Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

– Почему не видишь? – слышу его голос через какое-то время.

– Чего не вижу? – перевела на него взгляд.

– Я про секс. Не романтизируй, детка. По любви – это миф.

– А ты очень быстро сдулся, – усмехнулась, пытаясь выдернуть руку.

Ой!

Сотня обхватил меня за талию и одним резким движением усадил верхом на себя. Он почти голый, в боксёрах. На мне тоже только низ. Да и то – одно название. Тоненькие белые кружева с прозрачными вставками по бокам.

Он жадно смотрит на мою грудь, так что даже становится страшно. Глаза заволокло дурманом желания и порока. Такой съест и не подавится.

– Не бери на слабо, Савельева. Напросишься на поражение. И не ёрзай, иначе я точно тебя возьму.

– Тогда прекрати свои пошлые брачные игры, – пробормотала в ответ, чувствуя, как щёки стремительно заливает краска.

Обхватывает за талию ещё крепче, имитируя то, как насаживает меня на себя. Грубо и жёстко. Ещё раз, снова, и снова! А я, бесстыдница такая, неловко подмахиваю его движениям.

Резко переворачивает меня на спину, припадая губами к моим девочкам. Прикусывает, ласкает языком, посасывает, словно сладкую конфетку. Вторая рука порхает у меня между ног, подводя к опасной грани.

И вот я уже раскрываюсь перед ним, позволяя его рукам всё. Голос разума что-то вопит на заднем фоне, но тело не слушается. Оно хочет, чтобы ему было хорошо.

Его пальцы парят по влажным складочкам, болезненно и сладко натирая клитор. До искр из глаз. После чего настойчиво запускает мою руку к себе в трусы, заставляя обхватить твёрдую и горячую плоть.

Боже!

– Давай, – рычит хрипло. – Надо кончить, малышка. Не врубай занудную отличницу.

– И не подумаю.

Господи, что я творю?

Вниз – вверх, вниз – вверх, погладить пальчиками, обхватить сильнее ствол и по новой, слушая как парень на мне тихо шипит и рычит, одновременно доводя меня до состояния сумасшествия.

Лежу, как в бреду, не осознавая кто я и где. Дима так и не ушёл.

А может я просто тупо заснула в его объятьях после того, как получила свой первый оргазм от одних рук наглого мажора?

Отличное оправдание. Всяко лучше, чем думать, словно мне действительно нравилось быть с ним рядом. Режим отрицания на полную мощность. До отказа.

А потом пришёл новый день. После сытного и вкусного завтрака мы поехали домой. В дороге почти не разговаривали. Только влажно переглядывались.

Я переписывалась с Мирой, Дима молчал. Собственно, это на него совсем не похоже. На душе было гадко. Ведь я притворилась его девушкой для одной единственной цели – чтобы мажор наконец свалил и перестал докучать мне своим излишним вниманием.

Вот только… только я совершенно точно поняла, что не хочу этого. Привязалась, по ходу. Привыкла слышать его и видеть.

Чёрт!

И так страшно от этого стало, жуть. Для полного счастья не хватает по самые помидоры в Сотникова втрескаться. В бабника, в маньяка, который собирает женские сердечки и раскладывает их по полочкам. Маша номер триста пятнадцать… в лучшем случае.

Даже мама заметила моё упадническое состояние и начала допрашивать. И, конечно, ей надо было сразу про парней разговор завести. Да не встречаемся мы с Сотней, не встречаемся!

Вряд ли бы мы с ним ходили за ручки и катались на роликах в парке. Но интересно, как бы это было?

Тьфу, Маша! Чистая клиника. Нельзя о таком даже думать. Строго запрещено. Всё вернётся на круги своя – Дима уже уехал, а я увижу его только в универе. Может, даже и здороваться перестанем. Оно и к лучшему, правда?

Так прошло ещё несколько дней. В полнейшем астрале.

Пол дня проболтали с Мирой, которая наконец-таки вернулась с летнего отдыха. Потом оказалось, что в последний день лета половина нашего универа собирается в клуб «Эйфория» на вечеринку и девчонки решили тоже туда сходить. Да и я была совсем не прочь расслабиться и сменить обстановку. Всё-таки целые два месяца с подругами не виделись, а завтра учебный год начинается. Последний курс. Там не до гулянок.

Надела новое шифоновое платьишко красного цвета, а сверху кашемировый кардиган. Тёплая погода сошла на нет, ночью было довольно прохладно на улице. Особенно, если ветрено и в центре.

На лестничной клетке столкнулась с Димой.

Сердце едва грудную клетку не проломило. От радости? – От удивления!

– Ты не уехал? – неуверенно протянула я.

– А ты уже соскучилась, заучка? – усмехнулся и сделал шаг ближе.

– Ещё чего, – пожала плечами.

– Так я и думал. С ума сошла от тоски, моя непорочная колючка.

Обхватил лицо руками и поцеловал, жадно впиваясь в рот губами. Как будто он соскучился.

По мне!

– Ты чего? – выдохнула я, прикусывая нижнюю губу.

– Пошли, – потянул меня за руку к лифту. – Давай-давай, шевелись, Савельева.

Мне кажется, словно в моей голове бенгальские огни поджигают. Ногами едва передвигаю. Разве можно так сразу набрасываться? До сердечного приступа недолго.

И уже в такси до меня доходит, что Мира и Дарина не должны увидеть меня с Сотней. Как и все наши однокурсники. Я слишком хорошо знаю, что будет потом. Сплетни, шёпот за спиной и прочее.

– Загоняешься? – провёл по тыльной стороне запястья, так что меня ток прострелил насквозь.

Насчёт чего? Как нам было хорошо той ночью? Как я стонала в подушку и умоляла его не останавливаться? Как он рычал диким зверем и утянул за собой, на сторону тьмы и разврата?

Конечно, это бы не тот секс, на который Сотня рассчитывал. Но это было так, что я бы повторила. С ним.

– Нет, – отрицательно покачала головой.

– Ладно, можем выскочить по отдельности, так уж и быть. Чтобы ни мои, ни твои нас не спалили. Ок?

Знаете, было немножко обидно. Потому что он первый предложил это. Я, конечно, думала о таком варианте, но… но это другое, чёрт побери!

– Ок, – сухо кивнула и вышла из машины, чувствуя, как к горлу неотвратимо подступает какое-то неприятное чувство.

Да чтоб вас! Мне нет дела до Сотникова и его закидонов! Нет!

Глава 19 – Любовь с риском для жизни

Маша

Бесит!

Всё в этом наглом мажоре меня бесит. Раздражает на клеточном уровне. «От» и «До».

У-у-у, ну зачем он только переехал в мой дом! Хорошо же жилось, в тишине и спокойствии. Без навязчивого внимания, которое теперь почему-то нужно, словно воздух.

А ещё, кажется, ревную. К каждой красивой кукле, с какой он зажимается по углам. Улыбается вон всем,