Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий

– А что такое воздушный шарик?

Спор мгновенно прекратился, и все вопросительно уставились на рассказчика.

– Ну, вот смотрите: горячий воздух и дым от костра всегда вверх поднимаются, – начал объяснять Тимка. – А если сделать большой и лёгкий шар, – он даже руками его в воздухе очертил, чтобы понятней было, – ну, из шёлка склеить или тоненькой коры берёзы, а потом в этот шар поймать дым и горячий воздух от костра… Или ещё свечку поставить, чтоб воздух внутри всегда горячим был, тогда он тоже вверх и полетит.

Ребятня в течение нескольких минут честно пыталась осознать, как в шарик можно поймать горячий воздух от костра.

– Брехня!.. – в конце концов вынес вердикт Захар, старший из складских мальчишек. – Не полетит.

– Полетит, – парировал Тимофей. – Сам видел!

– Не-а. Не полетит, – поддержал брата Родька. – Чтоб летать – крылья надо. И махать ими, вот так, – изобразил он трепыхание крылышек воробья.

Тимка уже было раскрыл рот, чтобы по возможности энергично отстоять свою точку зрения, да вспомнил, как дядька Журавль внушал им с Юркой после очередной проказы, затеянной по наущению Дамирова сына:

«Никогда не ведись на чужие подначки. Видишь, что подначивают, пытаются поймать и заставить сделать что-то – тем более не ведись. Наоборот, вычисли, чего он от тебя добивается, и поймай его. Сам подначивай, а на других – не ведись, иначе всегда бит будешь за чужую вину».

Тимка прищурил глаза и, наклонившись, протянул Захару руку:

– На что спорим, что сделаю так, что и полетит, и крыльями махать не будет?

Тому отказываться от спора было не с руки – сам ведь затеял: «не полетит, не полетит». Но Кузнечик говорил так уверенно, что мальчишку начали одолевать сомнения. Впрочем, отступать уже некуда – все присутствующие смотрели с любопытством, и отказ значил бы потерю лица. Кто ж в здравом уме на такое пойдёт? Поколебавшись, Захарий все-таки ударил Тимку по протянутой ладони, заключая договор.

– По рукам! Если не сделаешь, поможешь на складах прибраться, когда ратнинские съедут.

– Принято, – согласился с условием Тимка. – Если полетит, поможешь прибраться на кузне. Бычий пузырь на складе есть?

– И о чём тут у вас такой полезный спор? И не на щелбаны даже, а на уборку? – насмешливый голос боярыни заставил подпрыгнуть не ожидавшую этого детвору. Анна, появившаяся из терема в сопровождении Плавы и наставницы Арины, с усмешкой взирала на собравшихся на «посиделках» младших.

– А-а… А это мальчишки поспорили. Мам, я тебе потом расскажу, – нашлась быстрее всех опомнившаяся Елька.

– Да чего там спорить-то? Не полетит и всё, – махнул рукой Захар. Анна усмехнулась. Ишь, как смотрят. Хотят, чтоб взрослый рассудил? Нет уж, пусть сами разбираются.

– Вот не полетит, тогда и посмотрим, – отрезала Любава его попытку впутать в их спор кого не надо.

– Ладно, летуны… Вы спать собираетесь? – Анна строго посмотрела на притихших ребят. – Завтра кабы не тяжелее придётся. Утром бабоньки проснутся и всё, что сегодня забыли, наверняка вспомнят. Забегаетесь.

– Рада, идём со мной, ты сегодня с нами ночуешь, – Плава позвала дочь и, не ожидая её ответа, повернула к лестнице. Рада, кивнув на прощание, отправилась вслед за матерью.

– Еля, ты со мной? – Анна вопросительно подняла бровь. – Чего вам всем тесниться?

– Ну, ма-а-ам! Мне же нельзя, я же урядник. Ты же вот сама говорила! А как я буду урядником, если не все вместе?

