Оптинские дневники - Ольга Рожнева

Володя улыбается по-доброму, а я вспоминаю оптинского схиигумена Гавриила (Виноградова). Он отказывался, когда чада пытались усовершенствовать быт любимого больного батюшки. Ему дарили заварочный чайник, а он его возвращал назад, приговаривая: «Так к такому чайнику нужно же ситечко! А потом и пошло-поехало!» Сколько лишних вещей можно приобрести, когда приобретение чего-то одного тянет за собой покупку массы другого…

Володя продолжает:

– Понимаешь, ты идёшь и сливаешься с природой. И молишься. Чувствуешь природу так, как будто ты – часть её. Не отгораживаясь синтетикой. Понимаешь?

– Володь, я понимаю, только мы вот с тобой с источника идём, и я замёрзла сильно после купания… Ветер ещё такой в лицо… Вот – как раз магазинчик. Давай зайдём – чуть согреемся?

– Зайди, зайди…

Я захожу и вдыхаю тёплый воздух магазина, тру ледяные щёки и нос. Оборачиваюсь и вижу, что Володя не зашёл вслед за мной. Жду пару минут и выхожу на улицу, где сильный ледяной ветер метёт позёмку. Володя спокойно стоит на ветру и ждёт меня.

– Ты чего не зашёл? Замёрз ведь?

– Да, замёрз. Так и хорошо… Когда мёрзнешь, ум просветляется…

– Ты и в тайге так же?

– Понимаешь, это не я такой супермен. Я – так себе, обычный, слабый человек. Вот те Божьи странники, которых я знал, – вот это были настоящие странники. Идёшь с ними – по колено в воде, по болоту, под дождём… Несколько суток напролёт мокрый. По естеству должен человек заболеть. А под защитой Божией – даже не чихнёшь. Есть, бывает, нечего несколько дней. Бывало, ели рябину, шиповник, грибы, даже листья смородины дикой. По естеству ты должен ослабеть от голода. Ведь проходишь много километров. А под защитой Божией голода не чувствуешь. Есть совсем не хочется.

Звери тебя могут в тайге растерзать. А ты идёшь – и чувствуешь Божий покров. И Божью помощь. Звери тебя не боятся, и ты их не боишься… Идёшь по дикой тайге и по естеству должен заблудиться. А с Божией помощью не заблуждаешься. Вот как преданная хозяину собака за много километров находит свой дом, даже если путь не знает. Так и ты – молишься, включается интуиция, как бы компас такой внутренний, и Господь ведёт тебя. А вот если начнёшь не на Бога, а на себя полагаться – на одежду суперсовременную, да ещё на ружьё или удочку, – тогда не знаю…

А ночью у костра откроешь Евангелие и читаешь, и как будто открывается тебе всё новое и новое. Читаешь главу, много раз перечитанную, смотришь – а вот то, что ты раньше не понимал! Смысл открывается…

Володя вздыхает. Он устал – давно так много не разговаривал.

Через несколько дней мы попрощались. Я смотрела ему вслед и думала: разными путями идём мы к Богу. Вот круг: к середине его, к центру, сходятся множество радиусов, идут они все к одной точке, но с разных сторон – сверху, снизу, справа, слева. Центр – Христос, радиусы – люди, идущие к Нему разными путями. Один спасается путем смирения, другой – терпения, третий – рассуждения, четвёртый – милосердия. Кто-то – благочестивой семейной жизнью, кто-то – монашеским подвигом, кто-то – путём Божьего странника. Как различны эти пути!

Мы – в кругу семьи, друзей, коллег, в монашеской семье (ведь это тоже семья), а он – один. Душа и Бог. Мы покупаем и приобретаем и, даже когда полон дом вещей, находим, что ещё прикупить. А он всё своё носит с собой. Мы опасаемся денежных реформ и кризиса. А у него нет не только денег, но и пристанища, а часто и хлеба. Наши глаза и чрево вечно несыты. А он привык обходиться малым. Вот такие мы разные.

