Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий

– Веруня, погоди, – возница, взяв лук с передка телеги, двинулся было следом.

– Да сама я тут. А ты глянь по другую сторону, управимся быстрее.

– Тогда по сторонам тоже поглядывай. Может, где след свежий, – согласился возница и двинулся вдоль края болота в противоположном направлении.

Нагулявшись, оба вернулись к телеге, и возница, развернув её, взгромоздился на передок. Пока он этим занимался, баба высказала ему всё, что она думает о способности мыслить всех мужей вообще и его, Макара в частности, из чего он сделал вполне логичный вывод о непригодности здешних мест к какому-либо земледелию.

– А следов никаких не видала? – как ни в чём не бывало поинтересовался Макар у покусанной комарами, а потому донельзя злой женщины, совершенно не обращая внимания на её ворчание.

– Ага, мне ещё только по следам ходить! – опять было вскипела его жена, но вдруг задумалась и кинула на оставшуюся позади болотину озадаченный взгляд. – Хотя… вроде лось там прошёл. Из леса в болото, а потом обратно. Поутру ещё, похоже.

– Лось, говоришь? На болото и сразу обратно? Ну и леший с ним. Нам лось сейчас не с руки, – и Макар подстегнул поводьями кобылу. Та застучала копытами чаще, увозя телегу за поворот лесной дороги.

– Жёлудь! – у куста лещины появился крепко сбитый человек в пятнистой одёже, утыканной разной трухой и веточками, топорщившимися во все стороны, как всклокоченная шуба, и с таким же капюшоном на голове. – Видел, куда они двинулись от развилки?

Часть сучьев и зелёных ветвей отделилась от ствола и поползла вниз.

– Видел, – ответил маскировавшийся на дереве воин. – Откуда приехали, туда и возвращаются.

– Понятно… Где остальные?

– Да здесь они. Полоз сидит под кустом, вон там, за кочкой. Вощаник вон идёт, а Клещ и Валуник гостей провожают, на всякий случай.

К говорившим приближался парень в таком же странном одеянии, как и у старшого.

– Ну и дурные они все, в этом Ратном. Ещё б на каменную гряду пошли землю под огороды искать. На меня этот огородник разве что ногой не наступил, – съехидничал задиристый мальчишеский голос. – И всё одно не заметил!

– Ага, то-то он с больной ногой обратно вокруг кустов полез. Наверное, чтобы тебе, ротозею лопоухому, язык не оттоптать! Сколь раз говорил: не дури! Не кажи лихачество! Вернёмся – порот будешь! – упомянутый Жёлудем Полоз выбрался из-за своей кочки и, догнав паренька, отвесил звонкий подзатыльник.

Старшой, по прозвищу Кикиморник, чуть оперся на лук и хмуро поглядел на новика.

– Дождись Клеща, берите челнок, и там до своих чтоб не останавливались. Только не как лоси по подлеску, а тихо чтоб! Медведю всё про эти огороды и расскажешь, понял? – он почесал бороду. – Похоже, не так что-то там пошло. Или, наоборот, так. Но пусть уж тогда сам Медведь и решает.

– Ну так, взяли бы его с бабой и поговорили по душам! – снова подал голос обидевшийся то ли на свою глупость, то ли на подзатыльник Вощаник. – Вот и узнали бы, чего он тут высматривал…

Связка веников, которыми был обвешан Полоз, колыхнулась от его смеха.

– Ну да, он бы тебе рассказал. И показал. Да ещё добавил. Так, что ты бы и внукам поведал, коли бы дожил. Ты ещё возьми его.

– Да чего я, с калекой колченогим не сладил бы? Совсем уж меня за сопляка держите, дядька Полоз… – вконец обиделся молодой.

– Этот колченогий тебя враз на ремешки распустит и вокруг брюха узелком повяжет. А то и просто перестрелял бы нас, как тех перепелов, на подходе ещё. Ты хоть знаешь, кто это был? – не дождавшись ответа, он пояснил: – Макар это, из Еловичей который. Десятник в прошлом, а сейчас оружейным обозом в сотне ведает. Уразумел? На такое место дураков или слабаков не ставят, – добавил Полоз уже задумчиво. – Вот только в толк не возьму, чего он тут хотел? Не огороды же впрямь присматривал? И бабу свою пустил ходить без опаски – значит, понимал, что не резон нам себя обнаруживать.