– Со всеми, так со всеми, – Анна переглянулась с Ариной. – Ну, тогда уводи свой десяток.

Елька, обрадованная возможностью перетереть с подружками богатый на события день, вместо того чтобы сразу улечься спать с матерью, быстро поднялась, а за ней подхватились и остальные девчонки. Арина улыбнулась и тоже отправилась к выходу, уводя их с гульбища.

– А нам Тимка рассказывал, как медвежонок на дерево за мёдом лазил, а поросёнок по пчёлам из самострела стрелял, – донеслось до оставшихся сидеть мальчишек.

– А где ж это такое бывает, чтоб поросёнок стрелял?

– Вот-вот. Как свинья и стрелял. Хорошо хоть болты тупые, а всё равно знаешь, как больно? Он аж свалился!

После ухода Анны мальчишки остались одни.

– Хорошо, тихо, и не дёргает никто, – Захар блаженно вытянул ноги.

– А у вас всегда так?

– Как?

– Ну… – Тимка пошевелил в воздухе пальцами, подыскивая слово. – Громко. Бегают все, суетятся.

– Всегда. Тут всегда что-то бывает. Разница только, что сегодня тут ратнинские бестолково суетятся, а обычно суетятся строем.

– У нас тоже интересно было… – Тимка вздохнул, вспомнив слободских мальчишек. – Только мы суетились табунами. Деда всегда говорил: а теперь галопом – вперед.

– Скучаешь за своими?

– Скучаю… Только у вас тоже не скучно. Я думал, у вас строго все, держат в ежовых рукавицах, как у нас в Лешаковой слободе, через речку. Они там шагу лишнего без спросу сделать не могут.

– Мы тоже не можем, только всё одно как-то получается. Оно хоть и кажется, что порядок и строго, что не дыхнёшь лишний раз, всё равно непременно что-то происходит. В крепости всегда интересно. А строгость, она должна быть – в воинском деле без строгостей нельзя. Тут же при оружии все.

– Что, и девки?

– И девки. Их тоже учат. Наставница Арина знаешь, как из лука стреляет? Белке в глаз за полста шагов ка-ак влупит!

– А не покалечат друг дружку-то? Ну, в драке если, или ещё как?

– Так кто ж против своих оружие поднимет? – братья с искренним удивлением вытаращились на Тимку. – Да и казнят за это. Вона тут у нас давеча на ножах подрались двое.

– И чего?

– А ничего. Один другого зарезал, так потом его перед строем повесили.

– Как повесили? – Кузнечик аж дёрнулся от такого заявления.

– Как-как… За шею!

– До смерти?

– Угу. Только ногами подрыгал… – Захарий скривился. – Тятька говорил, иначе нельзя. Не тати же – воины. Как только воинского железа коснулся, так сразу всё строго, хоть ты отрок, хоть нет. Оружие – оно не разбирает.

– А вы чего тут расселись? Особое приглашение домой надо? – появившаяся Ульяна оглядела детей, задержав взгляд на новеньком. – Ладно, идите уже, – смягчилась она.

– Ну, до завтра, – махнул рукой Захарий. – Ты куда сейчас?

– Я на кузню, – ответил Тимофей. – У меня там всё лежит.

Оставшись один, Кузнечик задумался.

Вон как. Строго. О таких строгостях Тимка и в Лешаковой слободе не слыхал. Не казнили там учеников на горло. Да и в Мастеровой хворостиной за совсем уж невместное баловство отходить могли, но чтоб покалечить, а то и убить? Взрослых – да, Тимка про такое слыхал. Казнили за побег и за то, что недозволенное с собой хотели унести. Но, с другой стороны, чтоб отроки в драке друг друга резали, он тоже не слыхал. Но и девчонок при оружии он тоже не видал, даже в Лешачьей. Воины своих девчонок старались к рукоделию пристроить, потому Лешакова слобода рядом с Мастеровой и построена. Мастеровым – охрана, а воям – забота. И мальчишки между собой дружили.