Три Царя - Игорь Маревский

На спине плаща имелась эмблема стервятника, сжимающего в когтях кровавый плод, которым был награжден Балдур из рук Чёрного Стервятника, вступив в четверку и получив своё прозвище. Старая рубаха, застёгнутая так, как любил застёгивать её Балдур. Он всегда оставлял нетронутой самую нижнюю пуговицу. Почему? Думаю и сам человек не знал ответа на этот вопрос. Едва заметное пожелтевшее пятно на отвороте его штанов, которое он получил при сборе мордоклюев. Животное в своей манере выхаркнуло желчь в защитном рефлексе, что навеки впиталась в ткань, но, к счастью, давно потеряла запах. Правый ботинок с заметным усиленным протектором, что защищал пальцы на ноге человека, что едва не рассыпались в труху, после первой схватки с аспидом.

Никто во всем Бролиске и полисах и вовек не заметил бы, но для отряда сопровождения, общая картина выдала себя с потрохами. Балдур, несмотря на замечания других, носил подобные, если так можно сказать, знаки отличия с гордостью. Он никогда не скрывал то, что сумел раздобыть. Ни хорошее, ни плохое. Ему попросту было плевать.

Единственное, что не совпадало с образом Красного Стервятника, это револьвер. Да, он был искусно выполнен и украшен. Только в этом то и было дело. Револьвер был украшен. Никакого дополнительного функционала он не имел, в то время как у настоящего хозяина малейшая модификация и наведшие, обладало своей функцией. Складывалось впечатление, что некто взял палитру красок, и принялся водить кистью, пока наконец не плюнул и не заявил: «И так сойдет!»

— Ты нахрена так вырядилось, чучело? — Ярик пнул незнакомца по ноге. — Впервые вижу, чтобы кто-то сборщиком наряжался по доброй воле.

Незнакомка не ответила, лишь пристально смотрела в глаза Балдура, с горящей ненавистью внутри. Его губы были крепко сжаты, что вот-вот лопнут и изольются кровавым потоком наружу.

— Балдур! Хватит, — послышались слова Миры. Они прозвучали так тепло, что на мгновение хватка человека ослабла, но через секунду, всё вернулось на свои места. — Балдур…

— БАЛДУР! — завопил незнакомец. — БАЛДУР! БАЛДУР! БАЛДУР! — затем расхохотался что есть сил. — БАЛДУР! БАЛДУР!

— Кончай эту тварь, да валим отсюда, — высказал наконец добрую мысль Ярик.

— БАЛДУР! — она прокричала и затихла, глухо хихикая, а из глаз потекли слёзы. — Бал-дур. Я ненавижу тебя, Балдур! Я проклинаю кто ты, и кем ты был. Я плюю на твою плоть, я испражняюсь на твои глаза, я мочусь на твоё сердце. Я ненавижу тебя, БАЛДУР! — все замолчали, удивившись от реакции незнакомки. — Как ты посмел? Да кто тебе дал право быть им? Нет, нет, не-е-т! Ты лишь жалкий притворщик, слепая тень, бродящая среди крон змеиного леса. Они жалят и кусают, раздувая твою плоть ядовитыми нарывами. Жалят и кусают! Жалят и кусают!

— Си-Сибирус, — едва слышно прошептала Мира.

— Ты падаешь и рыгаешь ядом, а земля пожирает твою плоть, пока не останется ничего кроме костей! Ха-ха-ха! — незнакомец, казалось, полностью потерял над собой контроль и поддался порывам истерики, пытаясь вырваться и плача навзрыд. — Из твоих костей они сплетут себе гнездо, как сплели из костей тех, кто был до тебя. Сплетут и будут ждать, пока придёт настоящий! Придёт настоящий и будет жалить и кусать! Жалить и кусать! — внезапно она остановилась и посмотрела в его глаза, которые стервятник ни на секунду не отводил от неё. — Ты умрёшь здесь, здесь будет твоя могила, и никто не вспомнит твоего имени. Убей меня, и я буду ненавидеть тебя после смерти. Ненавидеть твою ложь, ненавидеть за то, что ты посмел предстать перед ней! Перед ней! — голос вновь изменился. Послышались нотки истерики, что взорвались новым потоком безумия. — Она не будет любить тебя! Никогда! Какое право ты посмел пытаться быть мной? Всю… Всю свою жизнь я! Не-е-е-е-е-е-е-т! Ты не заменишь меня, не будешь греться у её ног. Ты сдохнешь, да-да, именно так. Ты уже сдох. Помер. Мой револьвер лишил тебя жизни! Мой револьвер! Мой, револьвер. Ты вот-вот исчезнешь, а я пожру твою душу, и стану истинной для неё. Жалить и кусать… бродить сквозь лес полный змеиных крон! Бродить, жалить и кусать! — незнакомка плюнула кровью в лицо человека. — Она никогда не будет тебя любить! Никто никогда не согреет тебя и не полюбит. Она использует тебя и выбросит, как всех остальных! Потому что ты никто! Ты фальшивка! Пустышка!

— Балдур!

***

Что ты так смотришь на меня, ублюдыш? Взгляни на себя! Слабый и напуганный мальчишка! Думаешь, украл револьвер и стал стервятником? Нет! Ты даже его держать ровно не можешь своими тоненькими ручонками. Ну, давай! Жми на курок! Ха! Ты так и не научился считать! Тренировочными никого не убьешь, даже если они у тебя были бы. Покончим с этим, иди сюда! А-а-а-а! Выродок!.. Я… Я… НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Я… А-а-а… УБЬЮ ТЕБЯ! Иди… откуда у тебя он? Нет, стой, что ты делаешь? Не смей вставлять его. Я приказываю тебе не заряжать револьвер! Ты не имеешь права! Лишь