История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

стало согласие на предложение князя П.П. Гагарина разрешить помещикам передавать крестьянам, по «добровольному соглашению», надел «в дар» с последующим прекращением обязательных отношений. Дарованный надел остался в истории под именем «сиротского». Через два дня Государь написал на первой странице представленных документов крестьянской реформы: «Быть по сему». Тогда же рескриптом Александра II Великий Князь был назначен председателем Главного комитета об устройстве сельского состояния, контролировавшего реализацию преобразований. Вплоть до своей отставки Константин Николаевич возглавлял этот правительственный орган, проводя в жизнь основные направления крупнейшей реформы XIX века.

На протяжении двадцати с лишним лет Его Высочество занимал самые высокие посты в правительственной иерархии. 27 марта 1862 года он был назначен наместником Царства Польского. Константин Николаевич очень ответственно отнесся к поручению Императора. Он тщательно штудировал историю страны, национальные особенности, изучал польский язык, знакомился с лидерами различных политических группировок. Это усматривается из дневниковых записей за май 1862 года. Уже 21 июня в Варшаве, Великий Князь был ранен, к счастью, легко, польским террористом. Я. Ярошинский стрелял почти в упор при выходе Константина Николаевича из театра. Пуля резко погасила скорость, проходя через массивный, шитый золотой нитью генеральский эполет наместника и лишь слегка повредила мягкие ткани плеча[229]. Повторное покушение не было совершено – террористы увидели рядом с Великим Князем его супругу, Александру Иосифовну, собиравшуюся стать матерью, и отказались от своих намерений. Малоизвестный ныне факт. Храм Во Имя Св. Спиридония Тримифунтского (в левой половине здания Адмиралтейства) многие годы среди прочих святынь украшала икона Христа Спасителя, изготовленная на пожертвования моряков в память об избавлении их Августейшего шефа, генерал-адмирала Константина Николаевича, от покушения на его жизнь. На создание иконы всенародно было собрано более 10 тысяч рублей (Доценко В.Д., 2005).

Император был обеспокоен подъемом национального движения, но надеялся найти с поляками компромисс. Новому наместнику было предписано проводить «примирительную политику». Однако компромисс найти не удалось.

Покидая Варшаву в октябре 1863 года, отставленный Константин Николаевич горько заметил: «Теперь наступает время палачей» (Шестопалов А.П., 2002). Генерал-фельдмаршал Ф.Ф. Берг подавил Польское восстание летом 1864 года. «Примирительная политика» закончилась ружейной пальбой и артиллерийской канонадой. Польша стала для Великого Князя поражением. Его открыто обвиняли в попустительстве националистическим устремлениям поляков. Давление было настолько сильным, что Константин Николаевич на некоторое время был вынужден отойти от дел и уехать за границу для лечения.

Шестнадцать лет, начиная с 1 января 1865 года, Великий Князь Константин Николаевич возглавлял Государственный Совет – высшее законосовещательное учреждение России. С одной стороны, он занимал высокое положение и имел значительное влияние, пользуясь доверием Александра II. Константин Николаевич участвовал во всех преобразованиях своего времени, был лидером либерального крыла в правительственных верхах. С другой стороны, именно с этого времени начался спад в его деятельности. Константин Николаевич потерял влияние, будучи наместником Польши, так как крах его линии, направленной на примирение с националистами, стал причиной широкомасштабного восстания. Покушение на Александра II 4 апреля 1866 года дискредитировало политику гласности и либерализма, которую сменила эпоха более жестких полицейских мер. Часть ставленников Великого Князя в правительстве была вынуждена уйти в отставку. Хотя Константин Николаевич после двухлетней «ссылки» и приступил к обязанностям главы Государственного Совета, ему не удалось восстановить утраченное положение.

* * *

К.Н. Романов, в соответствии с завещанием отца, был очень состоятельным человеком. Ему принадлежали Константиновский (Стрельнинский), Мраморный (Петербургский) и Павловский дворцы, полные художественных и культурных ценностей. Согласно описи 1851 года, в Константиновском дворце насчитывалось около 300 полотен работы западноевропейских и русских мастеров. Там были представлены произведения таких художников, как С. Роза, А. Кейп, Н. Пуссен, П.-П. Рубенс, Дж. Доу, А. Ладюрнер и др. Благодаря Константину Николаевичу коллекция живописи пополнилась работами Б.П. Виллевальде, М.Н. Воробьева, Т. Гюдена, А.И. Зауервейда и др. (Барковец А.И., Чиркова Е.А., 2002). Вот как комментировал историю Мраморного дворца Г.К. Романов (2001): «…Екатерина II начала его строить для своего любимца Григория Орлова, но он умер, когда здание не было еще готово. Когда Великий Князь Константин Павлович женился, Екатерина подарила ему Мраморный, но внук вел себя неподобающим образом: он стрелял из пушки в коридоре и, чтобы не убить свою жену, сажал ее в большую вазу. За такое поведение Екатерина выселила внука из Мраморного дворца. Затем в нем жил король Станислав Понятовский, когда вынужден был покинуть Польшу. В Мраморном Понятовский и умер. Великий Князь Борис Владимирович говорил мне, что видел гравюру, изображавшую Понятовского на смертном одре в зале дворца… По смерти короля поляки вывезли всю мебель. В Мраморном жил и пленный Костюшко, когда его навестил Павел I. Когда цесаревич Константин приезжал из Варшавы в Петербург, он останавливался в Мраморном дворце. Он был дружен со своим младшим братом, Михаилом Павловичем. Они просиживали ночи напролет, причем цесаревич рассказывал брату о Суворовском походе, в котором принимал участие, и о наполеоновских войнах, в которых он командовал гвардией. По смерти Константина Павловича Мраморный перешел к моему деду. В Высочайшем указе от 20 декабря 1843 года сказано: “Предназначенный Указом моим 6 марта 1832 года Департаменту Уделов данным, любезнейшему сыну моему Его Императорскому Высочеству Великому Князю Константину Николаевичу и ныне перестроенный Мраморный дворец со всеми убранствами и принадлежащим к нему служебным домом всемилостивейше жалую в дар Его Императорскому Высочеству в вечное и потомственное владение. Повелеваю дворец сей именовать Константиновским и о сдаче оного с планами и описями сделать с вашей стороны должное распоряжение”».

Экстравагантность, свобода нравов, различные экзотические поступки сочетались удивительным образом в Константине Николаевиче с православной верой. Он требовал соблюдения в семье христианских норм поведения, постарался воспитать детей в православном духе. Словом и делом он всемерно способствовал деятельности Русской Православной Церкви, в том числе и на флоте. В своих многочисленных путешествиях Великий Князь не забывал посещать христианские святыни, делал богатые вклады. Так, побывав в 1852 году в итальянском городе Бари, Константин Николаевич преподнес Базилике, где почивают мощи Святого Николая, Архиепископа Мир Ликийских, драгоценный фамильный перстень с множеством бриллиантов. В Мраморном дворце существовала церковь Введения во Храм Пресвятой Богородицы, располагавшаяся в восточной части верхнего этажа, в зале, выходившем на Неву. Храм был освящен 27 ноября 1849 года. Для церкви был Высочайше утвержден проект Брюллова на выполнение иконостаса. В полном соответствии с проектом в течение 1849 года мастер Егор Скворцов вырезал его сложнейшие узоры. Иконостас представлял собой сплошное золоченое кружево, обрамлявшее иконы, написанные лучшими российскими художниками: Г. Неффом, К. Дузи, П. Шашминым, К. Брюлловым, Ф. Брюлловым, М. Скотти. Остальной декор церкви отличался скромностью: