Хроники Ехо - Макс Фрай

Мы прошли по узкой кладбищенской аллее и свернули к приземистому строению, распахнутые настежь окна и двери которого уныло поскрипывали на ветру.

– Еще недавно здесь жил сторож, – сказал мой проводник. – Года полтора назад его растерзали мертвецы, воскрешенные, если мне не изменяет память, Старшим Магистром Ордена Решеток и Зеркал Тханну Вайкари. На кой он это сделал, ума не приложу, толку от его покойников не было никакого, они несколько часов зачем-то слонялись по Левобережью, вяло потрошили местных жителей, а потом сами рассыпались в прах. Вот уж воистину великое деяние, достойное легенд… Сторожу, бедняге, не повезло, зато помещение освободилось. Очень может быть, что теперь здесь живу я. Давай-ка проверим.

Я собирался сказать, что худшей шутки в жизни не слышал, но не успел. Чиффа распахнул двери настежь и слегка подтолкнул меня в спину – дескать, давай, заходи, хватит топтаться на пороге. Я чуть было не потерял равновесие, сделал шаг, другой и остановился как вкопанный. Это помещение могло быть чем угодно, но только не сторожкой, в которую мы только что вошли.

Ноги мои утопали в драгоценном ворсе желтого кеттарийского ковра. Вокруг один за другим загорались газовые светильники. Обычно их подвешивают или ставят на специальную полку, но эти парили в воздухе, как огромные сияющие насекомые. Стены были такой высоты, что потолок казался чуть ли не небесным сводом; в его центре располагалось небольшое окно, других окон в комнате не было. Не было тут и мебели – вообще ничего, кроме ковров и светильников. Зато имелось множество дверей. Чиффа открыл одну, за ней обнаружилась сравнительно небольшая комната, тоже устланная коврами и обставленная низкими, удобными креслами. Несколько светильников тут же влетели в помещение, некоторое время кружили под потолком, потом спустились пониже и засияли еще ярче. Они вели себя не как предметы обстановки, а как сообразительные домашние зверьки. Такого я никогда прежде не видел.

– Ну вот, пришли, – приветливо сказал Чиффа, – а ты мне не верил. Заходи в гостиную, садись, куда хочешь, все кресла удобные. Я вот думаю, надо бы тебя сперва покормить, что скажешь?

Я отрицательно помотал головой. Есть мне не хотелось. Зато снова захотелось спать – особенно после того, как я сел в кресло. Тело мое тут же самовольно расслабилось, оно, в отличие от беспокойного разума, чувствовало себя в этом месте как дома.

– Ну и жилье у тебя, – сказал я. – Оно невидимое, да? А сторожка – обман для тех, кто ходит мимо?

– Не совсем так. Сторожка – самая настоящая. Просто я сделал ее входом. Почти любую открытую дверь я могу на несколько секунд превратить во вход в мой дом. Это, сам понимаешь, очень удобно… Зря ты, между прочим, от еды отказываешься. На тебе лица нет.

– Сам знаешь, что мне нужна не еда, – огрызнулся я.

– Да, поспать тебе не помешало бы, – легко согласился он.

Вот эта его интонация была много хуже открытого издевательства. Можно подумать, речь шла о сущих пустяках.

– Думаю, я смогу это устроить, – добавил Чиффа. – В смысле поспишь несколько часов без кошмаров.

Я глядел на него во все глаза. Неужели не врет?

– Вместо ужина получишь, пожалуй, порцию моей крови…

Я ушам своим не поверил.

– Ты дашь мне свою кровь?

– Ну да. А что тут такого? Конечно, не ведро, а пару глотков, но тебе хватит. Думаю, хватило бы и нескольких капель, но в таком деле лучше перестраховаться.

– И что будет? Я стану сильнее и смогу победить мертвецов?

– Нет, это вряд ли. Зато ты с ними вовсе не встретишься. Если ты напьешься моей крови, изменится… ох, как бы тебе объяснить? Изменится, скажем так, запах твоего сновидения. Вернее, запах того, кто действует, когда ты спишь. Неважно, главное, что мертвецы тебя не учуют. Даже не заподозрят, что пора выходить на охоту. С их точки зрения, все будет выглядеть так, как будто заснул не ты, а я. А на меня, хвала Магистрам, пока никто во сне не охотится. Поэтому никаких кошмаров тебе не светит, гарантирую.

– Это точно? – спросил я.

Больше всего на свете мне хотелось ему поверить. Но я никогда не читал и не слышал ни о чем подобном.

– Конечно. Напрасно сомневаешься. Впрочем, я буду рядом и, если что-то вдруг пойдет не так, тут же тебя разбужу.

Я не стал ни переспрашивать, ни торговаться. Соблазн был слишком велик. Это, выходит, я мало того что высплюсь, а еще и силу дармовую получу. Кеттариец – могущественный колдун, если судить по тому, что он со мной проделал. И при этом он готов дать мне свою кровь по доброй воле. Вот уж повезло, так повезло!

Чиффа явно по-прежнему читал мои мысли, потому что ухмыльнулся и сказал:

– Я, видишь ли, из Кеттари, а у нас там все просто помешаны на законах гостеприимства. Так что давай, пользуйся случаем.

Меня не покидало ощущение, что он надо мной смеется, но сейчас это не имело значения.

Чиффа тем временем полоснул по своему запястью ногтем. Надо думать, он был острым как нож, во всяком случае, кровь потекла ручьем.

– Ну, давай же! – он сунул руку мне под нос небрежным, нетерпеливым жестом.

Этот человек явно не имел решительно никакого представления о торжественных ритуалах. Великая мистерия выглядела в его исполнении, как работа сельского знахаря. Но выбирать мне не приходилось.

Кровь его, к слову сказать, оказалась на вкус самой обычной. Разве что она не обладала сладковатым привкусом, а это значит, что среди предков Чиффы не было кейифайев[40] – среди столичных колдунов такие люди редкость, но если принять во внимание его происхождение, все становится на свои места. До графства Шимара Ульвиар Безликий и его соратники, если верить хроникам той эпохи, так и не добрались.

– А теперь спи, – будничным тоном сказал мой благодетель, отнимая руку. – Можно прямо в кресле. Оно само позаботится, чтобы тебе было удобно. Редкая вещь, такие делают в Куманском Халифате и, кажется, больше нигде. Пристрастие к роскоши когда-нибудь меня…

На этом месте я закрыл глаза и, хвала Магистрам, больше ничего не слышал.

Я до сих пор отчетливо помню все, что мне тогда приснилось, и, вероятно, не забуду никогда. Но не думаю, что имею право об этом рассказывать – все же, строго говоря, это были не совсем мои сны. Я получил их в качестве подарка и могу обсуждать только с законным владельцем. Скажу лишь, что ничего более удивительного мне до той поры не снилось. После – пожалуй. Но мало ли, что было после.