Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - Владимир Чиков

Увидев метров за двести ожидавшую его Лауру, Иосиф, чтобы она не узнала его, изменил еще и походку. Но, когда он прошел мимо, она окликнула его, не сдвинувшись с места:

— Буэнос диас, ми керидо![31] Зачем ты устроил весь этот маскарад?

— Это необходимость. Меня не должны узнавать. — И он начал рассказывать об опубликованном в газете «Новедадес» объявлении о розыске некоего Фелипе. — «Фелипе» — это моя партийная кличка. Тот, кто выдал полиции мои приметы, очевидно, знает меня только под этим именем. Вот поэтому и пришлось изменить свою внешность. Но это, конечно, не гарантирует спасения.

— А фотография твоя опубликована в газете?

— Нет. Но приведены почти точные мои данные: внешность, рост, телосложение…

Лаура, помрачнев, негромко спросила:

— И что же теперь? Ты будешь маскироваться? Ходить в парике, в темных очках…

— Нет, с трудностями будем бороться. А вот какими методами, я должен посоветоваться с Томом. Пожалуйста, скажи ему об этом…

— Но он уже назначил тебе встречу на завтра в баре-ресторане «Мансион» на Гамбургской улице. Он будет тебя ждать там с десяти утра. Если ты утром не сможешь прийти, тогда, он сказал, в то же время вечером на известном тебе месте.

— Да-да, я понял, — поспешно закивал головой Иосиф. — Я обязательно там буду.

* * *

После встречи в ресторане «Мансион» Эйтингон сообщил Григулевичу, что боевиков Сикейроса предал неявившийся к месту проведения операции бывший шахтер Эррера Васкес.

— Теперь мы вынуждены задействовать второй вариант покушения, — продолжал Эйтингон. — На сей раз стрелять будет один человек, а не двадцать один, как у Сикейроса.

— И кто же этот одиночка? Я знаю его?

— Должен знать! В Испании ты готовил его к вербовке, а вербовал его я, потому что ты был тогда откомандирован в Советский Союз. Это Меркадер дель Рио Эрнандес Хайме Рамон. Я готовил его как дублера на случай вторичного покушения на Троцкого. Об этом знала только его мать Каридад, а теперь и ты.

— Хороший вы сделали выбор. Рамон — надежный и преданный нам человек. Моя помощь вам понадобится?

Эйтингон кисло взглянул на Григулевича:

— Ни в коем случае! Ты должен залечь на дно недельки на две, а потом выехать на Кубу. Новый паспорт и выездные документы на тебя уже готовятся в Москве. А пока постарайся как можно реже появляться на улицах Мехико, избегай встреч с теми, кто знает тебя. Обходи их стороной. А чтобы тебя не могли опознать по приметам, опубликованным в газете «Новедадес», купи себе монашескую рясу, черную широкополую шляпу и наклей бороду.

— Значит, вы уже сообщили в Центр об объявлении в газете в отношении «Фелипе»? — задумчиво произнес Иосиф.

— А зря. Я же еще не засветился окончательно. Не надо было делать этого. — Он недовольно посмотрел на неприступное, словно одеревенелое лицо Эйтингона и твердым голосом тихо спросил: — Может быть, вы все же дадите отбой засланной вами в Центр тревоги обо мне?

— В нашем ведомстве, Иосиф, торговаться не положено! — сказал, как отрубил Леонид Александрович. — Я обязан был оперативно проинформировать Центр о публикации в газете. Но решение об откомандировании тебя на Кубу было принято до моей информации о розыске «Фелипе». Я считаю, это правильное и своевременное решение. До отъезда на Кубу все встречи с агентурой и доверенными лицами прошу прекратить. Личная связь со мной тоже отменяется. Если будет что-то срочное, то можешь передать только через Луизу. Все мои указания, которые будут переданы тебе тоже через нее, подлежат беспрекословному выполнению. В ближайшие два-три дня мы с Луизой придумаем, где тебе лучше всего укрыться на время от тайной полиции Саласара.

…В последующие дни после встречи с Эйтингоном Иосиф перестал появляться в центре города. Днем он проводил время в близрасположенной библиотеке, изучал страны Латинской Америки и историю зарождения в них католицизма, а по вечерам облачался в купленную в Пуэбла-де-Сарагоса черную католическую мантию, приклеивал небольшую бородку с проседью, надевал парик, помещал за щеку маленькие овальные пластмассовые пластинки, которые до неузнаваемости меняли форму его лица, и отправлялся бродить по ночному Мехико вместе с Луизой.

Потом он стал отращивать бороду и усы — небритость очень шла ему. Таким Иосиф нравился Лауре еще больше. Когда она сообщила, что по указанию Тома он должен немедленно переехать в Мексико-Сити в так называемый дом умалишенных, Григулевич разозлился:

— Передай ему — пусть сам едет туда!

— Успокойся, Мануэль. Я тоже участвовала в обсуждении вопроса, где можно было бы понадежнее спрятать тебя. Остановились на этом медицинском учреждении. Вместе с Томом я убедила своего дядю, чтобы он дал тебе медицинское заключение и путевку в Мексико-Сити.

— А при чем тут твой дядя?

— Я же рассказывала, что он известный в Мексике человек, имеющий свои клиники и больницы. Он — профессор медицины и практикующий врач.

— Но я же не этот самый… — Иосиф покрутил указательным пальцем около виска. — Или Том считает, что я уже рехнулся умом и потому меня следует упрятать в дурдом?

Луиза, вспомнив разговор с Томом, ободряюще произнесла:

— Он сказал, что тебя надо во что бы то ни стало обезопасить. Говорил, что тут у тебя, — она тоже покрутила пальцем у виска, — не дурдом, а ума палата. Я, конечно, не знала, что такое «ума палата», но Том объяснил мне, и я согласилась с ним.

— Ну, спасибо, что с помощью Тома утвердилась в том, что я не дурак. Вы одного не можете понять: если я буду находиться среди умалишенных и душевнобольных, то могу остаться без этой самой «ума палаты».

— Да нет, Мануэль. Ты не будешь находиться среди них. Около дурдома своя территория, а рядом с ней располагается шикарный пансионат, где отдыхают состоятельные люди Мексики. Попасть туда не каждому смертному дано. И никто, кроме меня и Тома, не будет знать о твоем местонахождении. Там все отдыхающие не знают друг друга и зарегистрированы не под своими именами. Ты будешь находиться там в полной безопасности, выдавая себя за Мануэля Родригеса, богатого купца из Монтеррея. — Луиза достала из сумочки запечатанный конверт и, подавая его Иосифу, сказала: — Здесь документы на имя Родригеса, деньги и направление из клиники.

— Задумано неплохо. Передай Тому, что я согласен укрыться в Мексико-Сити и благодарю вас обоих за заботу обо мне.

* * *

В Мексико-Сити Григулевич вменил себе в обязанность каждое утро посещать библиотеку. Чтение книг было для него большим счастьем, мозг его, как губка, впитывал все новое о древней и современной жизни стран Латинской Америки. Два раза в неделю к нему в пансионат наведывалась Луиза. Однажды она привезла ему записку от Тома. В ней сообщалось, что 3 августа 1940 года Литва добровольно присоединилась к Советскому Союзу и что подробности этого исторического факта будут в ближайшее время опубликованы в мексиканских газетах. Это известие настолько обрадовало Иосифа, что он тут же изложил на французском языке просьбу к Эйтингону — походатайствовать перед Центром о принятии его в советское гражданство.