Любовь анфас (сборник) - Лана Барсукова

– Вам не скучно тут жить? – безобидно спрашивала Леся.

И нарывалась на цветистый ответ:

– Скажу по секрету, что с деньгами нигде не скучно. Каждый вечер выбираю, в какой ресторан пойти. Здесь рестораны кончатся – на материк буду ездить кофе пить. Деньги от скуки хорошо помогают, – покровительственно делился главным секретом мальчиша-плохиша Марк Ефимович. И подмигивал, что означало: «Можешь со мной на материк сгонять, у меня бабки есть». Но у Леси были предубеждения против проктологов. Предрассудки, можно сказать.

Сначала Леся таких не любила. Потом поняла, что есть и хуже. Веня и Федя были побирушки, профессиональные халявщики. Их отличала особая говорливость, благодаря которой они проникали на все вечеринки, где старались поесть и выпить впрок, а еще лучше унести с собой. Это были настоящие певцы свободы. Никто не проклинал общество потребления с такой страстью, не клеймил корпоративный мир с такой яростью. Леся быстро поняла, что таких не поставить на колени. Как лежали, так и будут лежать на боку. Веня и Федя быстро приобщились к травке, курили такое, от чего их речи становились особенно образными, но какими-то сбивчивыми. Леся называла их кликушами свободы и старалась отвадить от бунгало, где жили они с Викой.

Еще была парочка беглых, которым в России что-то за что-то грозило – по линии экономических преступлений. Они любили шансон, но в остальном были приятными людьми.

Самой интересной для Леси оказалась группа дауншифтеров. Слово нерусское, сколоченное из двух половинок: даун – это вниз, шифт – двигаться. Получается, что это люди, согласившиеся съехать по социальной лестнице и двигаться дальше на пониженной скорости. Леся желала бы так же – вниз с ветерком и делать только то, что хочется: видеть солнце не через реликтовые рамы институтских окон, а без всяких рамочек, стоя на берегу океана; просыпаться по велению плоти, а не по будильнику; одеваться как удобно, а не как подобает научному работнику. Но знала, что никогда не решится на такой вираж. Слишком большую цену она заплатила за то место, на котором стоит. Как-никак старший научный сотрудник. С собственным прессом научных статей. Место не самое респектабельное, но и не на жизненной галерке. Условно последний ряд партера. Видно плохо, зато заходишь в зал вместе с приличными людьми, а не фильтруешься бдительными билетершами как второй сорт, которому указывают на выход.

Лесе очень хотелось узнать этих людей поближе. Она им заранее симпатизировала за их душевную правильность. Как это высоко и красиво – презирать золотого тельца, отказываться от соблазнов потребления! Леся даже готова была, если надо, проявить солидарность. При этом слове в ней просыпались детские воспоминания: как было здорово в едином порыве жечь чучело холодной войны или американской военщины. Гораздо веселее, чем теперь на Масленицу поджигать набитое соломой чучело зимы, да еще в окружении ряженных в сарафаны и кокошники. С детства она уяснила, что солидарность – это духоподъемно и совершенно безопасно, ни к каким действиям не обязывает.

Поэтому, когда в их компании появился Серега, Серый, с репутацией отпетого дауншифтера, Леся подошла к нему с лицом, на котором читалось «но пасаран» ну или хотя бы влюбленность в Че Гевару.

– Говорят, у вас тут самый большой стаж даунфиштера? – не особо тонко подлизалась Леся.

– Я в их штате не состою. И стаж мне не идет. – Серый оказался колючим.

Леся озадачилась:

– То есть вы не дауншифтер? А кто же тогда?

– Знаете, в чем разница между геем и пидором? – вопросом на вопрос ответил Серый.

– Нет, – совсем растерялась Леся. Она поняла, что ее отшили, и довольно беспардонно, но не сдавалась.

– У подруги спросите, – сказал Серый, откровенно тяготясь Лесей. – Если не возражаете, я вас покину. А то еще больше разочарую.

Лесю буквально трясло от возмущения. Нет, бывали случаи, когда ею пренебрегали, но тут, при ее полном идеологическом расположении, когда она, можно сказать, с открытой душой, это казалось особенно несправедливым и незаслуженным.

* * *

Вика, конечно же, знала нужный анекдот.

– Мужик идет в сознанку, дескать, я гей. У окружающих вопросы на уточнение: ты стилист? Или шоумен? Или помощник депутата? А он, наивный: нет, я слесарь. Тогда какой же ты гей? Просто пидор, – закончила Вика, утопив концовку в заразительном смехе.

– А смысл в чем? – даже не улыбнулась Леся.

– Еще раз и помедленнее?

– Нет, анекдот я поняла, но в целом мне не ясно.

– Не ясно что?

– Как геи с дауншифтерами связаны. Ну то есть образно связаны, – пояснила Леся. – Мне ваш Серый этот анекдот на дом задал.

– А, понятно. Лесь, ты на него не обижайся, он жесткий парень, но правильный.

– Вика, твой правильный меня чуть не покусал. И, главное, за что? За то, что дауншифтером назвала? А он, видишь ли, не гей, он пидор. Вот и вся мораль.

– Леся, он мужик. С четкими понятиями. Понимаешь, дауншифтеры – это те, кто объелись пирожных, до рвоты. И их для разнообразия на черный хлеб потянуло. Надоело им в своих бизнес-центрах сидеть, от бизнес-ланчей у них изжога. Утомились в пробках стоять в своих крутых авто, двухдверные холодильники едой и бухлом набивать. Они сдают хаты столичные, забирают годовой бонус и бегом под пальмы, новый опыт переживать. Чакры, блин, духовные прочищать. Это все столичная история. А Серега ничего не сдает. Кому нужна его квартира с видом на угольный террикон? И там мать, у которой аппетит выше, чем государственная норма на пенсионеров. Каждый живет, как может. Он тут работает, себя и мать кормит.

– Фрилансер, что ли? Переводится, кстати, как свободный копьеносец.

– Леся, я поняла, что ты много читала. Пора думать, – сказала Вика и не поняла, почему у Леси так округлились глаза. – Кому эти фрилансеры за тридевять земель нужны? Заказы на связях держатся, сама понимаешь. Я таких знаешь сколько видела? Приезжают фрилансерами, а уезжают обкуренными психами. Они думают, что по Интернету можно заказы получать. Ну и, самое главное, деньги на карточку. А можно получить сообщение: «Пошел ты, фрилансер, куда подальше! Неси свое свободное копье куда хочешь». Нет, Серый здесь и сейчас работу ищет.

– Отели убирает? Ну конечно. Что ж он на шахту не пошел? Песок выметать по-любому приятнее, чем угольную пыль у себя дома глотать? Правильные понятия у твоего Серого, согласна, – сказала Леся с театральным сарказмом.

– Не злись. Я не хочу его историю обсуждать. Может, и отели. А может, и нет. А хотя бы и отели. Лесь, вот смотри, я отели убираю, а ты статьи пишешь. А от кого пользы больше?

– Ну давай еще ты меня покусай. Все, капитулирую, – сказала Леся, поднимая руки вверх.

Она знала, что иногда важно вовремя закончить разговор. Со своими статьями она сама разберется. К тому же эти статьи ей достались вместо мужа и детей, стало быть, ближайшие родственники. Не будет она их обсуждать, даже с Викой.