Но разве нам нечему поучиться друг у друга? Казалось бы: что общего между монахом-аскетом и мирскими замужними женщинами? А вот послан же был Макарий Великий поучиться именно к ним. Чему же мы можем поучиться у Божьего странника?

Может быть, умению видеть волю Божию в жизненных обстоятельствах? Уповать ежеминутно на Его Благой о нас Промысел? Терпению? Привычке обходиться малым?

А ведь на самом деле между нами – много общего… Все мы – странники по жизни, и время неумолимо отсчитывает часы нашей короткой земной биографии. Господи, Ты проведи нас Сам по нелёгкой нашей дороге! Нас, заплутавших, запутавшихся, заблудших, обремененных грехами многими и жестокими скорбями. Не оставь нас, милосердный Господи, не дай заблудиться твоим странникам. Помоги рабу Божьему Владимиру не сбиться с пути! А дай Ты, милосердный Господи, нам, блудным сыновьям Твоим, упование – в конце пути увидеть Тебя, Отца и Бога нашего. И устало вздохнуть, и тихо заплакать от счастья в Твоих Отеческих объятиях.

Эти истории рассказала мне постоянная оптинская паломница Марина. Разрешила записать истории, изменив имена всех героев. Марине около пятидесяти лет, невысокая, живая, она ездит в Оптину вместе с мужем Иваном много лет. Последние пять лет приезжают они в монастырь ещё и повидаться с сыном Максимом, который выбрал для себя иноческий путь.

Выбрал он этот путь с детства, когда вместе с глубоко верующими родителями ходил в храм. Став старше – пел на клиросе и даже алтарничал. Как-то мальчику приснился монастырь, и он испытал во сне такое чувство радости, умиротворения, благодати, что проснувшись, никак не мог забыть свой сон и описывал родителям вид этого монастыря и его храмы. Да так подробно, что они только удивлялись. Их удивление возросло ещё больше, когда приехали они первый раз в Оптину Пустынь и подросток сказал: «Мам, пап, вот это место я видел во сне! Я его узнал! И я хочу остаться здесь!»

Отслужив в армии, Максим приехал в монастырь и действительно остался в нём. Сейчас он уже послушник (а в Оптиной годами ходят в трудниках, потому что много желающих остаться и выбирают достойных). Также Максим поёт на клиросе и учится в духовной семинарии.

Познакомившись близко с этой дружной семьёй, я и услышала следующие истории.

Как-то глава семьи, Иван, трудился для одного монастыря. Делали ажурную красивую чугунную лестницу для спуска к чудотворному источнику. Работы было много. Начальник этого строительства оценивал нелёгкий труд достойно, но вот прораб попался нечистоплотный и постоянно недоплачивал работникам. Долг рос, и когда строительство было завершено, Ивану недоплатили довольно крупную сумму.

Прораб платить отказался, придумав какую-то невразумительную причину. Расстроился Иван – проработав несколько месяцев на строительстве, он не имел другого источника дохода, а семью кормить надо. И вот прошло около месяца после расчёта с прорабом, и было ясно, что долг Ивану уже никто не отдаст.

Четвёртого ноября, в праздник Казанской Божией Матери (а это любимая икона семьи), поехали они втроём в тот самый монастырь на службу. Приезжают и идут по дорожке в храм. И вдруг Иван видит: рядом с дорожкой, в траве, что-то блестит. Наклоняется он, поднимает – булавочка золотая. А на булавочке перстенёк золотой и пара золотых колечек. Иван даже ахнул.

Показывает он золото жене и сыну, те тоже ахают. Потом Марина задумчиво так и говорит:

– Слушай, а может, это тебе Божия Матерь посылает за неуплаченные деньги? Смотри, сколько народу прошло, и никто не заметил! А тебе – прямо в руки! Чудо-то какое! И ведь смотри – новое всё! Может, мы должны это себе оставить? Или отдать? Что скажете, мужчины?