В поисках Евы - Вадим Норд

Александр сразу же вспомнил, как на лекции, посвященной вопросам деонтологии[11], доцент Борщевский внушал первокурсникам:

– Чем реже вы говорите пациенту слова «нет» и «нельзя», тем выше ваш авторитет и блистательней ваша репутация! Разговаривайте с пациентами, объясняйте им непонятное, и вам не придется запрещать и отказывать, потому что знание приводит к пониманию.

Прав был Борщевский, только на первом курсе мало кто это понимал. Александр считал, что деонтологию надо преподавать не на первом курсе, а на шестом, под занавес, когда студенты уже потрутся в клиниках, кое-какой опыт общения с коллегами и пациентами поднакопят. Чтобы урожай получить, зерно во вспаханную землю бросать надо. С другой стороны, если вдуматься, то этику вообще можно не преподавать, потому что нормальному человеку и так все ясно, это же все от воспитания идет и от личных качеств, а дурака сколько ни учи, толку не будет. «Дурака учить, что мертвого лечить», – это ведь недаром говорится.

Поняв, что от ответов на беспорядочно сыплющиеся вопросы толку будет мало, Александр попросил официанта (разговор шел в ресторанчике, специализирующемся на тайской кухне) принести несколько листов бумаги и пустился в подробные объяснения.

Начал с груди, несмотря на то что с нею все вроде как было ясно – сделали разрез и вставили имплантат. Но это на непрофессиональный взгляд, а профессионал учитывает множество нюансов, начиная с выбора имплантата и заканчивая тем, какой разрез предпочесть – периареолярный, по контуру ареолы соска, субмаммарный, по складке под молочной железой, или же сделать его в подмышечной впадине.

Ева настолько впечатлилась объяснением, что прямо за столиком сдернула с себя топик, чтобы Александр мог оценить качество ее операции. Смелый поступок, даже для видавшего разные виды Бангкока. Александр был немного шокирован подобной непосредственностью. Оценив работу своих тайских коллег как превосходную (кривить душой не пришлось – она и впрямь была такой), Александр попросил Еву надеть топик, мотивируя свою просьбу заботой о самочувствии пожилого джентльмена за соседним столиком. Когда топик вернулся на место, а багровый цвет лица пожилого джентльмена превратился в обычный старческий румянец, Александр мягко объяснил Еве, что с ней он находится исключительно в приятельских отношениях, не являясь ни ее клиентом, ни ее лечащим врачом, и подобная откровенность его смущает. Ева рассмеялась, послала воздушный поцелуй старичку-соседу отчего его лицо снова начало наливаться краской, и попросила продолжить рассказ, пообещав обойтись без демонстрации всего остального.

Удаление яичек из мошонки и удаление кавернозных тел из полового члена в изображении не нуждались, и так все ясно. Но как из кожи полового члена и его головки делается влагалище, Ева даже представления не имела.

– Это непостижимо! – закатив глаза, сказала она. – Чудо какое-то!

– Ловкость рук и никаких чудес! – Александр нарисовал схему. – Вот здесь, между прямой кишкой и мочевым пузырем делается влагалище. Кавернозные тела из пениса удалены, к головке идут два тяжа с нервами и сосудами. Это очень важно – сохранить иннервацию и кровоснабжение, иначе ничего не получится. Поэтому действуем ювелирно, осторожно. Головка посередине, по мочеиспускательному каналу делится на две части, два тяжа – две части, понятно? Каждая часть со своими нервами и сосудами. Первую часть выводим сюда, над отверстием мочеиспускательного канала, и фиксируем. Это будет клитор и преддверие влагалища. Вторая часть головки уходит в глубину влагалища.

– Зачем? – поинтересовалась Ева, разглядывая рисунки. – Кожи не хватает?

– Когда кожи не хватает, поступают иначе, – ответил Александр, не желая вдаваться в подробности, могущие увести далеко в сторону. – Это делается для того, чтобы создать вторую зону чувствительности в глубине влагалища. Мы стараемся максимально подражать природе. Итак, из кожного лоскута, оставшегося от пениса, мошонки и половины головки с идущими к ней нервами и сосудами, сшивается, грубо говоря, трубка, которой предстоит стать влагалищем. Это только говорится грубо, а делается тонко. Делаем разрез, раздвигаем ткани, то есть – формируем канал, готовим место для влагалища, которое мы сделали, затем вставляем, то есть вправляем его туда, и фиксируем швами. Моделируем влагалище со всеми анатомическими деталями, про клитор я уже сказал, из мошонки формируем большие и малые половые губы, стараемся, чтобы было не только похоже, но и красиво. Когда все готово, говорим «мутабор»!

Волшебное слово «мутабор» из сказки про калифа, превратившегося в аиста, можно перевести с латыни как «я превращаюсь». Калифу было просто – сказал «мутабор» и превратился в кого хотел. Интересно, почему все герои сказок превращались в кого угодно, в аистов, в лягушек, в селезней, только не в людей противоположного пола? Сказочников не привлекал такой скучный сюжет? Или же это казалось настолько кощунственным, что сказка не складывалась? Или страдала романтическая составляющая? Если бы Василиса Премудрая превращалась не в лягушку, а в добра молодца, то как бы (и, самое главное, от чего?) спасал ее Иван-царевич.

– А потом спринцеваться до посинения и дилдо туда без конца вставлять! – Ева покачала головой, давая понять, насколько ей обрыдли эти процедуры.

– Это называется «дилататор», то есть – расширитель, или «буж», а не «дилдо», – поправил Александр, не любивший пошлого юмора.

– Суть едина! – фыркнула Ева.

– Мотивы разные! – возразил Александр. – Радовалась бы, что разом прооперировали, когда-то это превращение растягивалось на целую серию операций. Что же касается спринцеваний, как ты выражаешься, до посинения, то на этот счет есть народная мудрость: «Любишь кататься, люби и.»

– Спринцеваться! – закончила Ева.

– Вот-вот! – рассмеялся Александр. – В самую точку!

– Могли бы заодно и кадык удалить! – Ева манерно запрокинула голову, чтобы Александр вместе со всеми окружающими могли бы убедиться в полном отсутствии у нее кадыка. – А то пришлось снова на стол ложиться! Я хотела еще и нос слегка подправить, но мне сказали, что это за отдельную плату и на особых условиях. Короче говоря – плати сама и сразу.

– И правильно сказали, – заметил Александр, в упор разглядывая лицо Евы. – У тебя пропорциональное лицо, а пропорции – это главное. Уменьши ты нос, пришлось бы и скулы стачивать, и брови поднимать.

– А губы? – спросила Ева.

– Губы можно было бы оставить в покое.

– Немного силикона пришлось закачать. – Ева скромно потупилась, словно признавалась в чем-то плохом. – Капельку.

– Хорошо получилось, – похвалил Александр. – Главное, что в меру и симметрично. – Если бы ты сама не сказала, я бы продолжал думать, что они такие от рождения.

– А как вы женщин в мужчин превращаете? – полюбопытствовала Ева. – Тоже своим материалом обходитесь или же просто протез вставляете и обтягиваете кожей? А яички на самом деле пересаживаете или просто шарики силиконовые вставляете?