Научи меня танцевать - Татьяна Семакова

как и в кабинете. «Спальня Алексея» - подумала я и под ложечкой засосало. Быстро вышла, отмахиваясь от внезапно возникших ощущений, как от назойливой мухи.

Следующая дверь была открыта настежь, я прошла и сразу же увидела, что косяк вынесен: парни сильно торопились и не стали возиться с отмычками. На кровати раскрытый чемодан, наполовину пустой, с наспех закинутыми вещами. Дверь в ванную комнату так же выбита, повсюду щепки и обломки плитки. Я прошла и осмотрелась: под самым потолком идет орнамент с ангелочками, как на видео. Удовлетворенно кивнула и начала обследовать пол, надеясь найти телефон, но его не было. Я досадливо поморщилась и поднялась, опершись на туалет, и тут же тяжело вздохнула, уже зная, чем сейчас буду заниматься. Подняла крышку унитаза, закатала рукав и принялась шарить в воде. Как бы глупо я сейчас выглядела, не окажись его там. Достала телефон, встряхнула, убирая крупные капли, сунула в карман и замерла.

- Черт, - выругалась сквозь зубы и заметалась по ванне, не зная, что предпринять: автоматические ворота на участок открывались. Бросилась из комнаты, практически кубарем спустилась по лестнице и рванула к двери на веранду. Быстро вышла (благо замок был автоматическим), осторожно закрыла ее с обратной стороны и распласталась по полу, прислушиваясь. К шороху колес по гравийной дорожке, шуму мотора и закрывающихся ворот примешался стук моего сердца, который казался самым оглушительным. Если этот некто зайдет в дом и включит свет на крыльце или в комнатах первого этажа, придется лежать тут до посинения. А наступит оно очень быстро, учитывая минусовую температуру. Я поднялась, мысленно призывая всю свою удачу и, пригнувшись, почти побежала по своим следам, которые уже с трудом различались. Достигла забора и стала двигаться вдоль него, когда услышала, как хлопнула дверь машины, а затем торопливые шаги с характерным поскрипыванием снега. Я уже почти добралась до веревки, когда на первом этаже включили свет и в окне на мгновенье мелькнул светловолосый мужчина. Я начала карабкаться по забору и, уже отвязывая веревку, увидела его же в окне на втором этаже. Судя по расположению, это должна была быть спальня Кати.

Сунула веревку в рюкзак, страх отпустил, уступив место любопытству, и я распласталась по забору, радуясь, что он довольно широкий. Голова мужчины мелькала, как будто он кланяется, а мои брови поползли вверх: не алтарь же он там устроил, в конце концов. И тут же ахнула от догадки: он собирает вещи! Через две минуты свет на втором этаже погас, я поднялась в полный рост и пошла по забору, переваливаясь через башенки, как мешок картошки, рискуя сорваться и сломать себе шею. Свет на первом этаже так же погас, я присела, успев достигнуть точки, с которой было видно машину. Хлопнула входная дверь и вскоре я увидела мужчину с чемоданом в руках, он закинул его в багажник своей машины, сел в кабину и ворота плавно поползли в сторону.

Я спрыгнула с забора, сожалея, что не увидела номера, но и без них была достаточно уверена в том, что это был муж Кати, Глеб. Этот персонаж нравился мне все меньше и меньше.

Ложась спать в своей квартире, так и не отогревшись дорогой, я дала себе обещание никогда больше не лезть в чужие дома и, конечно же, его нарушила.

Слабоумие или отвага?

Открывать глаза и видеть мир в то утро категорически не хотелось. Вчерашнее бдение на заборе свое дело сделало: я простыла и то и дело шмыгала носом.

- Лапы ноют, хвост отваливается, - пробормотала я, сделала над собой титаническое усилие и потащила свое бренное тело в душ, стараясь не смотреть в зеркало: нечего еще больше портить себе настроение. Позавтракала горстью таблеток и поехала в офис, очень рассчитывая застать Петровича.

Очевидно, мир тоже был мне не слишком-то рад: машина отказывалась заводиться, что я только с ней не делала. Справедливости ради стоит сказать, что все мои действия сводились в основном к умоляющим речам, стоянием у открытого капота и пинком колеса, так что я не слишком то удивилась, когда это не сработало.

Я кусала губы, сидя в промерзшей кабине и размышляла, кому бы позвонить. Первым на ум пришел, конечно же, Макс, но в рабочий день нечего было и мечтать, что он все бросит и поедет чинить мою тачку.

«Было б что чинить» - с тоской подумала я и вызвала такси.

В итоге в офис я добралась только к десяти часам, Петровича не было, я села за свой стол и решила зареветь, так мне стало себя жалко, но невезенье и тут сыграло свою роль: слезы совершенно не желали появляться. Я страшно разозлилась, снова вызвала такси и поехала к Людмиле на работу, полагая, что главбух просто обязана быть на рабочем месте. Слава Богу, так и оказалось, в противном случае я бы засела в ближайшем кабаке и надралась с утра пораньше. Как говорится, утром выпил – день свободен. Кстати, неплохая идея, возьму на заметку.

Постучав в кабинет и услышав грозное «войдите», я широко распахнула дверь, шагнула, с чувством ее захлопнув и, не дожидаясь приглашения, плюхнулась в кресло.

- Паршиво выглядишь, - отметила Людмила и была удостоена самого недружелюбного взгляда, на который я только была способна. Она весело фыркнула и принялась заваривать чай. Подала мне красивую фарфоровую чашку с цветочным рисунком и полюбопытствовала: – Чего тебе дома не сидится?

- Как обычно, - тяжело вздохнула я, сделала глоток самого вкусного чая в мире (как мне показалось на тот момент) и прикрыла глаза.

- У меня Оленька тоже простыла, – вздохнула она в ответ, - представляешь, собрала ее сегодня в школу, встав ни свет ни заря, она молча одевается, завтракает, все как обычно, ни чихает, ни кашляет. Только отъехали, соседка стоит заборчик свой подпирает и руками машет. Пришлось остановиться, иначе потом в гроб вгонит своими причитаниями про уважение к старшим. А она давай жаловаться на жизнь, на шум, как ей пол ночи соседи спать не давали, как будто мне интересно… Пятнадцать минут ее слушала, дуру безмозглую, наконец распрощалась, на Лельку глядь, а она сидит по сиденью размазывается, щеки красные, из носа течет, жуть. Хорошо, хоть до школы довести не успела, так что, наверное, старой карге стоит сказать спасибо, – неожиданно закончила она и хмыкнула. – Ты чего приехала-то?

- Ты мне не рада? – надула я губы.

- Чего