Мститель. Лето надежд - Валерий Шмаев

Отведя душу, «Лис» быстро успокоился и, показав на стол, коротко приказал:

– «Михалыч»! Приберись здесь. Отдай все это разнообразие хозяйке, у которой больше всего детей. – И тут же обратился к так и стоящей по стойке «смирно», но обалдевшей от произошедшего перед ней спектакля девушке:

– Товарищ старший лейтенант! Помогите сержанту и минут через сорок переводите в этот дом медсанбат. Мы быстро здесь закончим. Собирайтесь пока.

И – да! У нас там еще один раненый есть. Им займитесь персонально. Сержант вас проводит.

«Михалыч»! Ты все понял? – Мой ординарец усмехнулся и ответил фразой из нашего времени:

– Понял, товарищ подполковник! Чего тут не понять? Был бы дурак, не понял! – Цепанул уже у кого-то из нас фразочку.

Окружающие нас люди вообще очень быстро у нас все перенимают – от фраз и сленга двадцать первого века до беспрецедентно уверенного, а то и наглого поведения «Багги», да и моего тоже. Ну, и учатся у нас и с нами иностранным языкам и специальным дисциплинам обязательного обучающего курса, введенного для всех бойцов и командиров, прибывающих в управление.

«Михалыч» быстренько перекинул все продукты со стола на кухню и, взяв ошарашенную девушку за руку, вывел ее из дома.

Красивая девчонка! Я на миг позавидовал капитану Гринкевичу и пожалел, что не увижу этой прямо-таки эпохальной встречи. Сейчас «Михалыч» им обоим «политинформацию» проведет. Он умеет. Тем более что уже получил конкретные указания от «Лиса». Заодно они с Грабарем и показания снимут со всех, с кем пересекутся, а в первую очередь в медсанбате.

Звездец командиру полка и замполиту. Их сразу сдадут – достали они уже всех своим тупизмом и построенной в полку системой подхалимажа. За одно размещение полкового медсанбата в слабо отапливаемом хлеву я лично комполка и замполита к стенке бы поставил, а таких «подвигов» на них как на дворовом Шарике репьев.

«Лис» мрачно смотрел на замполита полка, утирающего обильно текущую кровь – нос у него был качественно расквашен, и я мысленно поставил себе небольшой плюсик. Замполита дивизии подняли с пола и, сковав ему руки наручниками сзади, посадили за стол. Рядом примостился ничего не понимающий контрразведчик.

– Значит, вы утверждаете, что капитан Гринкевич не выполнил прямой приказ начальника штаба дивизии, а затем замполита дивизии и командира этого полка и тем самым изменил Родине? – ни к кому не обращаясь, процедил «Лис». – Хорошо. Сегодня ночью вы вчетвером выполните прямой приказ личного представителя Иосифа Виссарионовича Сталина подполковника НКВД Лисовского, схо́дите за линию фронта и возьмете «языка». Пойдете на том участке, на который посылали разведгруппы капитана Гринкевича. В противном случае вас всех ждет отдельный штрафной батальон.

Ты кем себя возомнил, подполковник? Богом? Семь погибших разведчиков и девять раненых, из них четверо – тяжело. Боевого офицера из-за смазливой мордашки решил руками начальника контрразведки дивизии сгноить? Человека, который два года по немецким позициям ползает?

Мы таких людей по личному указанию наркома НКВД по всей стране разыскиваем, а ты их под расстрел ложными доносами подводишь.

Двенадцать лично взятых «языков»! Четыре ранения! Знание немецкого и финского языков почти в совершенстве. Разведчики на этого капитана молятся – ни одного человека до твоего приказа даром не положил! – «Лис» замолчал, переводя дух.

