Растворяясь в ярком свете - Джессика Кусд Эттинг

– Как отношения с Синтией?

– Хорошо, – сдержанно отвечаю я. – Замучила намеками, что я должна посетить занятие по йоге, которое она будет проводить в эти выходные в шесть часов утра на пляже.

Мама недоверчиво фыркает.

– Мне трудно представить Синтию бодрой и полной сил в такую рань. Она всегда была ночной гулякой, из тех, кто до утра отплясывает в туфлях на высоких каблуках.

– Неужели? – Сейчас Синтия обычно ложится спать в девять вечера. Хотя о какой разнузданной ночной жизни может идти речь на этом острове?

– Приезжая погостить к ней в Лос-Анджелес, мы могли не сомневаться, что нас ожидают приключения, – оживившись, продолжает мама.

Много лет назад, когда мои родители встречались, а потом поженились, мама с Синтией отлично ладили, но мне все равно странно слышать, как она говорит о тете с таким знанием дела. Особенно учитывая, что на моей памяти они вообще не общались.

– Передавай ей от меня привет. – Мама просит меня об этом всякий раз, как мы созваниваемся, но только сегодня я отмечаю, что она говорит искренне.

– Непременно, мам. До скорой связи!

– Кстати, о связи! Я получила уведомление из секретариата университета Колорадо. Что-то о недостающих документах.

«Анкеты на проживание, о которых говорила Нина». Те, которые я мысленно запрятала в старую добрую мамину корзинку с надписью «Отложить на потом».

– Верно. Я разберусь.

Закончив разговор, я еще некоторое время сижу не двигаясь. Знаю, что нужно вернуться в дом, терпеливо дождаться, пока супермедленный Wi-Fi загрузит бланки, присланные из Колорадо, и, наконец, их заполнить. Ничего сложного, правда?

Но когда я спрыгиваю с подоконника в свою комнату и вижу ноутбук, мое тело накрывает волной холода, словно температура вдруг понизилась градусов на двадцать, и Адова Бездна пробуждается к жизни. Черт, черт, черт! Всякий раз при мысли о колледже, волейболе или жизни вне острова у меня перехватывает дыхание.

Раздосадованная, я заставляю себя открыть папку «Входящие», но Бездна продолжает шириться, как впитывающая воду губка. В горле у меня пересыхает, сердцебиение учащается, комната начинает вращаться перед глазами.

В этот момент у меня тренькает телефон. Бросаю взгляд на экран, думая, что мама что-то забыла сказать и прислала эсэмэс, но это Люси с приглашением присоединиться к Ночи Костров прямо сейчас.

Я часто моргаю, и тут приходит второе сообщение.

Понятия не имею, что они празднуют, но одного обещания скорой встречи достаточно, чтобы вернуть мне способность дышать. Я закрываю ноутбук и даже оставляю телефон на кровати. Незачем еще сильнее провоцировать Бездну.

* * *

Запах костра я ощущаю прежде, чем вижу его.

Дымный пепел смешивается с запахом эвкалиптовых листьев, которым по ночам пропитан весь остров. Я с треском шагаю по узкой тропе к кострищам, разложенным на склоне холма в кемпинге. Изливаю недовольство на кустарник, через который приходится продираться, отталкивая от себя ветки, как боксерскую грушу. Неужели я в самом деле не способна загрузить анкету на компьютер, не впав при этом в истерику?

Кертис, согнувшийся у огня, замечает меня первым и салютует рукой. Что ж, в его исполнении это теплое приветствие. Когда ко мне поворачивается Люси, я отмечаю, что она вся светится изнутри.

– Меня приняли! – объявляет она, подскакивая ко мне и порывисто обнимая.

Я смотрю на нее, все еще не понимая.

– В «Беркли»! Меня исключили из листа ожидания! Только что узнала!

Университет ее мечты. Я радостно улыбаюсь, хотя при упоминании учебных заведений желудок камнем устремляется вниз, особенно после собственной провальной попытки просто загрузить документы из Колорадо.

Люси очень внимательно следит за моей реакцией, и мне совершенно не хочется портить ей настроение.

– Это потрясающе, Люси!

– Знаю! – отзывается она с непоколебимой решимостью и тут же принимается скакать вокруг и визжать. Теперь я улыбаюсь искренне.

Подходит Бен. Шапка-бини у него на макушке придает ему такой провокационный вид, что я едва сдерживаюсь от более пристального изучения. Он, несомненно, привлекательный, что подтверждают и Нина, и стайка девчонок-подростков, забегающих в хижину за спасательными жилетами. Но нынче вечером в его облике появилось что-то новое.

– Привет, Эбби! – Он приобнимает меня в знак приветствия.

Его рука скользит по моим обнаженным плечам, посылая по позвоночнику волну тепла. Я не врала Нине касательно отношений с Беном – у меня и в мыслях не было считать его своим парнем.

К сожалению, сейчас я понимаю, что собственное тело решительно не согласно с разумом по этому вопросу.

Дикие прыжки Люси превращаются в одиночный пляжный танец без музыки, а Бен смотрит на меня с заговорщическим видом, склонив голову набок и кривя губы в усмешке. Эту кривоватую улыбку он в равной степени дарит и туристам, и друзьям, как леденцы. Именно благодаря ей мне кажется, что мы с ним – единственные люди в мире, понимающие одну и ту же шутку.

– Неужели инженерное дело когда-то приводило кого-то в такой бешеный восторг? – Я смеюсь, а Люси остается невозмутимой.

– Бенни, ты и понятия не имеешь. Хочешь, подкину идейку для твоей следующей документалки? Просто приходи на очередной национальный съезд клуба робототехники. Вот где будет шумно.

Бен на мгновение умолкает.

– Вообще-то неплохая мысль. – Он тут же выхватывает телефон и начинает печатать заметки.

Несколько минут спустя Кертис объявляет, что костер «дошел до кондиции», и мы начинаем поспешно накалывать зефирки на шпажки. К счастью, Адову Бездну успокаивает это мирное занятие, и она отступает, позволяя мне расслабиться, сидя рядом с Беном.

Люси продолжает без умолку трещать о том, какая хорошая жизнь ожидает ее в «Беркли».

– А на третьем курсе я выберу специализацией «Экологический инжиниринг».

– Когда ты успела все это решить? – Я медленно поворачиваю свою шпажку с зефирками над огнем, стараясь добиться равномерной румяной корочки.

– Я влюбилась в инженерное дело, когда мы перебрались в Штаты. В моей новой школе имелась творческая площадка-мастерская с автоматическими инструментами, и можно было сделать объекты по собственным чертежам. Ну, типа, математика, воплощенная в жизнь. – Она поглощает свои зефирки, не дождавшись, когда они подрумянятся.

Бен салютует мне своей шпажкой.

– Ты пока специальность не выбрала, а?

– Не-а. – Я делаю ответный жест шпажкой и ловко перевожу разговор на него самого. – Так что все лето я, как и ты, свободна от домашних заданий.