Египетские храмы. Жилища таинственных богов - Маргарет Мюррей

У главного входа стоят две статуи Аменхотепа III, построившего большую часть сооружения. Пилон относится к периоду Птолемеев, ибо Птолемеи в Фивах восстанавливали отделку и строили пилоны, а не законченные храмы. От пилона прямо по оси храма до святилища идет путь, по которому двигались процессии. Во внешнем и внутреннем дворах путь отмечен двойным рядом колонн, на которые, должно быть, опиралась крыша. Вдоль стен установлен ряд изваяний Сехмет, львиноголовой богини. Мы можем лишь предполагать наличие связи между Мут и Сехмет, но, так как культы обеих богинь мало изучены, говорить об этой связи подробно невозможно. Точно известно, что Сехмет присутствовала здесь не как супруга мемфисского бога Птаха, но как совершенно независимая богиня. Возможно, она является персонифицированным Фиванским Пиком, ибо в гимне говорится: «Пик – это лев». Статуи Сехмет явно изготовлены по обету и посвящены разным фараонам, в частности Аменхотепу III и Шешонку I.

По обеим сторонам внутреннего двора стояла крытая колоннада, опирающаяся на квадратные колонны с хаторическими капителями. В промежутках между колоннами стояли статуи Сехмет, также ряд изваяний богини заполнял проход между колоннами и стеной.

Начиная с этого места здание сильно разрушено, впрочем, того, что осталось, вполне достаточно, чтобы понять общий план. В гипостильном зале некогда находилось восемь колонн, с обеих сторон к залу пристроены помещения с колоннами, а также есть выход в проход или галерею внутреннего двора, находящуюся несколько выше, чем остальные помещения. Этот проход в юго-восточном углу загораживала небольшая молельня Тахарки, последнего эфиопского царя XXV династии. В тройное святилище можно попасть через проход и вестибюль с помещениями по обеим сторонам. В вестибюле находятся остатки четырех больших изваяний в виде бабуинов с собачьей головой, которые, будучи свитой восхода, повернуты лицом на восток.

Храмовую территорию ограждала высокая кирпичная стена, окружавшая широкое пространство до стены храма, образуя внутреннюю галерею; здесь также стояло множество статуй Сехмет. Во времена Птолемеев ограду храма прерывало крошечное святилище, состоящее из двух маленьких комнат и ниши для статуи божества. От святилища к озеру вела лестница, так что, когда вода поднималась, до него можно было добраться на лодке.

Священный водоем имеет любопытную форму. Он окружает святилище в виде подковы, как бы охватывая его с двух сторон. Это уникальный случай, поскольку священные водоемы других храмов имеют прямоугольную форму. «Возможно, это не случайно, – отмечает Вейгалл, – что озеро имеет форму одного из иероглифов, связанных с женским началом». Озеро питается инфильтрированной водой от Нила, уровень воды в нем поднимается во время разлива реки и спадает вместе с ним. Как живописно выразился погонщик ослов, нанятый мисс Маргарет Бенсон: «Когда Нил ложится, озеро ложится вместе с ним».

Храм Рамсеса III

Этот маленький храм стоит на западном берегу озера в пределах храмовой ограды (О) и ориентирован с севера на юг. Вход находится на севере. Строение состоит из внешнего двора, небольшого гипостильного зала с боковыми камерами и вестибюля, который ведет в три святилища. Внутрь попадают через пилон, перед которым находятся две колоссальные статуи фараона, теперь сильно поврежденные. Внешний двор довольно велик по сравнению с остальным храмом, по всей его длине с севера на юг протянулся двойной ряд сфинксов. В южном конце на возвышении стояли четыре колонны, туда проходили по пандусу, который начинается примерно с трети длины двора. Гипостильный зал украшен четырьмя колоннами, установленными в ряд с востока на запад. Любопытно, что боковые камеры на плане расположены несимметрично, также неодинакова их форма и размер.

