История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. Том первый - Альфред Штенцель

На следующий день задул сильный восточный ветер, крайне затруднявший лавировку. Турвиль, вместо того, чтобы начать общую погоню, держит линейные корабли соединенно, а для преследования высылает лишь отряд из фрегатов, которым удается сильно повредить еще два линейных трехдечных корабля. Эвертсен лично отправляется к Герберту, чтобы просить помощи, но тщетно. Благодаря тому, что ветер стихает и заходит, удается спасти оба корабля; но еще один тонет ночью на якоре, а на следующий день четыре голландских двухдечных корабля вынуждены выброситься на берег около Рея. Из них три сжигаются, равно как и один брандер; четвертый же (на нем 40-50 человек убитых и 90 раненых и потеряны две мачты) все же был спасен отважным командиром: он затопляет его, а на берегу устанавливает батарею из судовых орудий, которыми отражает атаки французов. Позднее ему удается провести свой корабль на родину.

Пожертвовав теми из своих кораблей, которые оказались наиболее поврежденными, голландцы могли продвигаться быстрее, несмотря на непрекращающийся восточный ветер, и беспрепятственно достигли Доунса; 18 июля, вместе с англичанами, они вошли в Темзу, где Герберт, опасаясь преследования, велел немедленно снять все ограждающие буи и знаки.

Однако Турвиль не был расположен к таким энергичным действиям; считая дело законченным, он уже 15 июля отказался от преследования и взял курс на запад к Торбею, где соединился с галерами и произвел небольшую высадку, попутно уничтожив несколько каботажных судов. Это все, чем обернулась победа, отдавшая в руки французского флота неограниченное господство над Ла-Маншем и английскими водами, которого, хотя бы на несколько часов, Наполеон I считал достаточным для завоевания Англии! По английским данным союзники потеряли 8 судов, по французским – 16; вероятно, истинная цифра потерь не превышала 12.

При рассмотрении сражения у Стромболи и Агосты особо указывалось на угрозу потерь, которым подвергается в начале сражения нападающий с наветренной стороны на спокойно ожидающую его под ветром боевую линию. То же относится и к сражению при Бичихэде; приблизившиеся к неприятелю авангард и арьергард союзников, в самом начале боя понесли чувствительные потери, – в особенности голландский авангард, головной корабль которого оказался позади авангардного корабля французов.

Надо думать, что Гербертом руководило желание, оставаясь на ветре, предотвратить возможность охвата авангарда и арьергарда. Образовавшийся между центром союзников и их авангардом интервал позволил Турвилю, шедшему с центром несколько под ветром, спокойно выждать удобного момента для нападения. Убедившись, что Герберт не намеревается вступить в бой, он мог передние дивизии центра послать в помощь авангарду. Начальник авангарда, в свою очередь, прибегал к подобному маневру, приказав головной дивизии повернуть на наветренную сторону голландцев и взять их авангард в два огня, благодаря чему голландцы понесли столь тяжелый урон.

Здесь следует указать на ошибку Герберта, заключавшуюся в том, что он не пошел на выручку своего авангарда, имея на это полную возможность благодаря своему наветренному положению; по-видимому, он не сделал этого из опасения подвергнуть свой арьергард опасности быть окруженным. Опасаясь этого, Герберт поступил бы правильнее, растянув свою линию, чтобы парализовать возможность охвата его судов.

Впрочем, можно предположить, что у Герберта была и другая причина – нежелание рисковать всем своим флотом и стремление сохранить хотя бы свой центр.

После сражения у Бичихэда, Герберт был отставлен от командования и предан военному суду, который его оправдал, но командование ему больше не поручалось. Исключительно благодаря примененной Эвертсеном военной хитрости удалось избежать полного уничтожения голландской эскадры; неприятель захватил лишь только один голландский корабль, который впоследствии затонул.

Турвиль при преследовании сделал серьезную ошибку, настаивая во время преследования на сохранении строя, благодаря чему приходилось иметь ход, сообразуясь с самыми медленными судами. Правильнее было бы начать беспощадное преследование хотя бы группами из судов с одинаковыми мореходными качествами. Очевидно, Нельсон применил бы совершенно другие приемы. Турвиль решил отказаться от преследования уже 15 июля. 20 июля союзники стали на якорь в Ширнесе, а Турвиль вернулся в Гавр, чтобы исправить повреждения и пополнить запас снарядов; о стратегическом использовании этой крупной победы не было и речи.

Турвиль знал наверняка, что союзникам не удастся исправить повреждения раньше сентября, тем не менее он не предпринимал никаких наступательных действий, несмотря на то, что постоянно понуждаемый к выходу в море, еще в конце июля покинул Гавр, взяв с собою галеры. Он разорил несколько незначительных прибрежных местечек, но в остальном совершенно не использовал своего господства на море и уже к концу августа вернулся в Брест.

Хотя союзники в конце сентября были снова в боевой готовности – с возвращении эскадры из Средиземного моря они имели около 50 линейных кораблей – англо-голландский флот не был в состоянии воспрепятствовать осенью возвращению французских войск из Ирландии. 3 сентября союзникам удалось взять Корк, а вскоре после этого и Кинсаль, при чем было взято в плен 5000 приверженцев Якова II при 300 офицерах. В восточных водах союзники успешно препятствовали активной деятельности дюнкеркских каперов. Зимовка для судов всех трех держав началась рано.

Растратив свои боевые силы при многократных осадах, Яков II рискнул дать Вильгельму III для защиты Дублина сражение, но был разбить 11 июля на реке Бойн и вынужден бежать во Францию. Однако Людовик XIV не внял его просьбам послать армию в Англию после победы при Бичихэде. Так закончилась борьба в Ирландии; все войска ее защищавшие, были вынуждены в течение года сдаться, несмотря на подкрепления, посылаемые французами. Власть Вильгельма III в Англии укрепилась.

Зима прошла в энергичных приготовлениях обеих сторон. Турвиль собрал в Бресте к июню 1691 года более 120 судов, в том числе 70 линейных кораблей; кроме того, в Средиземном море еще находилось около двенадцати французских кораблей. Этой значительной силе союзники могли противопоставить свыше 100 линейных кораблей (в числе их 40 голландских); кроме этих судов у них имелось еще три дюжины линейных кораблей и много фрегатов для действий против дюнкеркских каперов и конвоирования торговых судов. В начале июля флот стоял готовый к плаванию, в Даунсе. Главнокомандующим первоначально был назначен Тромп; но после кончины его 29 мая, командование было поручено адмиралу Русселю, которому был подчинен вице-адмирал Альмонд; 29 июня весь огромный флот оставил Даунс и 10-ю днями позже стал на якорь в Торбее.

После кончины маркиза Сеньеле дух французского командного состава резко изменился; Поншартрен, назначенный одновременно министром финансов и морским министром, и слышать не хотел о наступательных действиях. Он считал наиболее целесообразным окончательно подорвать неприятельскую торговлю, угрожая одновременно и неприятельским берегам. Вот благодаря чему состоялось знаменитое крейсерское плавание Турвиля, считающееся французами в отношении стратегии и тактики лучшим образцом такого рода операций. Требовалось перехватить в Ла-Манше большой коммерческий англо-голландский флот, шедший из Смирны с грузом, оценивавшимся в 30 миллионов лир. С законами морской войны французское правительство совершенно не считалось; в пространном приказании, полученном Турвилем, значилось: «Захват этого большого флота представляется более полезным для короля, нежели вторая крупная морская победа».