Маленький секрет от большого босса - Ника Гадюка

по поводу морали и поведения на работе, потому как кроме нее в жизни абсолютно ничего не осталось. А потом… двадцать лет, и вот тебе приходится еще и использовать служебное положение, чтобы хоть как то наладить те жалкие осколки которые у тебя сохранились.

— Егор Родионович, — такого, я конечно, не ожидала. Ни откровения, ни горечи, ни странного скребящего на душе кошками предчувствия…

— Не стоит, — перебил меня менеджер, но сегодня прощу ему это даже во второй раз. — Знаете, мне не о чем жалеть. Я сделал выбор в пользу карьеры и реализовался в нем по максимуму. Занимаюсь любимым делом, развиваюсь как специалист, общаюсь с прекрасными коллегами. И поскольку последнее у меня сейчас зашло в тупик. Ладно, скорее влетело, на огромной скорости. То я вынужден снова предложить свою кандидатуру на выставку.

Все понятно. У мужчины интрижка, свободные отношения, или Бог знает, как они это называют с кем-то из сотрудников либо конкурирующей фирмы, либо фирмы клиента. Причем явно переживающие не лучшие времена, раз встречи приходится искать на официальном мероприятии. И кадровик точно уверен, что дама будет именно на выставке. Это все, конечно, хорошо. В целом, можно было бы разрешить, хотя бы за честность и ту помощь, которую мне оказал мужчина при внедрении новой концепции работы. Но… кто тогда будет заниматься в палатке и представлять образцы?

— Егор Родионович, — сама себе заезженную пластинку напоминаю, честное слово, — теоретически, я совершенно не против. Но вы поймите, что на этой выставке у нас очень многое стоит на кону, а вот ресурсы достаточно ограничены.

— И поверьте, выбрать максимально заинтересованного сотрудника будет с вашей стороны наилучшим решением. Невзирая на профиль его деятельности, — тоже верно. Уж кто-кто, а он, мне кажется, в это дело вложил не меньше меня.

— Обычно я предпочитаю не рисковать, — задумчиво протянула, но увидев как потухли мужские глаза, чаша весов все же качнулась в другом направлении, — но не могу не вернуть вам долг. В конце концов, вы тоже дали мне шанс.

— Александра Алексеевна, вы не пожалеете! — просиял мужчина и поспешил направится к выходу, словно переживая, что я передумаю. Но у двери вдруг замер и обернулся. — Знаете, именно вам я сознательно решил сказать правду. Не только в надежде, что такая принципиальная девушка сможет оценить ее по достоинству. Но и с четким осознанием того, что вы сможете услышать в этой истории. Если пожелаете, конечно.

Глава 27.1

А я пожелала! Услышать, осознать, сделать выводы! В конце концов, даже если жизнь Егора Родионовича его устраивает, то в моих планах на будущее картина совершенно иная.

Нет, я конечно, не хочу бросать карьеру и полностью посвятить себя семье. Но я определенно хочу, чтобы эта семья была! Муж, ребенок, может даже два. И если это будет стоить мне потери нескольких позиций в корпоративной иерархии… пусть!

Но для того чтобы делать выбор, неплохо было бы получить и второе предложение. Сложно знаете ли сместить фокус внимания с работы, ибо просто некуда!

Но ничего, все что не делается — все к лучшему! Да неприятно, да бьет по самолюбию, да шатает устоявшуюся жизнь и заставляет выйти из зоны комфорта. Но лучше сейчас услышать это от постороннего, чем через десять лет дойти до этой мысли самостоятельно.

Поэтому к злополучной, как мне раньше казалось, среде, готовилась я основательно. И к обеду успела собрать столько комплиментов от подчиненных, что ни грамма не сомневалась в собственном образе.

Легкие волны распущенных волос, струящееся платье с рукавами фонариками и кокетливым пояском, дневной, но полный макияж и открытые босоножки. Да, я расстаралась! Потому что, было для кого.

Дмитрий Николаевич прекрасный руководитель, приятный собеседниц, привлекательный мужчина. Если не с таким мечтать завести семью, то с кем вообще?

Конечно, глупо забегать настолько далеко вперед, но я же не собираюсь под венец прямо сейчас! А вот укоренить в собственной голове мысли, очень даже необходимо. Причем сделать это нужно так, чтобы воображение каждый раз перестало рисовать совершенно другого мужчину у алтаря…

Его там не будет. И в моей жизни. И в сердце. Не сразу, но я упорная! А ещё красивая, умная, интересная. И заслуживаю явно большего, чем роль любовницы в соседнем кабинете.

Судя, по взгляду голубых глаз, что выражал неприкрытое восхищение, мысли мои были не завышенным самомнением, а вполне себе трезвой самооценкой. Чувствую, что на этом обеде у меня есть все шансы побороться за звание главного блюда.

— Александра Алексеевна, — мужчина изящно поднялся, встречая меня и помогая присесть, — казалось бы как можно выглядеть краше? Но вам это удается при каждой встрече!

— Вы мне льстите, — не смогла сдержать улыбки.

— Поверьте, в этом нет необходимости. Вы голодны? — Дмитрий Николаевич сел напротив и как то совершенно двусмысленно продолжил. — Я очень!

Глава 27.2

— Знаете, обидно осознавать, что десерт уже подходит к концу, а я до сих пор застрял на самом начале? — неожиданно проговорил мужчина.

— Учитывая разброс тем звучавших за столом, даже не решусь предположить о чем вы, — усмехнулась я, вспомнив, что мы кажется успели за жалкие сорок минут по касательной пройтись по доброй половине всех возможных нейтральных тем для разговоров.

— Вот об этом, — смешинки в голубых глазах, что веселили меня весь обед куда то исчезли, уступая место двум огонькам, — по-прежнему, вы.

— Дмитрий Николаевич, — как-то не так я хотела завершить эту прекрасную трапезу…

— По-прежнему, Дмитрий Николаевич, — но, у блондина явно свои планы и отказываться от них он так просто не намерен.

— А как иначе? — вот только и я не привыкла отступать, знаете ли.

— Дима.

Одно слово. Обескураживающая, белозубая улыбка. Этот прохвост еще и голову расположил на кисти. Мол посмотри на меня, какой я белый и пушистый. Совершенно обычный Дима. Только один нюанс!

— Но вы будущий глава нашего основного завода! Как вы себе это представляете? — надо бы добавить в голос побольше возмущения. Но как же чертовски сложно это сделать.

— И что? А вы возможно будущий президент Российской Федерации, — нагло хмыкнули мне в ответ. Ни капли страха, конечно, у человека! — Но сейчас и здесь… я — всего