назад он послал ей такую: «Привет, ма. У Эмили в этот уикэнд конференция, поэтому решил к тебе заскочить. Как насчет субботы? Целую».