Акционерное общество женщин - Елена Котова

Вечная молодость или познание как два разных толкования сделки Фауста с Мефистофелем… Да, именно в этом все дело. Неважно, что это лишь ассоциации, важно, что все женщины, которых они с Полиной, Аленой, Кысой столько лет обсуждали, сделали когда-то свой выбор путей поиска. Первые, взявшие от дьявола лишь гордыню и тщеславие, бегают от одного пластического хирурга к другому, спускают как игроки состояния на спа-курортах, ищут все более эффективные стволовые клетки. Вторые берут от дьявола страсть к свободе и воле, познают себя, свое место в мире и управляют метаморфозами своей жизни.

Алхимия как наука о трансформации человеческого организма в его физической и духовной ипостасях, как стройная система, призванная заменить наивные противовозрастные теории, построенные на надерганных воззрениях от раздельного питания до китайской медицины, – вот чему посвящала Катька все свободное время.

Конечно, можно считать, как это удобнее ленивым, что понятия метаболизм, свободные радикалы, разрушающие кожу и ткани, токсины, которые мы впихиваем в себя при помощи ножа и вилки, – это чушь. Но ведь результаты упорного, управляемого мыслью и волей процесса контроля над своим телом у нее, Катьки, а также и у Алены были налицо. Точнее – на лице! Какое еще нужно доказательство?

Конечно, алхимия возраста – это стремление обращать время вспять. Не говоря уже о том, что это анализ собственного процесса умирания и управлением им. Занятие точно сатанинское. Но раз дьявол – покровитель процесса познания, то он друг женщины вдвойне, потому что именно эти занятия позволяют женщине жить в гармонии. Осталось только понять, как управлять тем ядром процесса старения – переходом «за грань», который так посылает в нокаут, что не каждой женщине по силам и подняться.

Алена тоже заразилась мыслями о жизни «за гранью». Ее собственный опыт, совсем иной, чем Катькин, подсказывал, что управление метаморфозами жизни женщины – это замечательно, но надо менять и многое иное.

«…Мир надо менять, – писала она Катьке. – В нем такие неуправляемые метаморфозы, которые мне лично нравятся все меньше. Мужики прибрали к рукам все: нефть, золото, алмазы, горы, реки и моря, вооружение, алкоголь, кино и буквально космос. Бабам не оставили ничего. Предел женской карьере ставит то, что она никогда не сможет голой решать вопросы с мужиками в бане. Никогда не станет своей. У женщин осталась только преходящая женская власть, а потом климакс. Хочешь, Кать, или нет, а надо на этом построить бизнес. К чертовой матери отсосать у мужиков все. Не их отстойную сперму, а бабки и власть…»

Катька ржала, читая Аленины письма, но понимала, что каким-то образом для снятия табу, душившего женщину, надо менять отношение общества к ней. Как? Этого она пока не понимала, упирая в своих письмах прежде всего на то, что требуется сначала найти идею, которая ляжет в основу объединения женщин. На это Алена отвечала, что лучше бабла идеи не придумать.

При следующем приезде в Москву Катька застала на даче у Полины – помимо Кысы с Аленой – и Иноземцеву, а та поведала им такое!..

Алена с Катькой только переглядывались, слушая рассказ Иноземцевой о том, как она первая претворила их еще не конца додуманную теорию в жизнь. Пережив изгнание из банковского рая, Иноземцева открыла в Лос-Анджелесе практически… бордель. Катька даже подумала, что ослышалась, но подруги, которые слушали Иноземцеву уже третий день, заверили ее, что со слухом у нее все в порядке.

Иноземцева наконец приладила себя к делу, для которого была создана. Взяла в управление местную библиотеку, набитую книгами по теории фитнеса, здоровому питанию и безопасному сексу, а также бесчисленными книгами по психологии, которые в Америке издаются в таком количестве и написаны так примитивно, что их связь с психологией уже забылась, и они приобрели общее коммерческое название self-help books.

К этому было добавлено изрядное количества чтива по эзотерике, вплоть до вращения столов… Спекулируя на интересе лос-анджелесского общества к подобным темам, Иноземцева превратила библиотеку то ли в избу-читальню, где обсуждались теории, препарированные в чтиво, то ли в клуб гейш.

Гейшами были вновь прибывающие девушки из России, Украины и других славянских стран, у которых было хорошее образование, но не всегда была работа.

Под руководством Иноземцевой они быстро осваивали теории здорового питания и основы китайской медицины. Помогали мужчинам и женщинам в интерпретации чтива, объясняли, как пользоваться астрологией. Полной профанацией это назвать было нельзя: Иноземцева была дамой неглупой и образованной, не ленилась использовать обширную переписку между Катькой и Аленой, заставляла гейш читать «Алхимию возраста», и этого посетителям ее избы-читальни вполне хватало. Гейши не только вели умные разговоры с клиентами, но и подрабатывали массажами, раскрывающими чакры или врачующими меридианы, а то и стимулирующими либидо. За массажами они нашептывали мужчинам, как завоевывать женские сердца, женщинам – как поворачивать мужика к себе лучшей стороной без помощи психоаналитика и утомительных семейных консультантов, к которым партнера так трудно вытащить. Возможно, особо выдающимся мужчинам они оказывали и иные милости… Но главное, что читальня, или бордель, посещалась охотно, дань за вечера с интересными дискуссиями или пожертвования на продолжение учебы девушек собиралась легально, а если кому-то из мужчин нравилась одна из девушек, а кто-то и влюблялся – это дело глубоко личное.

Главным критерием отбора Иноземцевой было то, что девушки должны быть по сути своей не бл…дями и даже не нимфами, а барышнями из хороших семей с образованием, воспитанием и светлой головой.

Катька никогда бы не подумала, что Иноземцева первая из них поставит на их идее создать общество женщин, познающих себя и раскрывающих другим загадки жизни женщины, такое крепкое дело.

Полина же, оставив попытки найти ответы на свои вопросы в литературе и Интернете, втянула Кысу – как единственную из подруг, уже пережившую климакс, – в осмысление жизни «за гранью». Все еще нездоровая, с торчащими в разные стороны короткими волосами, вьющимися почему-то мелким бесом, она расхаживала по даче в джинсах и ковбойке и рассуждала.

Кыса же сидела с ноутбуком и стаканом мартини со льдом за кухонным столом. Не углубляясь в теорию, они сводили в одну папку все известные им истории: самой Кысы, Аллочки, Инны, Ирины, истории разных форточниц, фотомоделей, трофейных жен, шлюх, называющих себя «нимфами», карьерные провалы Иноземцевой, Катьки и других женщин.

Часами обсуждали переписку Катьки и Алены, хохотали над бесспорной истиной, что невозможность голой тереть терки в бане с мужиками – это естественный предел женской карьере. Полину смущало то, что Алена, как ей казалось, цинично разворачивает ее великую мечту в сторону власти и особенно денег. Она подбивала Кысу идти по пути просвещения. Кысе – правда, в силу иных причин, – тема денег тоже была безразлична, но ей хотелось признания. Она склонялась в пользу собственного журнала или передачи на телевидении.

Кыса уже не говорила о бредовости идеи «Клуба первых жен», а соглашалась, что для осмысления травм женщин, которые наносят им мужчины, время и общество, эти травмы необходимо обсуждать, причем в закрытом, элитном сообществе.