Умеет он таких нелюдей кошмарить – «ксива» личного представителя главы государства в таких ситуациях никак не лишняя, да и про Берию «Лис» сейчас очень удачно ввернул. Контрразведчик, услышав такое, чуть под стол не сполз и теперь смотрел на «Лиса» преданными собачьими глазами. Судя по его виду, замполиту дивизии конец – Мирдзин его утопит на раз, а «Лис» тем временем продолжил:

– Война все спишет? Тебе хрен что спишет, подполковник. Будешь три месяца в штрафном батальоне свою похотливую глупость искупать. Вместе со всеми, кто на капитана ложные доносы написал. За каждое написанное слово ответите. Я еще спецпометку в твое личное дело поставлю, чтобы тобой все дыры затыкали. Может, тогда поймешь, что чувствуют люди, расстреливаемые на нейтральной полосе из пулеметов.

Мирдзин! Ты каким местом смотрел? Ты сотрудник СМЕРШ или холуй замполита дивизии? Пойдешь вместе с ним в штрафбат, будешь там ему портянки стирать и от пуль его своей спиной прикрывать. Давай сюда свою писульку. – Теперь «Лис» говорил спокойно, но от этого спокойствия тянуло могильным холодом.

Контрразведчик трясущимися руками вытащил сложенный вчетверо лист бумаги, и я, забрав смятую бумажку, отдал ее «Лису». Красиво «Лис» Мирдзина на разговоре развел – доказательств-то ложного доноса никаких. Формально замполит дивизии прав – капитан Гринкевич действительно не выполнил прямой приказ старшего по званию и должен быть за это наказан, но с нашим появлением ситуация кардинально изменилась.

Письменного приказа Гринкевичу никто не давал – на фронте подобное крючкотворство не в ходу, но о неисполнении командиром разведроты приказа знает вся дивизия. На капитана Гринкевича состряпали дело, в котором к невыполнению приказа добавили измену Родине.

А кто там будет разбираться, если в деле есть рапорт замполита дивизии? Но в дополнение к этому рапорту в наспех слепленном деле есть пара откровенно лживых писулек, написанных «до кучи», за которые мы сейчас зацепимся и начнем их крутить.

Контрразведчик, спасая собственную шкуру, будет нам помогать и утопит всех тех, кого сейчас занес в свой список «добровольных помощников», и всех остальных, кто подвернется. Главное – правильно вопросы задавать и протоколы допросов оформить.

В принципе я уже знал, что произойдет в самое ближайшее время. Такие индивидуумы, как местный контрразведчик, обычно загоняют под расстрел приличных людей. Вот и здесь первым в расстрельном списке был начальник штаба полка, а потом командир первого батальона. Те, кто воевал в этом полку с самого первого дня, – костяк полка. Убрать их – и полк с таким командиром и замполитом превратится в стадо, которое можно будет гнуть так, как им понадобится.

Уезжали мы следующим вечером. За эти сутки в полку побывал командир дивизии, утвердивший начальника штаба командиром полка и чуть было не слетевший с должности командира дивизии из-за своего рьяного замполита.

Спасая свою шкуру, замполит дивизии сдал комдива со всеми потрохами – под занавес он «топил» всех, до кого мозгами дотянуться мог. Мы ему даже наводящие вопросы не задавали – сам «поддувало» не закрывал, но «Лис» показаниям замполита хода не дал.

Грешки командира дивизии были мелкие, но если раздуть дело по партийной линии до аморального поведения – женатый сорокасемилетний генерал-майор завел себе походно-полевую жену, комдив стал бы комполка в тыловом учебном полку. Без какой-либо надежды подняться выше подполковника, что никакой пользы делу бы не принесло – командиром дивизии он был вполне приличным.

Перетряхнули дивизионную контрразведку. Едва суток хватило дела пересмотреть да народ перераспределить – кого, как замполита дивизии и командира полка, в штрафной батальон, кого, как капитана Гринкевича с его разведчиками и старшим лейтенантом медицинской службы, к нам в управление, а кого, как бывшего капитана НКВД Мирдзина с его подчиненными и замполитом полка, в подчинение ко мне и в самый ближайший десант за линию фронта.