Кредо негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Этот человек уже встречался в Нью-Йорке с одним твоимстарым знакомым. И тоже говорил, что приехал от тебя налаживать сотрудничество,— сообщил Гольдберг.

— С кем? — подозрительно нахмурился Багиров.

— Со Зверем, — на этот раз Яков Аронович даже не подмигнул.Просто посмотрел прямо в глаза своему собеседнику, словно нервный тик он тожеумел регулировать.

— С Капустиным, — ошеломленно выговорил Багиров, — вот даже,значит, как. Приехал из России от моего имени.

— Как видишь, — Гольдберг отправил пару грибов себе в рот,но на этот раз он стал громко восхищаться их качеством.

— Значит, он сказал, что от меня. Теперь я вас понимаю, —нахмурился Рафаэль Мамедович, — но я действительно никого не посылал. Этотмерзавец нарочно подставляет меня, чтобы еще раз поссорить со всеми. И даже смоими союзниками и друзьями.

— Может быть. Но почему именно от тебя? И почему он пришелне к Рябому, который контролирует все группировки и не только в Америке, а кЗверю, лишь недавно переехавшему в США? Мы смогли проверить. Генерал, ккоторому поехали люди Хотивари, тоже переехал недавно в Америку.

— У меня иногда такое ощущение, что у вас есть свояразведка, — выдохнул Багиров, — с вами просто страшно иметь дело.

— Информация в наши дни — это и есть деньги, —многозначительно произнес Гольдберг, — но согласись, что все это выглядитдовольно странно. Вот меня и попросили встретиться с тобой. Может, тыдействительно решил начать свою независимую игру.

— Против всего мира? — покачал головой Багиров. — Вы же менязнаете столько лет. Отправить гонца в Америку, где живет мой злейший враг —Рябой. И не к нему даже, а к Зверю, который не имеет таких возможностей. Или кГенералу. Он ведь уже отошел от дел. Мало того, что это поссорит меня с вами,это поссорит меня и с моими союзниками — Саркисяном и Хотивари, а когда яостанусь совсем один, меня просто разгромят объединенные группировки, припомнивмне все сделанное. Неужели это нужно еще объяснять, тем более такому человеку,как вы?

— Логично, — согласился Гольдберг, — я, кстати, примерно таки размышлял. Мне тоже казалось странным, что ты решил поссориться со всем миромсразу. Но тогда кто и почему действует в Америке от твоего имени? С какойцелью? Только чтобы подставить тебя? Тогда мы эту игру быстро вычислим. Но еслиэто чья-то комбинация? Для чего и против кого она задумана? Против «русскоймафии» в Америке? Или против славянских группировок в Москве? Или чтобыокончательно скомпрометировать «кавказские группировки» в России? А может,против нас? Не скрою, мы не любим таких запутанных дел. У нас достаточнокрепкие связи в Америке и достаточно много друзей, чтобы выяснить, пощады небудет никому, — он подмигнул на этот раз и даже улыбнулся. Улыбка получиласькакая-то жуткая.

— Согласен, — быстро ответил Багиров, — если хотите, я дажеотправлю своих людей в Америку, чтобы выяснить все на месте.

— Дорогой мой, — нежно улыбнулся Гольдберг, — все выяснят ибез нас. Единственное, что мне было нужно от тебя, это твое честное слово, чтопосланец прибыл в Америку не от тебя. Вот и все.

— Вы еще верите в честное слово? — невольно рассмеялсяБагиров.

— Смотря кто его дает и при каких обстоятельствах, — оченьсерьезно ответил Яков Аронович, — твоему честному слову лично я поверю. А этосовсем немало, если я еще верю кому-то в этой стране.

— Я никого не посылал, — ответил Багиров твердо, — этоточно.

— Так я и думал, — кивнул Гольдберг, — значит, будем искать,от кого именно прибыл этот неизвестный связной. И зачем вообще он появился вАмерике.

— А люди Хотивари? — вспомнил Багиров. — Они тоже могутвыйти на этого неизвестного. Гурам послал туда двоих.

