Девять месяцев, или "Комедия женских положений" - Татьяна Соломатина

Вот и мы не будем молвить о нечестивом и взводить напраслину ни на Светочку, ни раннего, ни позднего Платона не изучавшую, ни тем более на дальнобойщика Серёгу, вообще кроме букваря, учебника анатомии для восьмого класса и ПДД ничего не читавшего и близко. Потому что он интуитивно чувствовал, что, умножая знания, умножаешь печаль. А он вообще по жизни не печалился, такой уж у него был нрав. И рейсы все, как на подбор, зарубежные, в основном в Германию через Украину и Польшу, спасибо одному родственнику, о котором чуть позже. Так что, увидав в бликах, в клубах и в дыму Прекрасную Задницу, Серёга накатил ещё сто грамм для смелости и потянулся прямиком к источнику, обещавшему ему все самые чудесные незамысловатые радости.

Пока шёл, он решил жениться на Прекрасной Заднице. Когда изображал странные движения, и близко не похожие на танцевальные па, уже представлял, как он гуляет с новорождённым сынишкой, катя́ перед собой голубую коляску в белый горох на мягких рессорах, – он такие возил из Германии и зачем-то одну оставил себе. Пригодится...

– Как вас зовут? – потея от жары и неловкости, трепетным шёпотом спросил Серёга, глядя на объект своего вожделения и матримониальных планов.

– Что?!! – Светочка обернулась к незнакомцу. – Что вы мне в штаны пялитесь?! – прокукарекала в него она.

Когда Светочка перекрикивала шум, голос её становился ещё ужаснее. Видимо, именно так пели сирены, иначе бы отчего весь остров их был усыпан костями растерзанных людей? Не зря, ох, не зря любопытный до ужаса Одиссей приказал своим товарищам по шлянствиям крепко-накрепко привязать его к мачте, да так, чтобы он не мог двинуть ни одним суставом. А им самим залить себе уши воском. А про то, что Сирены прекрасно поют, – придумал уже потом, потому что мужики вообще любят приукрасить действительность.

Серёга не был привязан, единственный товарищ его по дискотеке так залил себе глотку спиртным, что уши утратили способность воспринимать, да и тишины никакой на дискотеке, в отличие от того моря, по которому плыл Одиссей, не наступило. Серёга же был настолько порабощён Прекрасной Задницей, что ни Светочкин нос, более похожий на румпель, ни голос её трескучий – ничто и никогда не могло помешать, ибо Любовь всё превозмогает.

Куда той ночью растворилась Тина, куда подевался Серёгин товарищ, автору неведомо, потому как не важно это. Для повествования важнее, что Светочка с Серёгой удалились с дискотеки вдвоём и всю ночь бродили по городу в обнимку. Светочка – с Серёгой, а Серёга – с Прекрасной Задницей.

Далее следовал короткий, но интенсивный конфетно-букетный период. Серёга кроме всех неоднократно перечисленных выше достоинств был ещё и щедр. Он покупал Светочке огромные букеты голландских роз и тюльпанов, клумбы гербер и вёдра декоративных ромашек. Дарил тряпки и даже золотые серёжки и колечки. Светочка, никогда прежде не знавшая никакого мужского внимания, была просто поражена. Она чувствовала себя настоящей королевой. Она смеялась – про себя и в лицо – тем красавицам-простушкам, страдавшим от любви к студентам своего и прочих разнообразных вузов. Что им дала их красота? Пшик! А у Светочки уже были и самые модные духи, и ворох джинсов-стрейч, кофточек без числа и «капельного» серебра сундук. И всё это за какой-то месяц. Кроме того, Серёга был хорош собой. Точнее – хорош лицом. Миловиден. Все, видевшие его рядом со Светочкой, сперва недоумевали – возвращаемся к давно забытому из далеко позади оставленной первой главы:

Шокирует не знание о разнообразных сторонах мира – каждый хоть раз в жизни да чувствует себя перебежчиком или беглецом. Шокирует сам факт пересечения границы этих миров. И не психику, а скорее моторику.

Да, лицезрение подобной пары действительно шокировало моторику. Ладный Серёга с вполне себе пристойной пока по молодости фигурой, хоть и явно склонной к округлости, и неожиданно красивым для простого парня с рабочей окраины лицом – и Светочка с её шикарным носом.

С чего это привязываться к чужим носам? Да как же! Вспомните хотя бы:

Сирано

Ещё один вопрос,

И я вас... Кстати! Чем привлёк вас этот нос?

Ну, что в нём странного?

Докучный

(в ужасе)

Нет, сударь, право слово...

Сирано

(надвигается на него)

Он извивается, как хобот?

Докучный

(отступает)

Сударь, что вы!

Сирано

Похож на клюв орла? Изогнут? Крючковат?

Докучный

(та же игра)

Нет...

Сирано

Иль прыщ на нём ваш оскорбляет взгляд?

Докучный

Я...

Сирано

Мухи прячутся под ним от непогоды?

Мой нос – диковинка?

Докучный

Я... не...

Сирано

Игра природы?

Докучный

Да разве бы посмел глядеть я на него?

Сирано

Ах, так? А собственно, любезный, отчего?

Он гадок вам...

Докучный

Нет, нет!

Сирано

... окраской непривычной?

Докучный

Да нет же!

Сирано

Долго ль мне тянуть вас за язык?

Признайтесь, может быть, он чересчур велик?

Докучный

(заикаясь)

Он мал, он крохотный, его почти не видно...

Сирано

Как! Вы клевещете! Неужто вам не стыдно!

Мой нос ничтожно мал?

Докучный

Погиб...

Сирано

Велик мой нос!

Курносый вы нахал, болтун, молокосос,

Нос – это перст судьбы, и только те носаты,

Которые душой и доблестью богаты,

Кто независимость, отвагу, тонкий вкус,

И острословья дар, и благородства груз

Хранит в душе, как я. Ну а курносой харе,

В которой пятерня завязнет при ударе...

(Отвешивает пощёчину.)

Докучный

Ай!

Сирано

...так же свойственны дерзанье, риск, мечта,

Ум, добродушье, честь, весёлость, острота,

Всё то, что у людей зовётся искрой Божьей,

Всё это точно так присуще вашей роже,

Как заду вашему, привычному к пинкам!

(Повернув его за плечи, отвешивает ему пинок.)

Докучный

(удирая)