О том, что храм посвящен фиванской триаде, свидетельствуют скульптурные рельефы в осевом святилище, изображающие Амона, и сохранившиеся фрагменты надписи, с упоминанием Хонсу. Должно быть, стены всего храма были покрыты рельефами в ознаменование победных кампаний Рамсеса III против сирийцев и ливийцев, но очень немногие из них дошли до наших дней.

Храм чрезвычайно обветшал и находится в жалком состоянии, это произошло по естественным причинам в результате скупости Рамсеса III, который повторно использовал камни старых построек. Когда только что высеченный камень попадает из каменоломни на воздух, силикаты во взвешенном состоянии образуют тонкую пленку на поверхности глыбы, создавая практически непроницаемую «оболочку». Но если такой блок разрезать повторно и подвергнуть воздействию влаги – а влага в избытке присутствует в любой местности, где происходят наводнения, – он просто разламывается на части из-за кристаллизации соли, содержащейся в почве. Желание Рамсеса III пустить пыль в глаза показным благочестием и великолепием и при этом дешево отделаться не способствовало долговечности его построек.

За храмовой территорией рядом с восточными воротами Эхнатон устроил место поклонения себе и Атону. До настоящего момента там еще не проводились обширные раскопки, изучены только угол и часть бокового зала со статуями. Были обнаружены следы двадцати четырех пьедесталов с фрагментами разрушенных изваяний, разбросанных во всех направлениях. Царь изображен в виде Осириса с крюком и посохом в перекрещенных руках; фигуры размером выше человеческого роста и принадлежат к типичному амарнскому стилю, отличающемуся явной безвкусицей. Статуи и здание в целом пали жертвой такого свирепого фанатизма, в сравнении с которым разрушительное рвение самого Эхнатона кажется детской забавой. То, что фрагменты использованы в пилонах Хоремхеба, указывает на последнего как на виновника разрушения, но есть все основания полагать, что именно жрецы Амона руководили разрушением и изливали свою ярость на творения еретика. Видимо, Хоремхеб дал свое согласие, а превращать постройки другого фараона в каменоломню было обычным делом. Скорее всего, он не был злым человеком и наверняка получал милости от Эхнатона. Но у жрецов Амона были причины ненавидеть амарнскую религию и бояться ее, так что они были бы только рады стереть с лица земли всякий след ереси.

Храм стоит в поле на северо-востоке от Карнака. Его возвели при Птолемеях примерно в III веке на месте храма, построенного в эпоху Среднего царства, в свою очередь перестроенного и расширенного в период Нового царства. От старых зданий осталось лишь несколько блоков и три папирусовидные колонны с капителями в виде бутонов лотоса, а от храма Птолемеев осталось только две колонны с характерными капителями того времени, не считая фундаментов и нижних рядов некоторых стен.

Храм был посвящен Монту, богу войны, о котором известно очень мало: главным образом этот бог интересен тем, что делил божественные почести со священным быком. Во всех случаях, когда бог и бык встречаются в одном месте, возникает впечатление, что бык является более древним божеством. Антропоморфный бог, видимо, пришел извне и в какой-то степени вытеснил местное тотемное божество, хотя и не из сердец простолюдинов. Храм мог быть посвящен богу в антропоморфной форме, жрецы могли совершать в его честь пышные обряды, но неизменно где-то в храме находились ясли для быка, к которому приходили люди за прорицаниями и которого умилостивляли подношениями. Бог и бык никогда не назывались одним именем; в Медамуде и Арманте бога звали Монту, быка Бухие (Бехи); в Мемфисе бога звали Птах, быка Апис (Хапи); в Гелиополе бога звали Ра, быка Мневис (Мер-вер). Во всех этих примерах священные быки, очевидно, были местными божествами, обладавшими такой властью над душами простых людей, что их культом не могли пренебрегать цивилизованные правители и фараоны. Классические авторы уделили культу Аписа больше внимания, чем культу любого другого быка, и в Саккаре до сих пор можно отыскать место, где захоранивали священных животных. Апис обязан своим значением тому, что его считали «душой Осириса» и связывали с Нилом, о чем свидетельствует его имя.