— Им будет немного сложно. Да и потом их там уже не двое.Вот сообщение вчерашней американской газеты. Наши друзья прислали из Нью-Йоркапо факсу. Один из посланцев Гурама Хотивари был вчера зарезан в своем номере вгородском отеле «Милфорд Плаза». А второй исчез неизвестно куда. Тебе некажется теперь, что наш несколько повышенный интерес вполне обоснован?

Ошеломленный Рафаэль Мамедович только кивнул головой.

Услышав чьи-то шаги в коридоре, Нестор вспомнил, что даже незапер входную дверь. Он вышел из ванной, подошел к дверям и, заметив в коридорепожилого человека, молча закрыл дверь. Вся беда была в том, что и старик успелзаметить Нестора, и теперь американская полиция будет искать убийцу по болееопределенным приметам. Это был конец. Нестор вернулся в комнату, сел накровать, обдумывая ситуацию. Нужно было немедленно уходить, но многолетняяпривычка к спокойному анализу ситуации сделала свое дело, и он сидел накровати, не предпринимая никаких активных действий, лишь лихорадочно обдумываяситуацию, пытаясь успокоиться.

Конечно, он никогда не любил посланного с ним Важу, но стольбыстрая и жестокая расправа потрясла даже его. Здесь не любили долго выяснятьправоту другого. Здесь предпочитали действовать ножом и пистолетом. Судя повсему, убийца был знакомым Важи, иначе он просто не впустил бы его в номер.Причем Важа доверял ему настолько, что даже позволил пройти за собой в ваннуюкомнату и нанести неожиданный удар ножом. Убийца должен был обладать большойсилой, если сумел решиться зарезать ножом такого борова, как Важа Дадашвили.Это не мог быть ни Карен, ни его напарник, следившие за приехавшими гостями,для этого они были слишком слабы. Здесь действовал профессиональный убийца —жестокий и сильный.

Зачем убили Важу — это был уже второй вопрос, на который онпопытается найти ответ позднее. Сейчас главное — еще раз осмотреть труппокойного. Может, убийца искал что-нибудь. Или это было обычное ограбление,хотя в возможность подобного случайного совпадения Нестор не верил. Нополностью исключить такую версию было нельзя. Он поднялся, прошел снова вванную комнату. Вид зарезанного напарника вызывал отвращение и ужас. Это былокак раз то самое состояние ужаса, которое он испытал уже однажды в жизни, вовремя трагических тбилисских событий апреля восемьдесят девятого года.

В тот первый момент, когда толпа и цепь солдат столкнулись,он впервые ощутил свою абсолютную беспомощность и давящее чувство ужаса отневозможности что-либо исправить. В ту трагическую ночь погибли женщины и дети.Позднее пришедший к власти Гамсахурдиа обвинит во всем официальныепартийно-государственные органы Тбилиси и Москвы и, конечно, сотрудниковгрузинской госбезопасности. Через несколько месяцев среди уволенных из органовновым режимом будет и Нестор Каландадзе, отвечавший за порядок в ту роковую апрельскуюночь на площади и получивший в итоге трупы своих соотечественников.

Превозмогая естественное отвращение, он наклонился надубитым, внимательно исследуя содержимое его карманов. В брюках не было денег,которые он отдал Важе перед самым уходом. Тот положил их в правый карман, этоНестор помнил точно. Неужели здесь произошло самое банальное ограбление? Нопочему тогда Важа пустил убийцу в номер и даже подставил ему спину в ваннойкомнате? Это было так не похоже на всегда мрачного и жестокого напарника.Нестор еще раз посмотрел на плохо затертые следы крови, оставшиеся на зеркале иплитках кафеля слева от умывальника. Важа, видимо, наклонился, чтобы вымытьруки, и в этот момент убийца ударил его ножом сзади. Даже не ударил. Он схватилВажу за волосы левой рукой и правой перерезал ему горло. Волосы у погибшегобыли сжаты спереди в какую-то непонятную связку. Это типичный приемпрофессиональных убийц в колониях, вспомнил Нестор.