Кикиморник опять озабоченно полез в бороду, прикидывая что-то про себя.

– Макар, похоже, приехал дать понять, что знают про нас в Ратном, – наконец проговорил он, качнув головой. – Или Гордей их не убедил, или ещё что, но говорить с нами они не отказываются. Иначе сотник других людей послал бы по наши головы. Стало быть, сам староста и придёт, больше некому. А коли так… Кстати… – оборвал он сам себя, – а кто тот лось, которого баба высмотрела, а? – Кикиморник строго взглянул на сразу поскучневшего Вощаника.

– Так Клещ поутру уток набил, вот я и полез достать… Пустая болтушка уже в горло не лезет. Кто ж знал, что баба эта припрётся, – похоже, парень уже предчувствовал порку, но отпираться не посмел.

– Вот и подумаете о том на пару, когда лозины своим задом полировать будете. И кто чем думал, и чем зудение в голове утоляется. Мы на базу, а ты, боец лихой да умелый, как Клещ вернётся, сразу через болото! Исполняй!

– Есть! – разом изменившимся голосом отчеканил Вощаник.

– Время, конечно есть… Ежели послал упредить, стало быть, понимает, что никто из болота по его свистку не вынырнет, значит, подождёт, пока тот, кто надо, сюда явится. А потом или сам пожалует, или пришлёт кого для разговора. Сам, наверное. Всё ж они с боярином нашим не друзья-приятели. Дело-то щекотливое… – рассуждая сам с собой, Кикиморник скрылся в подлеске.

* * *

Бегать Тимка умел. Считал, что умел. В слободе за короткое время, отпущенное подмастерьям на отдых, он успевал много: смотаться на конюшню к жеребятам, сбегать на луг покататься на лошадях, наведаться в ближний лес на предмет обнаружения гриба или какой-нибудь ягоды, обязательно собраться с мальчишками на старой кузне, испытать очередную конструкцию или проверить что-нибудь из идей, стопудово смотаться на флюгер – проверяли его мальчишки ежедневно, прикидывая, что к нему можно ещё присобачить, временами – отчитаться за проделанную ещё позавчера (да кто её помнит-то!) шалость, получить втык и ещё на речку успеть.

Но столько кругов вокруг селища, сколько Тимка намотал за полдня вокруг крепости, ему делать ещё не приходилось. Позови… Принеси… Скажи… Найди… Спроси… Да ладно бы ещё, если б он знал, кого позвать и кого спросить! Новые лица, новые имена, новые люди. Здорово выручали новые знакомые – мальчишки со склада, которые подсказывали хотя бы, где и кого искать. Как выглядит мастер Сучок, он выяснил сразу (маленький, крикливый, плешь – что твоя задница, ругается всё время), да вот толку-то? На лесопилке у водяного колеса ему сказали, что он только что ушёл к Гаркуну (здоровый, русый, борода лопатой). Гаркун сказал, что Сучок ушёл к Шкрябке (здоровый такой, русый, борода лопатой). Шкрябка сказал, что старшина с Гвоздём пошли на кузню (Гвоздь, ну он здоровый такой, русый, с бородой). Кузня оказалась совершенно не та, а вовсе другая, и обнаружившийся там Гвоздь сообщил, что мастер Сучок ушёл ругаться с наставником Филимоном.

Филимон, впрочем, на конфуз не обратил ни малейшего внимания. Позови… Принеси… Скажи… Найди… Спроси… Быстрая Елька первой сообразила обмениваться заданиями, чтоб, убежав в одну сторону, сразу сделать там все, что нужно. Филимон крякнул и улыбнулся. Дальше все команды отдавались Ельке. Курносая Любава – её подружка – научила Тимку держать себя на службе, умудрившись тонким девчачьим фальцетом рявкнуть на Швырка, племянника Сучка (сказано идти, значит, иди, хоть третий раз, хоть двадцатый!). Понимающие смысл службы складские мальчишки, вскрыв заначку про чёрный день, успевали сунуть яблоко или ещё какой харч, давая возможность не столько перекусить, сколько просто остановиться и перевести дух.